Девять совсем незнакомых людей - Лиана Мориарти

Девять ковриков для йоги образовывали круг, и облаченные в халаты «Транквиллум-хауса» гости лежали головами к центру круга, где сидела, скрестив ноги, их поразительный лидер Маша.

Ларс увидел, что свободно только одно место. Похоже, он дольше всех противился ночному сбору. Он никогда не переставал удивляться покорности людей в таких заведениях. Они позволяли вываливать себя в грязи, заворачивать в полиэтилен, лишать еды, подвергать всевозможным лишениям, мучить, помыкать собой – и все во имя «преображения».

Ларс, конечно, сделал то же самое, но при необходимости был готов пересечь черту. Он, например, ни за что не согласился бы на клизму. И еще он ни за что и никогда не стал бы обсуждать процесс своей дефекации.

Далила провела Ларса к коврику между дамой, которая захихикала, когда днем он сказал: «Будьте здоровы», и гигантской человеческой глыбой, которую расстроила конфискация контрабанды.

В этом большом мужике чудилось что-то знакомое. Он с трудом удерживался, чтобы не поглядывать на него во время обеда. Ларс не мог отделаться от раздражающего чувства, что он его откуда-то знает, но вот откуда – вспомнить не мог.

Может, это был один из мужей. Если так, то не узнает ли он Ларса и не набросится ли на него, как это случилось однажды, когда он садился в самолет и какой-то тип из экономкласса, увидев его, вышел из берегов? «ТЫ! – кричал он. – Ты причина того, что я летаю скотским классом!» В тот раз Ларс с особым удовольствием потягивал «Перье-жуэ», которое подавали в полете, а после посадки быстро сошел с самолета и поспешил к привилегированной очереди на досмотр. Крупный мужик не был похож на одного из мужей, но Ларс знал: он его откуда-то знает.

Он плохо запоминал лица. А вот у Рэя это здорово получалось. Каждый раз, когда они садились смотреть новую серию, Ларс показывал на экран и говорил: «Вот эта! Мы ее знаем! Откуда мы ее знаем?» Рэй обычно выдавал ответ через считаные секунды: «Пустилась во все тяжкие. Подружка. Уот позволил ей умереть. Теперь заткнись». Это было настоящее мастерство. В редких случая, когда Ларс соображал быстрее Рэя, тот сильно возбуждался и требовал «дать пять».

Ларс лежал на коврике между крупным мужиком и дамой-хохотушкой. Она напомнила Ларсу одну из ренуаровских женщин – миловидная, круглые глаза, кудрявые волосы, собранные на затылке, кремового цвета кожа. Пухленькая, грудастая, возможно, немного легкомысленная. Он подумал, что они, вероятно, смогли бы поладить. Она напоминала его приятелей-гедонистов.

– Намасте, – сказала Маша. – Спасибо, что покинули ваши кровати для ночной звездной медитации. Я благодарна вам за вашу гибкость, за то, что вы открываете сердца и мысли новому опыту. Я горжусь вами.

Она гордилась ими. Какая снисходительность. Она их даже не знала! Они были ее клиентами. Они платили за это деньги. И все же Ларс испытывал чувство удовлетворения, будто все они и впрямь мечтали, чтобы Маша ими гордилась.

– Опыт, который вам предстоит, сочетает в себе древнюю восточную целебную мудрость и траволечение с последними сверхсовременными достижениями западной медицины. Я хочу, чтобы вы знали: хотя я и не являюсь практикующим буддистом, но ввела определенные буддистские положения в наши практики.

«Да-да, Запад сходится с Востоком, а то я никогда этого не слышал», – подумал Ларс.

– Это не займет много времени. Я не собираюсь долго задерживать ваше внимание. За меня будут говорить звезды. Забавно, как мы забываем смотреть на звезды. Мы суетимся, как муравьи, в нашей повседневности, а вы посмотрите, вы только посмотрите, что у нас над головами! На протяжении всей жизни вы смотрите вниз. Пора поднять голову и увидеть звезды!

Ларс посмотрел на небо, усыпанное звездами.

Крупный мужик слева от него кашлянул несколько раз грудным кашлем. То же самое сделала и грудастая блондинка справа. Господи Исусе! Ему бы нужно было надеть респиратор. Если он уедет отсюда с простудой, его это вовсе не порадует.

– Может быть, некоторые из вас знают, что такое коан, – сказала Маша. – Это парадокс или загадка, которую дзен-буддисты используют для медитации, чтобы помочь себе найти путь к просветлению. Самый знаменитый из таких парадоксов – «Как звучит хлопок одной ладонью?».

Господи боже! Интернет-сайт производил впечатление, что это обычный велнесс-пансионат класса люкс. Ларс ежедневно занимался йогой и медитациями, но в лечебных пансионатах предпочитал избегать избыточных и щекотливых культурных апроприаций[7].

– Я хочу, чтобы вы, глядя на звезды сегодня, поразмышляли над двумя коанами. Первый звучит так: «Из ниоткуда рождается разум». – Маша сделала паузу. – И второй: «Покажи мне твое настоящее лицо, то, которое было у тебя еще до рождения твоих родителей».

Ларс услышал, как крупный мужик рядом с ним издал сипловатый вздох, после чего зашелся в кашле.

– Не напрягайтесь слишком сильно в поисках ответа, – сказала Маша. – Это не викторина, дорогие мои! – Она фыркнула от смеха.

Эта женщина представляла собой воистину странную смесь харизматического лидера и педантичного энтузиаста. Вот она гуру, а через секунду – топ-менеджер телекоммуникационной компании.

– Нет правильного или неправильного ответа. Просто смотрите на звезды и размышляйте, не пытаясь дать ответ. Просто дышите. Это все, что вам нужно делать: дышать и смотреть на звезды.

Ларс дышал и смотрел на звезды. Он не размышлял ни над одним из коанов. Он думал о Рэе, о том, как в начале их отношений Рэй уговорил его отправиться с ним в турпоход (больше никогда в жизни). Они лежали вместе на берегу, держались за руки и смотрели на звезды, и это было прекрасно, но что-то нарастало и нарастало в груди Ларса, и наконец ему стало невыносимо. И тогда он вскочил и побежал в океан, ликующе вопя и срывая с себя одежду, притворяясь, что он один из тех, кто может ликующе орать, кто не думает об акулах или о температуре воды в октябре. Он чуть улыбнулся, потому что знал: это больше не сработает. Рэй знал о его страхе перед акулами.

Рэй спросил, могут ли они поехать в пансионат вместе. Ларс никак не мог объяснить себе его мотивацию. Рэй никогда прежде не проявлял интереса к таким поездкам. Ларс ездил дважды в год, а Рэй всегда говорил: пансионаты – это черт знает что. Почему ему вдруг захотелось в этот?

Ларс вспомнил лицо Рэя, когда сказал ему, что предпочитает поехать один. На мгновение казалось, будто тот получил пощечину, но потом Рэй улыбнулся и сказал: мол, все в порядке, буду каждый вечер, пока ты в отъезде, есть лазанью, а по телевизору смотреть только спорт.

Образ жизни Рэя и так уже был здоровее некуда – сплошные овощные соки, коктейли и белковые миксы. Ему этот пансионат ни к чему. Ларсу же требовалось побыть одному.

Хотел ли он, чтобы Ларс почувствовал себя последним говном? Не было ли его желание как-то связано с тем посланием, что днем раньше отправила Ларсу сестра Рэя Сара: