Леди-колдунья - Конни Мейсон

Даже не оглянувшись, Чарлз вышел из камеры, стуча сапогами. Вся его горделивая осанка демонстрировала презрение к изменнице, как бы ни была она хороша и желанна.

— Ну, миледи, — усмехнулся Бейтс сквозь решетку, — ни один из ваших любовников пальцем о палец не ударит, чтобы помочь вам. Даже ваш муж, который вот уже несколько дней как вернулся в Саванну.

— Вы лжете! — крикнула Алекса. — С какой стати я буду вам верить? Если бы Адам был в Саванне, он, конечно же, сделал бы все, чтобы освободить меня.

— С чего бы мне врать, миледи? Думайте что хотите, но ходят слухи, будто он ухаживает за своей будущей женой.

— Это леди Гвен, — с болью произнесла Алекса.

— Ага, именно так ее зовут, миледи. Но вы только скажите словечко, и старина Бейтс ублажит вас напоследок.

— Убирайтесь! — закричала Алекса, заткнув уши. Когда она подняла глаза, Бейтса уже не было.

Бросившись на койку, Алекса дала выход боли и ярости. Неужели Адам снова с Гвен! Она ничего не понимала. О чем же он думает? Если бы он удосужился проверить, кого они принимают за Лиса, то увидел бы, что это Мак, а вовсе не прославленный пират. Или это страх перед тори заставил его бросить ее? Нет, она ничего не понимала. Что собирается делать Адам? Намерен ли отступиться от нее и дать ее повесить, потому что она предана своему новому отечеству? Неужели он настолько ничтожен, что позволит свершиться пародии на правосудие, вместо того чтобы защищать жену? Или своего лучшего друга? Алексе казалось, что она сходит с ума.

Но жизнь все же продолжалась. Почти месяц прошел с тех пор, как Алексу посадили в тюрьму. Каждый день она просила дать ей возможность поговорить либо с губернатором Райтом, либо с генералом Прево — и всякий раз ей отказывали. После неожиданного посещения Чарлза к ней никого больше не допускали. По какой причине — она не могла понять.

И вот настал день суда. Рано утром появился Граббз с тазом воды и сообщил ей об этом.

— Вчера судили Лиса и приговорили к повешению, — радостно сообщил Граббз. — Будете висеть рядышком с ним.

Алекса обрадовалась, что Мак еще жив, но опечалилась, что судьба нанесла им такой удар. Интересно, будет ли присутствовать на суде Адам? Хотелось надеяться, что нет. Она не имела никакого желания его видеть, потому что ничего, кроме ненависти, к нему не испытывала.

Алекса тщательно вымылась и долго расчесывала свои длинные волосы, падавшие ей на бедра, пока они не заблестели, как полированное стекло. Глядя в зеркальце, принесенное Мэри, она увидела свое отражение. На осунувшемся бледном лице фиалковые глаза казались слишком большими, кожа была прозрачной. Недели, проведенные в сырой камере, подорвали ее здоровье, и она изменилась до неузнаваемости. Куда девалась ее цветущая красота?

Несколько часов спустя за ней пришел капитан Баррингтон и окинул ее презрительным взглядом. Хотя тело у нее было чистое, платье от долгой носки запачкалось. Стояла жаркая погода, но Алекса все же накинула на плечи плащ, чтобы скрыть платье.

— Наконец-то настал для вас час расплаты, леди Фоксуорт, — пренебрежительно фыркнул Баррингтон. — Должен заметить, вы совсем не похожи на ту красавицу, которая вошла в эту камеру несколько недель назад.

— Неудивительно. Ведь меня содержали в чудовищных условиях, обращались хуже, чем со скотиной.

— Скажите об этом губернатору или генералу Прево, когда увидите их, — равнодушно пожал плечами Баррингтон. — Шевелитесь. — Он грубо подтолкнул ее к выходу.

