Книга чая. Магия, пропитанная ядом - Джуди И. Линн

Тем из нас, кто все же остался, велят подойти к длинному столу на другом конце зала и взять поднос с нашим именем. Я благоговейно беру нужный поднос, не забывая о бережном обращении с посудой. Чайная посуда еще красивее, чем сервизы в резиденции. Фарфор настолько тонкий, что кажется, будто он может разбиться от одного лишь моего вздоха. На дне чаши лежат рыхлые стебли и тонкие голые листья.

Я смотрю на чайные листья, ничего не понимая. Мое лицо становится горячим, кровь приливает к голове.

Зрение расплывается, но снова фокусируется, когда я моргаю. На листьях отсутствует тонкий серебристый пушок, благодаря которому чай получил свое название.

Это не «Серебряная игла».

Кто-то положил мне в чашку другой чай.

– Все в порядке? – Изящная рука касается моей руки. Нос наполняется нежным ароматом лилий. Я уставилась на назначенную мне девушку, которая ожидает, когда я подойду к нашему столу.

Маркиз пересекает комнату, обращая внимание на то, как я колеблюсь.

– Если боишься, нет необходимости и дальше продолжать участие в состязании.

Нужно ли сказать об ошибке? Но в этом нет никакого смысла, если он целенаправленно положил мне не те листья, к тому же это выдало бы то, что кто-то мне помогал.

Маркиз приближается все ближе и ближе, и я знаю, что мне нужно сделать.

Я поворачиваюсь, чтобы позволить девушке проводить меня к нашему столу, и цепляюсь ногой за несуществующий табурет.

А затем падаю.

Поднос с грохотом ударяется о пол, чашка отлетает в сторону и разбивается. К ним присоединяюсь и я, приземлившись на пол. Чувство собственного достоинства заметно задето, но это единственный вариант, который пришел мне в голову.

Девушка из чайной выглядит потрясенной, ее губы округлились, но она быстро восстанавливает самообладание. По мне так застать ученицу чайной врасплох – то еще достижение.

– Неуклюжая девчонка! – маркиз спешит мне навстречу, он смотрит на меня с нескрываемым отвращением. – Этот чай стоит больше, чем годовой заработок дворецкого. Как ты смеешь растрачивать столь драгоценные ресурсы?

Я изо всех сил стараюсь выглядеть провинившейся, но мысленно разражаюсь целым списком проклятий в его адрес.

– Девчонка из Су, – растягивает слова он. – До этого момента я и не узнал тебя. Но откуда тебе знать ценность этого чая, будучи родом из подобного места.

В моих венах кипит ненависть, когда я смотрю на предательскую ухмылку маркиза. Он наслаждается моим унижением.

– Идем, позволь помочь тебе, – моя наставница помогает мне подняться с пола. Слуги быстро заходят, чтобы подмести осколки чайной посуды.

Часть меня хочет наброситься на маркиза и стереть это самодовольное выражение с его лица; показать ему, что я не та, кого он может безнаказанно мучить, но хватка на моей руке не дает мне этого сделать. Предупреждение. Я смотрю вниз, сосредоточившись на вышивке на рукаве, чтобы прийти в себя. Я узнаю эти цветы. Она из Дома Пионов.

Я делаю глубокий вдох.

– Прошу прощения, Ваше Высочество, – бормочу я. – Мои руки не привыкли к таким прекрасным изделиям, поэтому я растерялась.

Я буквально чувствую облегчение девушки, которую мне назначили, когда она отпускает мою руку.

Щека маркиза дергается, пока он обдумывает свой следующий шаг. Он бы с радостью исключил меня из состязания в сию же минуту, но для этого ему нужны более веские основания.

Девушка из Дома Пионов делает низкий реверанс, ее голос низкий, а тон почтительный.

– Пожалуйста, позвольте мне принести поднос, который принадлежал выбывшему участнику состязания. Пускай это не беспокоит Ваше Высочество. Это всего лишь чашка, ничего серьезного.

– Хорошо, – маркиз Куан неохотно соглашается. – Помогите ей.

Я сажусь и жду, пока молодая девушка ставит на стол еще один поднос. Я прекрасно осознаю, насколько была близка к тому, чтобы огрызнуться, но она потянула меня назад. Я благодарна, но никак не могу дать ей об этом знать сейчас, не подвергая при этом нас обеих риску.

Она садится передо мной, теперь ее черты лица гладкие и лишены эмоций, девушка примерила на себя радостную маску. В столице я чувствую себя неуютно – мой акцент, моя походка, моя одежда – все это выдает меня. Но когда-то у меня была свободная жизнь, когда я могла делать все, что мне заблагорассудится, и моя мама никогда не просила меня быть кем-то другим, кроме той, кем я являюсь, со всеми своими недостатками и особенностями. Каково это – постоянно носить маску, всегда проявлять осторожность?

Я снова проверяю листья, предполагая, что и в этот раз увижу подмену, но я узнаю характерный пушок. Испустив вздох, я сосредотачиваюсь на руках, на струях горячей воды и на том, как наливается и выливается сверкающий поток. Вращающийся вихрь показывает правду. Я осторожно накрываю чашку крышкой, чтобы дать чаю настояться.

Кто-то пытался дисквалифицировать меня, сделав уязвимой перед ядом, и я бы даже не узнала об этом, если бы Управляющая Ян не помогла мне. Уверена ли я в том, что в этом замешан маркиз? Я заставляю себя сосредоточиться на паре, вместо того чтобы обернуться и посмотреть, кто еще наблюдает за мной, желая увидеть, удастся ли им их план.

Я наливаю чашку и жестом приглашаю девушку сделать глоток. Она изящным движением берет чашку, закрывая лицо рукавом другой руки, что тоже, похоже, является частью ее представления.

Что-то тяжелое падает с громким стуком позади меня, заставляя меня подпрыгнуть. Я оборачиваюсь и вижу шеннон-ту, лежащего на полу. Входят двое солдат, которые без лишних вопросов выносят тело из комнаты.

Несмотря на установленное правило тишины, по помещению распространяются перешептывания других участников, со всех сторон слышатся вопросы: «Он умер?» и «Что с ним будет?»

– Я бы посоветовал вам, дорогие конкурсанты, сосредоточиться на своих собственных судьбах, – объявляет маркиз, явно наслаждаясь нашим шоком.

Я поворачиваюсь к девушке из Дома Пионов, которая уже начала свою церемонию, не обращая внимания на волнение вокруг нее. Ополаскивание чашек, расставление чайников, ожидание во время заварки. До меня доносится легкий аромат яркого весеннего зеленого чая – идеальный выбор послеобеденного напитка.

Я возвращаю свое внимание к пяти чашкам, которые стоят передо мной. Все они одинаковые по цвету, один и тот же узор из цветов персика вдоль внешнего края, и все они кажутся пустыми. Она наливает в каждую чашку чай, над поверхностью мягко клубится пар. Я смотрю на чашки в надежде, что смогу создать с ними связь.