Древние. Возвышение - Джулия Плек

Ребекка опять обыскала первый этаж, стараясь найти хоть малюсенький защищенный пятачок. Она открывала шкафы и даже буфеты, ища место, где можно удобно устроить Элайджу, и во время поисков трижды прошлась туда-сюда по гостиной, прежде чем заметила, что в центре ярко-красного тканого коврика ее шаги звучат иначе. Отбросив его в сторону, Ребекка обнаружила под ним крышку подпола.

Подпол оказался сырым и более чем затхлым, но ничего неприятного Ребекка там не учуяла. Вдоль стен выстроились ящики и бочки. Она открывала их поочередно, обнаруживая то мушкетные пули, то артиллерийские ядра, то устрашающего вида клинки. Под их новым домом располагался целый арсенал – а значит, защищаться будет чуть легче, чем она изначально предполагала.

В просторном подполе было довольно темно, через дыру в потолке проникало не так уж много света, но в каждой из четырех земляных стен Ребекка обнаружила деревянные двери. Отодвинув в сторону большой точильный камень, наполовину загораживающий одну из них, вампиресса потянула ее на себя и открыла (петли при этом протестующе заскрипели).

За дверью начинался узкий туннель, и Ребекка двинулась по нему, скорее удивившись, чем насторожившись. В конце туннеля оказалась дверь, а за ней – еще один погреб, поменьше. Неровные ступеньки вели туда, где, наверно, была крышка погреба. Ребекка поднялась по ступенькам и сильно нажала. Крышка откинулась, впуская дневной свет. Этот второй погреб был вырыт возле огромного пня, оставшегося, должно быть, от дуба, и располагался на некотором расстоянии от дома. Большую его часть занимали пять бочек, и Ребекка смутно припомнила историю о том, что убрал их сюда Элайджа, помогая владельцу дома.

В солнечном свете стали видны еще две двери, и она поняла, что тут должна быть целая сеть туннелей и лазов. Из дома наверняка можно проникнуть в самый отдаленный уголок земельного участка, не выходя на поверхность и не попадаясь никому на глаза. Элайджа приобрел для них отличное жилье, возможно, даже не догадываясь о том, насколько оно им подойдет.

От деревьев, что росли неподалеку, донесся негромкий шум, и Ребекка застыла, лишь ее взгляд скользил туда-сюда. Все казалось обыкновенным, к тому же тут, на окраине цивилизации, конечно, каких только звуков не услышишь. Однако она чувствовала, что что-то не так, и не могла не доверять инстинкту. Нырнув обратно под землю, она сперва закрыла крышку погреба, а потом вернулась в центральный подпол и заклинила все двери в тоннели. Не идеально, конечно, но куда безопаснее, чем в любой другой части дома.

Вначале Ребекка перетащила в подпол какую-никакую постель, а потом и Элайджу, который стонал и по-прежнему пугающе смотрел в пустоту здоровым глазом. Устроив брата поудобнее, Ребекка решила, что сделала все возможное, и остается лишь ждать, когда он поправится.

Лучше всего, конечно, было бы добыть для него побольше крови, но невидимое, неведомое нечто, притаившееся снаружи, заставляло Ребекку бояться оставить брата одного. Она понимала, что дело, скорей всего, в ее разгулявшихся нервах, продолжавших вопить о неизвестных соглядатаях, но знала, что не простит себе, если угодит в ловушку.

Ребекка принялась приводить дом в порядок, выметая пыль и листву, которые ветер нанес в оконные проемы, и прибивая занавески, чтобы воздвигнуть между собой и внешним миром хоть какую-то преграду. Теперь, когда ее не было видно снаружи, она почувствовала себя чуть лучше, однако подскакивала от каждого шороха и шарахалась от любой упавшей на занавески тени.

Никто в здравом уме не станет нападать на вампира вслепую. Никто, независимо от того, насколько он глуп или зол, не попытается приблизиться к этому дому и ворваться в него, зная, что она где-то внутри. Никто, если он один; но что, если нападающих будет много? Раны на теле Элайджи оставлены десятками оборотней. Снаружи может оказаться вся стая, члены которой сейчас пребывают в человеческом облике, но, вероятно, горят желанием завершить начатое. Или, возможно, там Эрик Моке, который каким-то образом выследил ее и привел сюда свое войско.

Микаэльсоны прибыли в Новый Орлеан в поисках убежища. Предполагалось, что тут будет их дом, их тихая гавань. Но город превратился в ловушку. Их разоблачили, они в окружении врагов и всегда настороже. И никакого тебе безопасного пристанища.

Ребекка выглянула между двумя зелеными холщовыми занавесками, но на залитой солнцем лужайке все было спокойно. Даже вглядываясь изо всех сил, она не видела никаких признаков того, что среди деревьев кто-то прячется. Ей оставалось только выжидать.

Она переставила мебель, выбрала себе самую большую спальню и попыталась вычесать из волос остатки речного мусора. Развесила на просушку платье на полуразвалившемся крыльце и в одной влажной хлопковой сорочке попробовала кое-что из оставшейся от предыдущего хозяина выпивки, оказавшейся на удивление приемлемой. Она ждала, наблюдала и боролась со своей паранойей за все, что имело для нее ценность.

Когда солнце наконец снова стало спускаться к горизонту, она решила, что пришло время еще раз проведать Элайджу. Может, у него уже достаточно сил, чтобы поговорить или, на худой конец, выпить с ней. А может, он сумеет рассказать, что стряслось и, следовательно, чего им надлежит бояться.

А вот сообщать ему тягостные новости о ее трагедии совершенно незачем. Пройдут недели, прежде чем Микаэль получит первые донесения Эрика, поэтому впереди уйма времени, чтобы огорошить брата такими известиями. Им придется уехать, но, куда именно они направятся, на самом деле не имело значения. Ребекка понимала, что беды будут следовать за ними повсюду.

Она отлила немного выпивки во флягу. Когда – если – сюда прибудет Клаус, у нее появится возможность поискать для Элайджи какую-нибудь пухленькую фермерскую женушку, чтобы он быстрее поправлялся. К тому же Клаус всегда чувствует слежку, так что жутковатые ощущения, от которых она страдает, его не потревожат.

Ребекка открыла крышку подпола и спустилась вниз. Одеяло, под которым лежал Элайджа, шевельнулось, и ее сердце подпрыгнуло от надежды, что брат наконец очнулся.

Потом глаза привыкли к темноте, и Ребекка зашипела сквозь зубы. Элайджа все еще был без сознания и лежал в той же позе, только его глаз в конце концов закрылся. Дыхание было поверхностным, а на высоком лбу выступила испарина. Организм сопротивлялся яду, как и следовало ожидать. А движение, которое она заметила, имело совсем другое происхождение.

В сыром подполе с деревянным колом во вскинутой руке на корточках сидел Эрик. Ребекка могла лишь уповать, что кол не сделан из белого дуба, но надежды на это было мало. Эрик нависал над обмякшим телом Элайджи, угрожая его жизни, которая и так висела на волоске. Он изумленно уставился на Ребекку. В ней с новой силой всколыхнулись вызванные его предательством чувства, вспомнилась каждая мелочь, и она бросилась на него.

Они покатились по полу прочь от Элайджи, оружие выпало из рук Эрика. Его тело казалось твердым будто сталь, каждая мышца была напряжена. Он попытался заговорить, и какая-то часть Ребекки хотела слушать. Даже сейчас его вид, его запах, его прикосновения затягивали ее, заставляя слабеть. Однако из-за этих предательских чувств Эрик уже навредил им больше чем достаточно.