До Библии. Общая предыстория греческой и еврейской культуры - Сайрус Герцль Гордон

угрозу прекращения царского рода. Поэтому

Он вошел в свои палаты и заплакал,

Повторяя слова, он лил слезы.

Слезы его лились на землю, как сикли,

Как грязные сикли на его ложе.

Плача, он вздыхал, проливая слезы, стонал он.

Сон одолел его, и погрузился он в глубокий сон,

И во сне сошел к нему Илу в образе Бога,

И он подошел поближе, спросив Крета:

«Кто такой Крет, что он должен плакать?

Или проливать слезы, этот добрый?

Нужно ли ему царство Быка, отца его,

Или власть, подобная власти Творца?»

Крет отвечает, что хочет лишь своей нареченной невесты, чтобы она принесла ему потомство для продолжения рода его.

Тогда Илу (главное божество западных семитов, глава пантеона богов, муж Ашерат (Астарты) и отец всех других богов, кроме Ваала. — Ред.) наставляет Крета, как вернуть невесту. Прежде всего он рассказывает ему, как надо одеться в соответствии с обрядом и как принести жертвы и прочесть молитвы, которые завоюют ему помощь богов. Потом Илу предсказывает, как развернутся события, как только армия Крета будет готова и отправится в поход на Удум (Едом), где его невесту удерживает силой царская семья. Илу советует Крету отказаться от всех предложений отца откупиться и отвлечь его от своей цели, а настоять на выдаче невесты. (В типичном эпическом стиле указания и предсказания повторяются практически дословно, когда Крет их выполняет. Благодаря этому можно восстановить практически все нарушенные слова либо в первой, либо во второй частях.) Илу приказывает Крету:

Умойся и покрой себя румянами,

вымой руки до локтя, от пальцев до плеч.

Ритуальное омовение едва ли не универсально, но ритуальное раскрашивание не столь хорошо известно. В обширном географическом регионе цвет для мужчин — красный, как это мы отметим в последующей главе. Илу продолжает инструктировать Крета:

В тень палатки войди,

Возьми в руки ягненка,

Жертвенного ягненка возьми правой рукой,

Ягненочка возьми обеими руками.

Илу далее дает Крету наставления в отношении приношения хлеба и птицы и приступает к следующим возлияниям и другим ритуалам:

Налей вина из чаши серебряной;

Из чаши золотой — меда.

Поднимись на вершину башни;

Оседлай уступ стены.

Воздень руки к небесам;

Принеси жертву Быку, отцу твоему, Илу;

Одержи победу над Ваалом жертвой своей,

Сыном Дагона — своим жертвоприношением.

Интересны детали приведенного выше отрывка. Древнееврейский закон настаивает на запрещении сожженных жертвоприношений с медом (см. Левит, Ветхий Завет). Угаритский отрывок предполагает, что еврейский запрет противоречил местному культовому обычаю. Далее текст Крета гласит:

И тогда Крет спустился с крыши,

Чтобы приготовить пищу для города,

Пшеницу для общины.

Он испечет хлеб пятого месяца,

Даже сухари шестого месяца,

Пока толпа не получит вдоволь.

А затем армия уйдет в поход,

Моя снабженная армия.

Этот акцент на задачи хозяйственного снабжения в религиозных рамках под стать тому, что затрагивается в Исходе. В обеих историях выпечка запасов хлеба накануне крупного военного передвижения считается достойной легенды и находит место в перечне эпических дел. Еврейский обычай вкушать бездрожжевой, пресный хлеб при праздновании Исхода базируется на древнееврейском тексте. Угаритский отрывок помогает нам вставить этот элемент пасхального текста в его более широкие интернациональные рамки.

Крет должен собрать армию из «трехсот мириад»: три миллиона человек, которые покроют степь, словно саранча. Илу приказывает Крету двинуться в поход вместе с этим могучим войском:

Иди день, и второй, и третий,

И четвертый, и пятый, и шестой день.

Смотри, на рассвете седьмого дня

Ты достигнешь Едома Великого и Едома Малого.

Шесть дней трудов, которые венчает особо значительный седьмой день, — это знакомо из описания Сотворения мира в Бытии, и это часто повторяется в клинописной литературе, у Гомера и в Библии. Ссылка на Едом Великий и Едом Малый параллельна упоминанию о Большом Хубуре и Малом Хубуре (Хубур — название столицы Крета).

Подобным же образом ассирийский царь Синахериб сообщает нам, что захватил Великий Сидон и Малый Сидон. «Великий» город был районом метрополии, в то время как Малый город — это цитадель или укрепленный дворцово-храмовый район. Поскольку Малый город был лучше всего защищен и содержал в себе самый священный участок, а также сокровища, он считался наиболее важным.

Отношения малого города с большим меняются от места к месту. В случае финикийских прибрежных городов малый город — это остров возле береговой линии, в то время как большой город — это метрополия на материке (как Тир и Сидон). В остальных местах малый город часто представлял собой акрополь, расположенный внутри метрополии. В некоторых случаях (вроде Хазора и Кархемиша) малый город размещался на окраине, но внутри опоясанного стенами большого города. В угаритских текстах малый город представляется как второй или кульминационный «элемент». Поскольку, как мы уже отмечали, в малом городе находились самые важные сооружения, сокровища и средства обороны, можно понять, почему большой город считался менее важным, нежели малый.

Удум — это город, чье название связано с Едомом. Если родной город Крета Хубур находится поблизости от Угарита, тогда общая близость Едома совсем неплохо отвечает требованиям эпоса о Крете, потому что финикийские города Сидон и Тир расположены, как мы это увидим, на полпути. Кроме того, филистимлянский Пентаполис именуется городом народа Кретского у Софонии, 2: 5. Иными словами, точно так же, как угаритская легенда о Данииле и Акате порождает историю Даниила в Иезекииле, 14: 14, угаритский эпос о Крете порождает историю Крета (вариант «Хорафа») в Софонии, 2: 5) и 3 Царств, 17: 3, 5.

Возникает вопрос, касающийся очевидного отсутствия холма, который отмечал бы место нахождения замечательного города, каковым мы можем считать прежний Удум. Прежде всего нам надо признать, что так как не найдены и более знаменитые города (такие, как Аккад), то этот город также ждет своего открытия. Но я бы предложил еще одно возможное объяснение. Минойская традиция планировки городов не признавала городских стен. (На море господствовал минойский флот. Когда же после катастрофического извержения вулкана Санторини (Тира) около 1628 г. до н. э. морское и иное могущество минойцев было подорвано, вскоре на остров высадились микенские греки. — Ред.) Кносс (Кнос), Фест, Маллия и другие минойские