Иван Калита - Юрий Торубаров

Догадка прожгла Андрею мозг: «Гундор свалился в реку и зацепился за сеть!» Он нырнул. Хотя вода была не очень прозрачна, всё равно ему удалось разглядеть его тело. Подплыв. Андрей убедился в своей правоте. Нож оказался у него на поясе. Распутать волокушу было невозможно, так как казак запутался в ней руками и ногами. Нож быстро помог освободить бедолагу. Вытащив на берег, он поднял его за ноги. Изо рта и носа побежала вода. Положив на землю, Андрей несколько раз нажал грудную клетку. Так поступали у них на Клязьме. Гундор задышал. Когда отдышался, с трудом поднялся, тупым взглядом посмотрел на Андрея, махнул рукой и, сделав несколько шагов, свалился. Андрей, убедившись, что он жив, поднялся на поляну, взяв с колымаги Кожину, бросил её под куст и завалился спать.

Наутро, когда Андрей проснулся, он нашёл брудастого около гундора. Тот, подложив руки под голову, сладко спал. Брудастый никак не мог понять, отчего же руки и ноги гундора повязаны частями волокуши.

— Ты глянь, — сказал брудастый подошедшему Андрею и потряс частью волокуши на ноге гундора, — что это?

Андрей рассказал, как ему пришлось спасать утопавшего казака. Брудастый выслушал спокойно, только заметил:

— Он быстро наладит.

Когда брудастый рассказывал гундору о происшедшем, он только часто моргал да потирал свою черепушку, силясь вспомнить, а так ли это было. Потом гундор куда-то исчез. Андрей не знал, что делать, и поглядел на брудастого. А тот развалился, подложив под голову полено, и глядел в голубое небо. Кроме солнца да необозримой голубизны там ничего не было, даже курганники и те куда-то запропастились. Он постарался заснуть.

Гундор появился, держа руку за спиной. Подойдя к Андрею, он легко ногой толкнул его под бок.

— Эй, — проговорил он.

Андрей открыл глаза. Гундор поманил его пальцем. Андрей поднялся.

— Чё надо? — позёвывая, спросил он.

Вместо ответа гундор протянул ему нож. И какой! Широкое лезвие с канавкой, тёмно-серый цвет говорил знатоку, что это очень хорошая сталь, да и работа знатная. Рукоять была инкрустирована золотом, а на конце вделан огромный бриллиант. Даже непросвещённому человеку была понятна его огромная стоимость.

— На, — коротко прогундосил хозяин, — бери.

Андрей взял его в руки, посмотрел и протянул назад.

— Нет, — он покачал головой, — если ты даёшь его мне за то, что я тебя... — он не стал говорить, что спас, — это не по-казацки.

Гундор посмотрел по сторонам, увидел бревно и потянул к нему за рукав Андрея.

Они сели, и гундор рассказал о своей жизни. Был он, как и его отец, смердом. У них был свой кусок земли, который кормил и одевал их. У смердов, не как у князей да бояр, которые женили детей по выгоде. Ему понравилась дочь такого же смерда, только из другой деревни. Большие, смеющиеся таза, доброе, ласковое лицо. Сыграли свадьбу. В положенное время родился сын. Радость в семье была неописуемой. Но надо же было так случиться, что в их местах охотился князь. Он повстречал его жену. Та запала ему в душу. Недолго думая, он послал своих людей, те схватили и привели её к князю. Когда она ему надоела, он выгнал её на улицу. Она пришла домой и всё рассказала. А наутро одежду жены нашли на берегу реки.

Глубокое горе вошло ему в душу. Тёмной ночью он направился к княжеским хоромам. Но его схватила стража, сильно избила. С той поры он стал гундосить. Отлежавшись, он всё же выполнил задуманное. Бросив мясо собакам, обложил дом соломой, а потом, подперев дверь, поджёг её. После этой мести и бежал сюда, на Дон. Но у него остался сын. И он не знает, что с ним. Да и никогда не узнает. То, что сделал Андрей, напомнило ему о сыне.

— И я дарю тебе нож в память о своём сыне. Возьми, не обижай старого казака. Я его честно добыл в походе, сняв с пояса поверженного мной одного татарского хана.

— Бери, — раздался за спиной голос брудастого, — коль дают. Дай ему малую отраду.

Андрей замялся. Брудастый взял кинжал у гундора и подвесил его к поясу Андрея.

— Да пусть он будет хранителем твоей жизни, — сказав, перекрестил Андрея. — Храни тя Бог!

Кош нельзя было узнать. Когда они покидали его, там царило безмятежное спокойствие. А вернулись к кипящему «казану». Нарядные казаки гордо вышагивали друг перед другом. Сразу можно было понять, что вернулся атаман с хорошим дуваном.

Всё страшное для них осталось позади: звериные норы, густые камыши и болотистые плавни со змеями, с чёрными пауками мармуками, тарантулами, не говоря о слепнях и мошках. Нет больше и ожидания удобного момента для нападения или хоронения от явной силы противника. Всё позади, всё вновь впереди. Но когда это будет! А сегодня все те, кто остался жив, помолились иконе Покрова Пресвятой Богородицы, этой надёжной защитницы казаков, чтобы глубоко ей поклониться, отблагодарив дорогими подарками её за помощь и поддержку. А после молитвы казаки пошли на сборище. Об этом известили звуки медного круга.

Услышав монотонные удары, Андрей, помогавший разгружать колымагу, вопросительно глянул на гундора. Тот, встряхивая мешок с вяленой рыбой, прогундосил:

— Атаман с походу вернулся. На круг сбирают. Как бы не судить кого будуть.

Андрей, оттащив последний бочонок в хранилище, поддёрнул порты и спросил:

— Я пойду?

Гундор кивнул головой, добавив:

— И мы сейчас пойдём.

Андрей торопился, думая, что, если вернулся атаман, значит вернулся и Митяй.

Когда Андрей пришёл к месту, где должен был проходить круг, казаков там было видимо-невидимо. И сколько он ни искал, Митяя так и не встретил. Заметив, что говор стихает, он понял — вот-вот начнётся круг. И это остановило его поиски. Радости на душе не было. И вдруг кто-то легонько ударил его по плечу. Он оглянулся. Но сзади стоял старый усатый казак, который глядел совсем в другую сторону. Полный недоумения, он даже подумал: «Неуж показалось?» Но тут по другому плечу его опять ударили. Он резко повернулся и не поверил своим глазам:

— Митяй!

Они обнялись. Митяй сильно поморщился, ибо его левая рука получила сабельный удар. Хотя тот прошёлся скользя и это спасло руку, но боль от этого не убавилась. Митяй начал рассказывать, что да как, но на них зашипели:

— Тихо, вы! Атаман!

Казаки снимают шапки. Атаман с есаулами и дьяком выходят на середину. Они тоже снимают головные уборы и кланяются на четыре стороны. Атаман сделал шаг вперёд, кашлянул в кулак и заговорил:

— Друзеки мои верные! Молодцы знатны! Отблагодарим же спасительницу нашу, помогшую нам победить силу вражу! — и он затянул, повернувшись на восток, а за ним весь круг: — «Богородице Дево, радуйся. Благодатная Марие, Господь с тобою: благословенна ты в жёнах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших».

Атаман, как и весь круг, трижды перекрестился, низко кланяясь. И вновь обратился к казакам: