Поручик Ржевский и дама с солонкой - Иван Гамаюнов

не являющейся его женой, готов был простить.

«Если женщина много лет встречается с одним любовником, то отвязаться от него не так просто. Вот и не смогла в одночасье порвать старые связи», – подумал Ржевский, глядя на Софью, которая теперь была не просто в смятении, а в ужасе. Она, конечно, вообразила, что роман со знаменитым поручиком окончен, и поэтому пришла в ужас, бедняжка. Или она не поэтому так испугалась?

Софья смотрела в сторону кресла, где сидел Бенский, а когда поручик тоже посмотрел туда, то обнаружил, что соперник успел не только подняться на ноги, но и откуда-то вынуть небольшой пистолет. Такие обычно используют путешественники, если боятся грабителей.

«Заряжен или нет?» – думал Ржевский. Шансы на то и другое были равные, а Бенский начал целиться.

– Если вы намерены устраивать дуэль, то лучше не здесь, – сказал поручик. – Переполошите весь дом.

– Значит, вы всё слышали? – вместо ответа спросил Бенский.

– Слышал, – спокойно произнёс поручик. Он прекрасно понимал, что собеседник взбешён, то есть может совершить что-то, о чём позже пожалеет.

Сохранять спокойствие было всё труднее, но тут Ржевский, как часто бывало с ним в минуту опасности, поймал кураж.

– Вы неподобающе обращаетесь с дамой, – заявил он Бенскому. – Если дама не хочет что-то делать, вы не вправе её заставлять. – Собеседник собрался возразить, но поручик заговорил снова: – Да-да. В таких случаях всякий уважающий себя мужчина должен сделать всё сам ради её удовольствия, а если вы не хотите, то я охотно займу ваше место.

– Что? – Бенский усмехнулся. – Займёте моё место? Значит, хотите жениться на Софье?

Вот теперь Ржевский по-настоящему испугался. Только отвертелся от одной женитьбы, а тут другая!

– Я… Я не думал об этом, – пробормотал поручик. – Софья ведь пока что замужем.

– Даже если завтра овдовеет, не надейтесь, – с угрозой сказал Бенский, но для Ржевского эти слова прозвучали не угрожающе, а успокаивающе.

«Значит, не женюсь», – с облегчением подумал поручик, а Бенский продолжал:

– Нас с Софьей слишком многое связывает. А если захотите предать огласке то, что видели и слышали здесь, я вам не позволю. Давайте-ка выйдем на улицу.

Ржевскому вдруг показалось, что он превратно понял суть подслушанной беседы, и что речь шла совсем не о постельных утехах. На секунду появилась престранная идея, что Софья и Бенский обсуждали убийство господина Тутышкина: Софья отказывалась участвовать и говорила, что ей жалко мужа, а Бенский не хотел совершать преступление в одиночку.

А что если в той солонке действительно был яд, и Софья на празднике у губернатора собиралась травить мужа у всех на виду, но когда отравление не удалось, передумала, начала сомневаться. И вот разговор об этом преступном замысле оказался подслушан! Оттого Бенский и схватился за пистолет. А теперь хотел вывести случайного свидетеля на улицу, чтобы там застрелить?

«Нет, вздор, – одёрнул сам себя поручик. – Софья – ангел, хоть и изменяла мне. А Бенский сейчас просто защищает честь дамы. Он же сам только что сказал, что не хочет огласки».

– Давайте-ка выйдем, – твёрдо повторил Бенский.

– А я не хочу ничего предавать огласке, – ответил ему Ржевский. – Я лишь хочу сказать, что если вы попытаетесь принуждать даму, то она всегда может обратиться ко мне. Я в отличие от вас готов всё сделать сам.

– Даже если нет шанса жениться? – спросил Бенский.

– Даже в этом случае.

– Но без женитьбы вы не сможете пожинать плоды от своей любезности.

– Ещё как смогу, – возразил Ржевский, хотя ему опять на мгновение показалось, что речь не о постельных утехах. Бенский как будто говорил о том, что после смерти Тутышкина можно жениться на Софье как на богатой вдове. А если Ржевский не сможет жениться, то делать Софью вдовой нет смысла.

«Вздор. Вздор», – в очередной раз повторил себе поручик и даже тряхнул головой, как от наваждения.

Меж тем Софья удивилась не меньше Бенского:

– Саша, ты правда готов сделать всё сам?

– Ради тебя я могу и больше, – ответил Ржевский, и опять появилась навязчивая мысль, что произошло недоразумение: «Что это я? Сам только что вызвался убить Тутышкина?» Поручик снова тряхнул головой, повторяя про себя: «Вздор».

– Правда? – ещё раз спросила Софья. – То есть ты хочешь, чтобы я принадлежала тебе, даже если ты не сможешь жениться?

– Да.

– И не чувствуешь ко мне отвращения даже после того, как…

– …застал в твоей спальне вот этого господина? – докончил Ржевский. – Софи, я готов тебя простить. А с этим господином мы разберёмся после.

– Что значит «после»? – вскинулся Бенский. Рука с пистолетом сделала резкий взмах, и Ржевский прянул в сторону, пытаясь избежать пули, если оружие всё-таки выстрелит.

К счастью, выстрела не последовало.

– Нет, давайте разберёмся сейчас, – решительно произнёс Бенский.

– Если вы настаиваете, – ответил Ржевский. – Я бы многое мог вам сказать, господин Бенский, но скажу одно: буду признателен, если вы более не станете посещать спальню Софьи.

– Даже в качестве мужа? – уточнил Бенский.

– Да, даже если женитесь, – сказал поручик.

Собеседник поднял брови.

– Ого! Смелое требование! А взамен вы, поручик, обещаете сделать всё сами?

– Да!

Бенский почему-то сразу согласился, опустил пистолет:

– Поручик, если вы сделаете, как обещали, то я со своей стороны обещаю в спальню Софьи не приходить. Несмотря на то, что нас с Софьей многое связывает.

Ржевский не мог поверить, что дело решилось настолько просто. В этом чудился подвох, но упускать удачу, которая сама идёт в руки, не следовало.

– На том и согласимся, если у дамы нет возражений, – сказал поручик.

Софья, чуть помедлив, молча кивнула и продолжала смотреть на Ржевского с радостным удивлением.

Бенский тоже смотрел на Ржевского и, наверное, подобно поручику подозревал подвох. Поэтому спросил:

– Вы действительно хотите сделать всё сами?

– Разумеется!

– Но как именно вы это сделаете?

Ржевский не понял, почему Бенского волнуют столь интимные подробности:

– Что за вопрос! Это вас не должно касаться.

– Вам даже солонка не нужна? – спросил Бенский, надевая фрак и убирая пистолет куда-то во внутренний карман.

«А откуда он знает о солонке? – удивился Ржевский. – Ведь на празднике, когда Софья спрятала солонку в ридикюль, Бенского