Мне тебя надо - Анна Бабяшкина

— Да. Мне давно стоило это сделать. Я так долго думал об этом, готовился, а в итоге все получилось как-то «вдруг». Но так даже лучше.

— Что сказал тебе Папа?

— Он сказал, что все дети отвратительно неблагодарны и требуют от своих родителей, как будто те — боги. А родители — они не боги. Они люди. К тому же слабые. А еще папа предложил закопать тебя, — рассмеялся я. — Но я пока отказался.

Я видел, как бледнеет Генкина морда, и уже понимал, что происходит. Что он имеет в виду не моего отца, а Папу. Но я не мог остановиться и продолжал говорить. Очень уж мне нравился эффект, который производили мои слова. Особенно радовало, что я говорил правду. Я же не врал.

Наверное, это была не совсем честная победа. Но я ее заслужил. В следующие два дня на заводе случилось чудо массового выздоровления всех бюллетенящих менеджеров. Люди срочно вернулись из отпусков и энергично начали делиться со мной информацией. Гена, понятно, вскоре узнал, что я встречался не с тем папой. Но идти на попятную уже не мог. Он сдался. Смирился с неизбежным. В среду и четверг я раздал задания менеджерам, объяснил, что от них требуется. В ночь на пятницу, вполне удовлетворенный собой, я улетел в Москву. На пятницу было назначено собрание акционеров.

Я прилетел ранним утром. Поощрять жлобство таксистов не хотелось. Я решил дождаться, пока начнут ходить маршрутки. Убить час я пошел в кофейню. Ночь завершалась в аэропорту уютно, размеренно и как-то немного печально. После ряда неудач, чудовищного попадалова с Олесей и ее абортом, противостояния с Геной, у меня, кажется, начиналась светлая полоса. Я нашел папу. Несмотря ни на что запустил проект на ликеро-водочном заводе. Дальше должно быть только лучше. Я старался думать о хорошем. О том, что еще немного — и добро в моем лице победит зло, то есть Васю. О том, что, может быть, у меня и не самый лучший отец, но и не полный отстой. Он на полном серьезе предлагал закопать кого-нибудь из моих врагов. Я был жив, здоров. Все давалось мне не так уж легко, но в конце концов получалось. Мне даже хотелось сделать кому-нибудь что-то хорошее. Я узнал официантку. Она была та самая, которой в августе трепал нервы Вася. Я подумал, что будет здорово, если я оставлю ей в книге жалоб пару теплых слов. Я попросил, чтобы она ее принесла. Она напряглась:

— Вас что-то не устроило?

— Нет-нет. Наоборот, мне все очень нравится. Я хочу написать вам что-нибудь хорошее.

Она присмотрелась и, кажется, тоже вспомнила меня. Через секунду передо мной на стол легла «Книга отзывов и предложений». Я подсмотрел, что мою официантку зовут Жанна, и с удовольствием расписал в «жалобной книге» ее внимательность, оперативность и радушие. Я уже собирался закрыть книгу, но жажда самолюбования, видимо, была утолена не полностью. Я начал листать страницы назад. Искать ту запись, которую оставил Вася. Мне надо было убедиться, что я лучше его. Достойнее. Что правда и добро на моей стороне. Я сразу узнал его почерк. Мелкие, пляшущие буквы. Начал читать и не верил своим глазам. Я специально перечитал подпись под отзывом — «Василий Кузнецов». Не оставалось никаких сомнений: это писал действительно он. Вот только в его тексте не было ни слова о забытом официанткой сахаре. Он писал какую-то бессодержательную муть насчет того, что кофейня очень мила и скрашивает часы ожидания пассажирам, а официантки очень молоды, хороши собой и он всем работникам кофейни желает большого будущего и процветания. Я в шоке закрыл талмуд. Тут же к столику подпорхнула Жанна. Она кокетливо улыбалась:

— А я вас узнала. Вы были вместе с сердитым парнем, который потребовал сахар к зеленому чаю.

— Да-да, — рассеянно кивнул я.

