Манипулятор. Три осенних дня - Чингиз Абдуллаев
Шрифт:
Интервал:
В столицу Башкирии летал небольшой самолет «Ту-134», вкотором было только восемь мест первого класса. Юлаю Абуталиповичу удалосьсвязаться с тремя ведущими журналистами и пригласить их совершить поездку вУфу. Однако на этот рейс оказалось лишь три свободных места в первом салоне,которые в результате пришлось отдать приглашенным журналистам, а сам он,Петровский и один из телохранителей, путешествующий с дипломатом, набитымденьгами, с трудом разместились на довольно тесных местах в девятнадцатом ряду,прямо у туалетов.
Юлай Абуталипович ворчал по этому поводу всю дорогу, ноСвятослав Олегович лишь добродушно усмехался. Он еще не забыл тех времен, когдалетал в обычных самолетах, покупая самые дешевые билеты. Ему было все равно, вкаком салоне сидеть, хоть на полу в проходе, лишь бы скорее долететь. Почему-тоон вообще не боялся летать, твердо веря в свою судьбу.
Через три часа они приземлились в Уфе, в половине седьмогоутра по местному времени. Почему-то Петровский сразу подумал, что отсюда ужегораздо ближе до Омска, чем от Москвы или Курска, хотя больше не собирался туданаведываться.
Их встречали на двух машинах. Юлай Абуталипович заказал всемприлетевшим лучшие номера в новой гостинице. Усаживаясь в салон автомобиля,Святослав Олегович шутливо поинтересовался:
— Может, опять не будет номеров бизнес-класса? И нампридется отдать наши номера журналистам, а самим разместиться в холле надиванах?
— Нет, — рассмеялся Юлай, — здесь я настоящийхозяин. Если, конечно, не считать президента Башкирии. А в случае чего непропадем — у моего брата прекрасный дом на берегу реки, он всех обеспечиткомнатами.
— Надеюсь, до этого не дойдет.
В гостинице они разместились в соседних люксах, и Петровскийотправился принять душ. К восьми часам утра он уже был готов ехать в больницу.Журналистов повели вниз, в ресторан, завтракать. Святославу Олеговичу и егозаместителю завтрак подари прямо в номер.
— Удивляюсь, как ты выдерживаешь такоенапряжение, — признался Юлай. — Как подумаю о твоем графике запоследние два дня, мне становится плохо. Так нельзя, нужно когда-то отдыхать.
— Я получаю удовольствие от работы, — отозвалсяПетровский, — мне нравится дело, которым я занимаюсь. Чувствую, что живупо-настоящему Это какой-то потрясающий наркотик. Мне неинтересно существоватькак-то иначе. Но ты знаешь, я понял это только два дня назад…
— Что понял?
— Виктория прислала ко мне одну девушку. Зовут Надей. Яхочу подготовить ее для нашего агентства. Тебе же известно, как нам не хватаетэффектных женщин, которые могли бы беседовать с политиками. А эта девочка мнепонравилась. Я решил проверить, соответствует ли она нашим требованиям,попросил ее раздеться…
— Правильно сделал, — буркнул Юлай, продолжаяесть.
— Ну да. Я тоже так думал. И тут вдруг понял, что никакна нее не реагирую. То есть абсолютно никак.
— И ты из-за этого переживаешь? — изумилсяЮлай. — Не мог же ты на рабочем месте, в кабинете расслабиться. Ничегострашного, вот привезу как-нибудь таких девочек, что они тебе быстро настроениеподнимут. И все остальное…
— Я не об этом, — поморщился Петровский. — Мыведь не проституток готовим, а нормальных женщин, которые должны уметьразговаривать с нужными нам людьми. Своего рода специалистов по мужскойпсихологии. Но я сейчас не об этом. Понимаешь, я вдруг понял, что пересталинтересоваться женщинами. Вообще перестал. Нет, они меня по-прежнему волнуют,но не так, как раньше. Я стал более сдержанным, мне гораздо больше интереснамоя работа, чем встреча с очередной смазливой мордашкой.
— Юлай Абуталипович перестал есть, испуганно посмотрелна своего руководителя и друга.
— Тебе нужно почаще видеться с женой, —посоветовал он. — И вообще будет лучше, если ты завтра полетишь к ним вЛондон. Немного там отдохнешь…
— У меня с женой все в порядке, — улыбнулсяПетровский. — Ты не понимаешь, о чем я говорю. У меня нет никаких проблемс женщинами, я нормальный мужичина. И у меня не поменялась сексуальнаяориентация. Просто мне больше не нужны дешевые проститутки и случайные встречи.Наверное, сказывается возраст.
— Какой возраст? — завопил Юлай. — Тебетолько сорок пять. У меня дедушка в шестьдесят два женился. Ты совсем с умасошел от работы. Я же говорю, что тебе нужно отдохнуть.
— Ничего ты не понял. — У Петровского пропалаппетит. — Наверное, у меня обычный кризис среднего возраста, а ты всебеспокоишься о моих сексуальных расстройствах. — Он поднялся и пошелодевдться.
Юлай поспешил за ним, так и не взяв в толк, что же волнуетпатрона.
По дороге в больницу Петровский позвонил Бронштейну.
— Голосование началось, — сообщил ЛеонидИсаакович, — пока все идет нормально. У нас уже десять часов. Где высейчас находитесь?
— Рядом, в Уфе.
— Разве у нас там тоже проблемы? — озабоченноспросил Бронштейн.
— Нет, но наш известный народный артист попал вбольницу из-за аппендикса. Я подумал, будет правильно, если мы все навестим егои пожелаем ему скорейшего выздоровления. Вместе с журналистами, —многозначительно добавил Святослав Олегович.
— Изумительная мысль! — тут же оценил ЛеонидИсаакович. — Он может победить даже в первом туре, если ваша информацияпройдет по одному из центральных каналов, Не говоря уже о реноме нашегоагентства.
Петровский усмехнулся. Бронштейн понимает все с полуслова.Он попрощался и набрал номер телефона Бубенцова.
— Слушаю вас, — отозвался Паша сонным голосом.
— Ты что, спишь? — удивился Петровский.
— Нет, конечно, — сразу проснулся Бубенцов. —Я сейчас в нашем предвыборном штабе.
— Врешь, наверно, — добродушно заменил шеф. —Спишь на кровати, а меня пытаться обмануть. Который у вас час?
— Только семь утра, — жалобно сообщил Паша
— Ты проверил бюллетени?
— Да, там три фамилии. Можете не беспокоиться. Ониуспели внести Седых. И тело Нечипоренко пока у нас… Семья журналиста ночьюначала его искать, но мы объяснили, что ему решили сделать переливание крови вдругом месте. Старушка-соcедка нам очень помогает, я думаю дать ей ещенесколько тысяч…
— Надеюсь рублей, а не долларов, — проворчалСвятослав Олегович. — Что еще?
— Дверь Симоновых открыли, — доложил Паша. —Долго извинялись, но похоже, они не очень переживали. А этому учителю я решилподарить породистого щенка, очень хорошего.
— Зачем?
— Я понял, историк вам очень понравился.
— Правильно понял. Только сам ему на глаза непоказывайся. Он тебя уже знает, как кабанчик герцога.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!