Дружина особого назначения. Книга 4. Завтрашний взрыв - Иван Алексеев

Разик был «простой народ» и не враг, поэтому Иван Васильевич принял его вполне благосклонно:

— Ну, докладывай, дружинник, какую весть ты привез от моего большого воеводы, князя Ивана.

Разик кратко и четко изложил результаты проведенной ими вчера-позавчера разведки.

— Языка взяли? — спросил государь, проявив осведомленность в тонкостях военного дела.

— Нет, государь, не взяли. Не хотели себя обнаруживать. Решили, пусть противник думает, что мы по-прежнему ожидаем его на Муравском шляхе.

— Это вы напрасно. Тут не умничать надо было, а языка брать! — покачал головой Иван Васильевич, продолжая изображать опытного мудрого полководца.

— Виноваты, государь! — не вдаваясь в дальнейшие дискуссии, понурился Разик. — Не вели казнить.

— Не велю, молодец, не велю, — усмехнулся царь. — И как же предполагает действовать наш воевода?

— Не могу знать, государь. Он от тебя указаний ждет.

— Ишь ты, от меня! Можно подумать, мне за полторы сотни верст виднее, чем ему, там, на месте, как должно землю русскую от врага защищать! — опечалился государь. — Видишь, дружинник, как твой царь, окруженный слугами бездарными да нерадивыми, сам за всех все делать должен. Были у меня воеводы усердные да умелые, но кто предал своего царя и к ливонцам сбежал, а кто врагами тайными был оклеветан безвинно. Ну, да ничего, врагов государевых, Вяземского и Басмановых, мы разоблачили с Божьей помощью да казнили принародно! Теперь те воеводы, кого они опале подвергли незаслуженной, из ссылки возвратятся и войска возглавят вскорости. И первым мы ждем с Белоозера князя Михайлу Воротынского.

Разик, слушая неспешные излияния царя, хотя и порадовался в душе за весьма уважаемого в дружине Лесного Стана князя Воротынского, все же начал ощущать нарастающее беспокойство и недоумение. Почему царь сидит, не предпринимая никаких действий, диктуемых обстановкой, словно у него в запасе неделя времени? И вдруг до дружинника дошло: государь просто плохо представляет себе географию театра военных действий и не понимает, чем грозит лично ему вражеский маневр, о котором только что доложил Разик. Вероятно, и его советники, Малюта и два незнакомых дружиннику боярина, молча внимающие государю, точно так же не понимали, что над царем нависла смертельная угроза.

— Государь, не вели казнить, вели слово молвить! — неожиданно для себя выкрикнул Разик фразу, являвшуюся неотъемлемой частью всех русских сказок про царя и Ивана-дурака.

Царь кивнул, поскольку, по его представлениям, именно так и должен был вести себя непричастный к боярским интригам простой народ перед грозным, но справедливым государем:

— Говори, молодец.

— Государь, позволь показать по карте!

— Какой карте? — удивился царь, но, вспомнив свою роль полководца, деловито потребовал от своего верного подручного: — Малюта, где у нас карта?

— Зачем нам карта, государь? — в свою очередь удивился опричный военачальник. — Неужто мы без карты на прямом, как стрела, широченном Муравском шляхе заблудимся?

Поняв, что географии здесь отводится презренная роль иноземной лженауки, Разик, чтобы не терять времени, попытался объяснить буквально на пальцах, изображая ладонями в воздухе расстановку и движение войск:

— Государь, ты в опасности. Орда, двигаясь по Свиному шляху, вот-вот вклинится между опричным и земским войском. Надо принимать срочные меры!

До царя наконец что-то стало доходить.

— Ты хочешь сказать, что войско князя Бельского больше не прикрывает нас от врагов?

— Да, государь, ордынцы обошли земское войско слева и движутся на Москву другой дорогой.

Лицо царя покрылось мертвенной бледностью.

— Измена?! — уставившись на Малюту остановившимся взглядом, страшным голосом воскликнул он.

— Я учиню розыск и выясню, государь! — поспешно заверил царя Малюта.

— Это ты все потом учинишь, а сейчас-то что нам делать?!

— Надобно немедленно отступать в Москву, под защиту кремлевских стен.

— В Москву, в гнездо измены боярской? Это ты умно придумал, — саркастически усмехнулся государь и, сменив тон, приказал: — Вели моему доблестному войску немедленно выступать в Ярославль! Оттуда я буду с Божьей помощью направлять защиту земли русской, как делал это сто лет назад князь Дмитрий Донской!

При этих словах, произнесенных с напыщенным пафосом, царь поднялся со скамьи, простер руку, обращаясь, по-видимому, ко всему русскому народу, который он бросал на произвол судьбы, собираясь удрать далеко на север из атакуемой неприятелем столицы.

«Народ» (в лице полусотника поморской дружины Разика), внимая царским речам, позволил себе усомниться в корректности проведенной аналогии с Дмитрием Донским, однако не рискнул повторить свое предложение, сделанное им меньше суток назад в шатре большого воеводы, а именно: соединиться с земским войском и ударить на врага с тыла. Разик понимал, что, предложи он государю вместо бегства на север прорываться через немногочисленные пока заставы неприятеля на юг, к полкам князя Бельского для совместных действий, моментально попадет в искомые изменники, желающие погубить царя, заманив его в западню.

Малюта, бросившись со всех ног выполнять указания государя по организации поспешного бегства с театра военных действий, чуть не налетел на Разика, по-прежнему стоявшего по стойке «смирно» возле дверей. Дружинник едва увернулся, пируэтом уйдя в сторону. Малюта все же обратил на него запоздалое внимание, затормозил в дверях, схватившись за косяк, и раздраженно бросил через плечо:

— А ты почто еще здесь стоишь?!

— Жду указаний государя для воеводы! — бодро гаркнул Разик.

— Государь, что изволишь приказать князю Ивану? — обратился к царю Малюта.

— Как что? — откликнулся государь, который уже направился в сопровождении приближенных в задние комнаты, спеша собрать манатки. — Пусть немедля отступает для защиты Москвы!

— Слыхал?! Скачи сообщай государев приказ! — Малюта вновь устремился было вон из горницы.

— Государь! — поспешно выкрикнул Разик. — Воевода не поверит мне без письменного указа!

— Постельничий! — на ходу повернулся царь к сопровождавшему его боярину. — Кликни писаря, пусть настрочит молодцу указ!

Через пять минут Разик вышел наконец на крыльцо и, глубоко вздохнув всей грудью, побежал к ожидавшим его на площади лешим, на бегу пряча за пазуху грамоту с царской печатью. Михась и Желток, да и все бойцы тоже облегченно вздохнули и смогли наконец чуть-чуть расслабиться. Пока их командир находился в избе в компании Ивана Грозного и Малюты, они, окруженные плотным кольцом опричников, пребывали в состоянии полной боевой готовности. Желток решил про себя, что если Разика заключат под стражу, то он отдаст приказ десятку отбить своего командира. И никакая священная особа государя не будет им помехой. Приняв такое решение, Желток исподволь взглянул на Михася, встретился с ним глазами. Михась кивнул чуть заметно. Они поняли друг друга без слов. Вообще-то Михась и Желток старались не вертеть головами, а, наоборот, укрылись за своими лошадьми, которых держали под уздцы, надвинули береты на самые брови, чтобы спрятать лица. Слишком много было у них заклятых врагов среди опричников, которые вполне могли их узнать и затеять некстати свару или потасовку.