— Передавайте ему большой привет, — продолжала лыбиться Жанна. — Удивительно, но он мне помог. У нас бывает такая проверка — «таинственный посетитель». Когда проверяющий приходит анонимно, заказывает что-то, а потом пишет отчет о том, как его обслужили. Представляете, он тоже заказал зеленый чай. И я принесла ему сахар. Он уже когда рассчитывался, признался, что он не простой клиент. И сказал, что я единственная из официанток, кто был безукоризнен. Так что передавайте спасибо вашему другу.

Я рассчитался. Как оглушенный вышел из здания аэропорта. Автоматически, не торгуясь, сел в такси. Все-таки это очень неприятное чувство — ощущение того, что ты не понимаешь, как устроен этот мир. Я всегда знал, что мир непрост. Но у меня была иллюзия, что он постигаем.

Я успел заехать домой, переодеться. И отправился в центр. Для собрания акционеров был арендован конференц-зал в пятизвездочной гостинице. До начала заседания подавали кофе, чай, печенье и канапе. Вася козлом скакал среди акционеров, по-собачьи поджимая сломанную ногу. Он только облизывался на кофе и фуршет, потому что не мог выпустить из рук костыли. Мы с ним сдержанно поздоровались. Я понимал, что большинство из тех, у кого есть право голоса, свое решение уже приняли. Но все-таки я использовал последнюю возможность для агитации. Втирал что-то насчет того, что в период обострения конкуренции, прихода все новых игроков на наш рынок, мы можем выстоять только за счет качества. Что удовлетворенность клиентов — приоритет номер один. И я знаю, как этого добиться. Что мы не должны в погоне за количеством превратиться в какой-нибудь аналог «Автоваза» на рынке ERP. Мы должны быть качественны, безупречны и комфортны, как «Лексус». Тогда очередь к нам будет расписана на год вперед. Акционеры слушали, но не вступали в дискуссию. В сущности, все понимали, что здесь, в холле, место только для small talk, но не для серьезного обсуждения. Понимал это и я. Но меня напрягло, что, когда я говорил об образе, имидже и нише компании на рынке, парочка из них намекнула, что мой личный имидж и публичная активность представляют для фирмы большую опасность, чем отдельные шероховатости и недочеты собственно программного продукта, поставляемого клиентам.

Мы уже сидели в зале. Председательствующий попросил всех отключить мобильники, когда мой зазвонил. Незнакомый номер. Я успел только снять трубку и услышать Танькин голос.

— Алллллло, Денис! Привет, это Таня.

— Таня, прости, но я не могу сейчас говорить. — От неожиданности я начал заикаться.

— Прости, что я тебе звоню, я знаю, что мы договаривались больше не общаться. Но тут такая ситуация, что я не могла не позвонить тебе.

— Таня, я правда не могу сейчас говорить. — Председательствующий уже очень укоризненно смотрел на меня поверх очков. — Я обязательно перезвоню.

Я повесил трубку. Ватными руками отключил телефон и застыл. Хотя все решения уже были приняты, по протоколу нам с Васей все-таки предстояло выступить с короткими речами. Вася шел первым. По алфавиту. Кажется, он заготовил живенькую и смешную речь. Акционеры улыбались и хмыкали, слушая его. Я с выступлением тоже справился и вполне четко изложил свое видение будущего.

Началось голосование. С перевесом в два голоса победил Вася. Все аплодировали. Собрание объявили закрытым. Нас пригласили на фуршет. Вася на радостях отбросил правый костыль, скакал на одной ноге и пожимал всем руки. В зимнем саду отеля, имевшем выход на просторный балкон, накрыли столы. Под металлическими контейнерами с горячим горели спиртовки. Мокро и беззащитно теснились на подносах скрученные розами ломтики семги. Вязко обтекали шоколадные фонтаны. Акционеры на балконе закурили сигары. Дымом тянуло и внутрь. В воздухе витали винные пары. Играл какой-то нежный джаз. Все мило о чем-то переговаривались. Я впервые так явственно ощутил себя чужим на празднике. Я физически почувствовал, что это время прощаться. Накатил вина и подошел к Васе.