Алекса заморгала, привыкая к свету. Ее втолкнули в закрытый экипаж, который тронулся так резко, что она даже не успела сесть. Сидя рядом с ней, капитан Баррингтон вынул белоснежный носовой платок и вытер лоб. Ему никогда не привыкнуть к этой ужасной американской жаре.

Пока они мчались от особняка губернатора до здания, где должен был состояться суд, Баррингтон сообщал ей новости с полей сражений. Очень быстро они доехали до унылого здания, где помещался суд, и Алекса попятилась, с изумлением увидев толпу людей, ждущих ее появления, — так по крайней мере ей показалось. Едва она вышла из экипажа, как с ужасом поняла, что ее предположение верно. Толпа разразилась оскорблениями в ее адрес.

— Изменница! — раздались крики, и толпа надвинулась на молодую женщину. — Повесить ее!

Это был настоящий кошмар. Алексе захотелось заползти в какую-нибудь нору, только бы не слышать проклятий, которыми ее осыпали разъяренные тори.

И вдруг она увидела Адама. Его лицо выделялось среди моря безымянных лиц, красивое и надменное, его стальные глаза пронзили ее, точно ножи, нацеленные прямо в сердце. Если не считать легких морщин, выдававших его внутреннее напряжение, он выглядел как всегда.

Рядом с ним она увидела леди Гвен, и сердце у нее чуть не разорвалось. Гвен держала его под руку, и ненависть захлестнула Алексу. Однако она взяла себя в руки. Она не доставит радости Адаму и Гвен, показав им, что ранена до глубины души. И Алекса размашистым шагом вошла в толпу.

В сердце своем она приняла неизбежное. Адам действительно бросил ее, и она осталась одна перед лицом позорного конца.

Напустив на себя суровый и надменный вид, Адам чуть было не утратил свою каменную маску, увидев, как Алекса споткнулась, заметив его в толпе, но тут же выпрямилась. Она казалась похудевшей и изнуренной, на нежной коже под огромными фиалковыми глазами пролегли тени. Как же она должна его ненавидеть, подумал Адам, готовый броситься ей на помощь, несмотря на твердую решимость сохранять равнодушие. Но леди Гвен буквально повисла у него на руке. И теперь он мог с притворным спокойствием смотреть на жену. Алекса же, расправив плечи, шла сквозь разгневанную толпу с гордо поднятой головой.

Когда Адам присутствовал на суде над Маком, он подумал — плохо дело. Суд вынес ему смертный приговор. Графа Пенуэлла вызвали как свидетеля. Поклявшись говорить правду, и только правду, Адам солгал, заявив, что Мак вполне может быть Лисом. Потом объяснил, что редко виделся с другом и не был посвящен в его личную жизнь. Мак рассеянно слушал показания Адама. Его раны заживали, но он все еще был слишком слаб, чтобы самостоятельно войти в зал суда. Для Адама было очевидно, что его друг не получил надлежащего ухода, который мог бы ускорить выздоровление. Судя по бледному лицу Алексы, с ней обращались не лучше.

В просторном зале было очень тесно, люди толпились позади Алексы, пытаясь занять место получше. Суд над Алексой обещал быть еще более ярким зрелищем, чем над Лисом, по той простой причине, что она была женщиной, и к тому же очень красивой. Нужно также учесть, что суд над Лисом принес тори большое разочарование. В изможденном человеке, которого внесли в зал на носилках, не было ничего романтичного. И вся процедура оказалась не чем иным, как фарсом.

И теперь все горожане с нетерпением ждали суда над Алексой, особенно когда выяснилось, что ее муж, лорд Пенуэлл, наконец-то вернулся из своей тайной поездки и прилюдно осудил ее действия. Словно для того, чтобы подтвердить слухи, Адам тут же начал встречаться с леди Гвен, которая, как все знали, чуть было не стала леди Пенуэлл, пока непонятно откуда не явилась Алекса и не предъявила права на этот титул. Когда беременность Алексы вскоре стала явной, все поняли причину столь поспешного брака. «Что же, теперь эта шлюшка получит по заслугам!» — злорадствовали некоторые.