Леди-колдунья - Конни Мейсон

Одного Алекса не могла забыть и простить. Зачем он взял с собой Гвен? От такого грубого равнодушия к ее чувствам она впала в оцепенение и уныние. Она могла сказать о неожиданном посещении Адама только то, что он появился в самый нужный момент, иначе Бейтс наверняка бы изнасиловал ее. Ей стало дурно при воспоминании об этом ужасе. Ведь стражник почти уже совладал с ней.

Она тяжело рухнула на грязную койку, боясь уснуть, потому что до рассвета оставалось несколько часов, а она хотела полностью насладиться последними минутами жизни. Воспоминания, и сладкие, и грустные, мелькали в голове. Но незадолго до рассвета она все же забылась тяжелым сном.

Сквозь дрему Алекса услышала какой-то шум у дверей камеры, но, погруженная в поток воспоминаний, не отреагировала на него. Неожиданно тяжелая дубовая дверь отворилась и в камеру хлынул свет. Затем она услышала низкий, скрежещущий, с хрипотцой голос. Лис!

— Алекса, проснитесь!

— Лис! О Боже! Вы пришли за мной!

— Да, любовь моя. Торопитесь, времени у нас мало.

Мгновенно вскочив, Алекса спросила:

— А где стражники? И куда вы собираетесь меня вести?

— Стражники… о них позаботились, — проскрежетал Лис, закутав ее худые плечи в плащ. — А направляемся мы в море, любовь моя. Пошли, мы должны уйти до рассвета.

— Постойте! А как же Мак? Мы не можем уйти без него!

— Мои люди уже позаботились о нем. Они ждут нас в доках.

Выходя из тюрьмы, Алекса увидела обоих стражников, они лежали в углу, связанные, с кляпами во рту. Она улыбнулась, увидев, как Лис прощальным презрительным жестом сорвал со своего пояса такую же маску, что была надета на нем, и бросил ее рядом со стражниками. Потом, взяв Алексу за руку, вывел ее в тусклую предрассветную мглу.

Под командованием Лиса «Серый призрак» осторожно проскользнул мимо линии английских кораблей, стоящих вокруг гавани, и вышел из нее также бесшумно, как и вошел. Окрашенное в серый цвет, чтобы сливаться с морем и небом на горизонте, подняв серые паруса, судно быстро оставило позади порт Саванна с его белыми отвесными скалами. Прокрасться в порт глухой ночью под самым носом у англичан — для этого требовалась храбрость, которой обладают немногие. «Но разве Лиса не всегда отличали беспримерная уверенность и презрение к опасности?» — размышляла Алекса, глядя на убегающую темную воду. Осязаемое ощущение грубой силы было неотделимо от него, отчего он казался просто великаном.

Когда они вышли из особняка губернатора, Лис повел ее по темным улицам, стараясь держаться в тени. Дважды мимо них прошел патруль, и Алекса задерживала дыхание, когда они с Лисом прятались в дверных проемах. Лис прикрывал ее своим крупным телом, и она чувствовала себя в безопасности. Алекса ни минуты не сомневалась в его способности защитить ее, рискуя жизнью.

До доков они дошли удивительно быстро, и Лис подвел ее к длинному пирсу, последнему в ряду многих. Он тихо позвал кого-то, и из-под причала появилась маленькая лодка — видимо, она ждала знака Лиса. Алексу осторожно спустили в лодку, туда же сел Лис.

Увидев Мака, Алекса несказанно обрадовалась. Она со слезами на глазах его поцеловала, и Лис, заметив это, нахмурился.

Лишь когда «Призрак» благополучно вышел из реки Саванны, Алекса нашла Мака в каюте, куда его отнесли. Все еще бледный и слабый, он тем не менее взволнованно приветствовал ее.

— Я думала, мы больше не увидимся в этой жизни, Мак, — тихо сказала Алекса, с болью всматриваясь в дорогое лицо. Он осунулся и отощал.

— Если бы мне позволили повидаться с вами, Алекса, я бы сказал вам, что не все потеряно, — признался Мак, и глаза его блеснули. — Вы ведь не думали, что Лис позволит нам умереть, а?

Алекса покачала головой:

— Нет, но судя по тому, что вы мне рассказали, Лиса могли тяжело ранить, даже убить.

— Он и был ранен, Алекса, — сообщил Мак. — Он жил в семье, которая ни за что не выдала бы его, и оставался там до полной поправки. Вот почему он так долго не приходил. Он ничего не знал о нашей участи, пока случайный гость не упомянул о суде.

— Слава Богу, — проговорила Алекса, и голос ее дрогнул. — Лис сделал то, чего не сделал мой муж. Адам пальцем не шевельнул бы для нашего спасения.

— Ошибаетесь, Алекса, — сказал Мак, к немалому ее удивлению. — Адам приехал в Саванну всего за несколько дней до суда. Когда он узнал, что меня будут судить, что англичане приняли меня за Лиса, он тут же отправился на поиски настоящего Лиса и сообщил ему о случившемся. Получилось так, — добавил он таинственно, — что они как будто нашли друг друга.

— Вы уверены, Мак? — спросила Алекса, не скрывая своего скептицизма. — Адам ни разу не навестил меня и не проявил заботы ни о ком из нас, вплоть до ночи накануне нашей казни. И он снова связался с Гвен, едва я попала в беду.

— Поверьте, Алекса, у Адама были причины вести себя подобным образом. Он не бросил нас. Неужели вы думаете, что он сидел сложа руки и ждал, когда нас повесят?

— Думаю, — упрямо ответила Алекса.

— Но теперь вы должны знать, что именно Адам устроил нам побег. Наше спасение спланировали он и Лис.

— Откуда вы все это знаете? — с подозрением спросила Алекса.

— Когда Адам пришел повидаться с вами вчера ночью, он прошел мимо моей камеры и сделал вид, будто остановился, чтобы поглумиться надо мной, — пояснил Мак. — А на самом деле бросил мне записку через решетку, пока стражники пялили глаза на Гвен. Так что, как видите, она ему пригодилась. Остальное я узнал от Лиса и его людей.

— Значит, вы знали, что Лис скоро появится?

— Ну да. В записке Адама все было сказано.

— Как могу я простить его? Ведь он дал мне повод думать, что бросил меня! — в гневе воскликнула Алекса. — Мне даже не хочется с ним разговаривать!

— Вы увидите его, Алекса, — произнес Мак загадочно, — и когда поговорите с ним, перестанете сердиться. В свое время он вам все объяснит.

На другой день Алекса получила возможность поговорить с Лисом наедине. Она проспала целые сутки после того, как добралась наконец до койки в отведенной ей удобной каюте. Проснувшись, она увидела поднос с едой, поставленный рядом с койкой. Изголодавшись, Алекса в один присест проглотила завтрак, торопливо оделась и бросилась наверх, чтобы насладиться ярким солнечным светом, которого она почти не видела все это время. Стоя на мостике, Лис тайком смотрел, как Алекса подняла бледное лицо к ласковому солнцу. Он впитывал в себя ее хрупкую красоту, и у него мучительно перехватило дыхание.

Она была маленькая и тоненькая, но при этом с формами округлыми и крепкими. Густая масса черных как ночь волос, рассыпалась по плечам, как роскошный плащ, и обрамляла лицо, которое часто снилось ему по ночам. Кожа у нее была пугающе бледной, как тонкий фарфор, только губы мягкого розового оттенка. Он знал, что эта бледность — результат пребывания в камере, и проклинал англичан за то, что они причинили вред ее хрупкой красоте и подорвали здоровье. Ему так хотелось воздать ей за все, что она выстрадала по его вине. Ее притяжение было необыкновенно сильным, и Лис почувствовал, что его тянет к ней. Передав штурвал Фаулеру, своему первому помощнику, он тихо подошел к Алексе, чтобы не испугать ее. Но Алекса тут же почувствовала его присутствие.