"Братская могила экипажа". Самоходки в операции "Багратион" - Владимир Першанин

В этот момент Бакулин подзабыл, что полвойны прослужил в штабе и учебном центре. Учил других как воевать. Хотя сам имел печальный опыт отступления сорок первого года и нескольких мелких боев.

Бакулин оглядел лейтенанта, командира второй самоходки в его малочисленной батарее. Небольшого роста, в обвисшем замасленном комбинезоне, он носил странную фамилию – Мороха – и работал трактористом в каком-то глухом селе. В общем, колхозник.

Однако, несмотря на простоватый вид, лейтенант успел повоевать. Имел две нашивки за ранения и медаль «За отвагу». Держался спокойно, но особого геройства капитан в нем не увидел.

Еще имелось двенадцать десантников. Молодые и крепкие, они выглядели увереннее. Все с автоматами, ножами, обвешаны гранатами. Командовал ими рослый сержант с вытатуированным якорем на широком запястье.

– Из мореманов? – спросил Бакулин.

– В Астрахани в порту работал. А в море на рыбалку только ходил.

– Моряк, – заключил капитан. – Если внезапно ударить по этому муравейнику, большой переполох можно устроить. И штабную шатию разогнать, и склады на воздух поднять. Как думаешь?

– Сил маловато, – неуверенно ответил сержант. – В селе фрицев сотни две, а может, и больше. Зенитки у складов. Противотанковая батарея на дальнем конце.

– В том-то и дело, что на дальнем. Когда склады взрываться начнут, им не до стрельбы будет.

Бакулину не понравился взгляд лейтенанта Морохи. Он смотрел в сторону, покусывая губу, словно разговор проходил мимо него.

– Ну а ты что думаешь, Морока?

– Мороха, – резко обернулся лейтенант. – Сергей Мороха меня зовут. А думаю я, что надо со штабом полка связаться, сообщить разведданные. Нас для этого послали.

Бакулин опешил. Но сразу же отбрил «колхозника»:

– Сообщить легче всего. А жизнью своей рискнуть куда труднее.

На груди капитана отсвечивали вишневой эмалью два ордена Красной Звезды, комбинезон был туго перетянут портупеей, а кобуру оттягивал массивный трофейный «вальтер».

– Личное оружие где хранишь?

– Пистолет, вот, – достал из кармана потертый «ТТ» лейтенант. – А «ППШ» в самоходке.

– В кармане вместе с семечками и махоркой боевое оружие носишь.

– Семечек не имею, а махорка в кисете, в другом кармане.

– Ну-ну… Никак не избавитесь, товарищ лейтенант, от колхозных привычек.

Сергей сжал губы и промолчал. Придирка была пустая. Большинство танкистов и самоходчиков носили пистолеты и наганы в кармане комбинезона, чтобы не цепляться ремнями, если надо срочно спрыгнуть с машины.

Не так много времени заняло это короткое ненужное совещание. Минут пять, не больше. Бакулин, сам того не замечая, затеял пустой разговор о внезапной атаке. Хотел показать свою решительность, которая не пошла дальше слов. Даже самый отчаянный командир не пойдет на заведомо обреченную атаку, имея две легкие самоходки против десятка вражеских пушек и целого гарнизона.

Война не терпит пустой болтовни и упущенного времени. К самоходкам, укрытым в молодом сосняке, бежали двое десантников, наблюдавших за тыльной стороной холма. Старший из них, задыхаясь от быстрого бега, кричал на ходу:

– «Тигры» сюда ползут… ромадины!

– Сколько их? – быстро спросил Бакулин.

– Две штуки.

Второй боец его перебил:

– Это не «тигры», но пушки таких же, даже длиннее.

– Далеко до них? – уточнил капитан.

– Километра полтора.

– Отсюда можно увидеть?

– Да, вон, по той тропинке на опушку выйти и будет видно.

– Лейтенант, бегом со мной. Глянем, что за звери.

К холму, переваливаясь на ухабистой дороге, шли две тяжелые самоходно-артиллерийские установки «насхорн» («носорог»). Эти машины с громоздкой рубкой и массивным орудием действительно напоминали носорогов.

Объемистая рубка шириной три метра и высотой в рост человека, 88-миллиметровое орудие длиной пять метров. Установка поражала своими размерами и торчавшей, словно гигантский рог, противотанковой пушкой.

Бакулин знал, что броня этих машин не толще, чем у наших легких самоходок, но это компенсировалось дальнобойностью «носорогов». Если они займут этот лесистый холм, то низина и дорога будут простреливаться с большой точностью километра на два.

И взять этих хищников будет непросто. Место для маневрирования и маскировки удобное, близко они никого не подпустят. Обгоняя «насхорны», шел бронетранспортер «бюссинг», вооруженный крупнокалиберным и обычным пулеметами. Удивительно, что немцы не заняли высоту раньше. Слишком быстро продвигались наши войска.

Времени для раздумья уже не оставалось. Бакулин передал по рации в штаб полка сведения разведки и на вопрос, что собирается предпринять, четко ответил:

– Уничтожить этих слонов, то бишь носорогов.

Подполковник Тюльков одобрил решительность комбата, сообщил, что на помощь идет еще одна батарея и пехота стрелкового полка Орлова.

– Понял. Но с этими мы сами справимся.

– Не зарывайся, капитан. Бейте только из укрытия. У «насхорнов» точность стрельбы не хуже, чем у «пантер». Ну, с Богом!

Когда отключилась рация и установилась короткая тишина, лейтенант Сергей Мороха почувствовал, как холодеет, отнимается левая рука. Он получил сильный ожог, когда снаряд угодил летом сорок третьего в его танк Рука обгорела почти до кости, он долго лечился, а теперь в минуты напряжения напомнила о себе ноющей болью и потерей чувствительности.

Действия обоих «сушек» были обговорены заранее и распределены цели. Лейтенант видел, как нервничает его экипаж. Слишком неравные силы. В любом случае их снаряд пробьет лобовую броню «насхорна» даже с расстояния километра, несмотря на его мощное орудие и сверхточную оптику.

Впрочем, с такого большого расстояния они вести огонь не собирались. У них в запасе лишь по одному, максимум – по два выстрела. Если промахнутся, то «носороги» прикончат их, разнесут своими мощными снарядами, способными пробить за километр броню толщиной пятнадцать сантиметров.

Но обстановка внезапно изменилась. Оба «насхорна» вдруг расползлись по сторонам дороги и остановились в промоинах от сбегавшей с холма талой воды. Укрыть целиком свой массивный корпус они не могли, но теперь виднелись лишь верхняя часть рубки и длинноствольные орудия, направленные вверх.

– Девятьсот метров, – определил расстояние наводчик в машине лейтенанта Морохи.

– Пожалуй, – согласился Сергей. – Далековато. Услышали, сучки, нас.

– Да мы вроде сильно не шумели.

– Рации. Болтали много.

Насчет рации экипаж уверен не был, но вспомнили, что их бывалый командир предлагал Бакулину связаться со штабом, когда немецкие машины были еще далеко. Рации у фрицев чуткие, могли услышать переговоры и насторожились.