Сыны Каина: история серийных убийц от каменного века до наших дней - Питер Вронский

Жиль Гарнье был признан виновным в нескольких убийствах, совершенных во Франции в 1574 году, когда он якобы становился оборотнем. Отчет по делу гласит: «В День святого Михаила Жиль Гарнье, обернувшись волком, напал на девочку десяти-двенадцати лет, гулявшую по винограднику на ферме Горж, неподалеку от Шастенуа, что в четверти лье от города Доль, близ леса Ла-Сер. Оборотень задрал бедняжку голыми руками, напоминающими волчьи лапы, и принялся пожирать плоть с бедер и рук. И так ему понравилось, что Жиль отнес несколько кусков домой, чтобы угостить жену. Признался он и в нападении на другую девочку, которую бы убил и съел, если бы не помешали трое крестьян. Еще две недели спустя, на винограднике Гредизан Жиль напал на десятилетнего мальчика, задушил его и сожрал все мясо на руках, бедрах и животе жертвы. В следующий раз Жиль был не в волчьем, а в человеческом обличье и набросился на мальчика лет двенадцати-тринадцати в роще близ деревни Перуз. Оборотень собирался насытиться жертвой, но его вспугнули проходившие мимо люди, как сам он потом добровольно признавал. Его признали виновным и сожгли заживо в соответствии с постановлением суда»{171}.

В 1598 году во французском городе Шалоне было заведено дело на безымянного городского оборотня, который, как и Петер Штуббе, орудовал в окрестностях родного поселения. Судебных записей о Джеффри Дамере XVI века не сохранилось: предположительно, их уничтожили власти из-за непристойного содержания. Имя подсудимого было предано забвению вместе с судебными протоколами в процессе damnatio memoriae (лат. «проклятие памяти»), но, согласно отрывкам сохранившихся источников, преступник работал портным и заманивал детей к себе в лавку, где насиловал их, перерезал им глотки, «напудривал и наряжал» трупы и пожирал их.

Во время обыска в его лавке власти обнаружили бочку с останками многочисленных жертв, похожую на контейнер из-под химикатов из квартиры Джеффри Дамера, в котором тот хранил отрезанные части тел убитых в 1991 году. Неясно, решил ли сам безымянный портной, что он оборотень, но все звали его «оборотнем из Шалона» или «демоном-портным из Шалона»{172}.

Наиболее подробно описанным случаем и первичным прецедентом в европейской «ликантропной эпидемии» и судебной медицине раннего Нового времени выступает дело Жана Гренье от 1603 года. Тринадцатилетнего мальчика из коммуны Кутра неподалеку от города Бордо на юго-западе Франции обвинили в серийных убийствах и оборотничестве.

Согласно собственным показаниям обвиняемого, после того, как Жан стал оборотнем и начал вести ночную жизнь, он либо сам сбежал из дома, либо его выгнал отец. Гренье также утверждал, что мачеха видела, как его «тошнило лапами собак и пальцами маленьких детей»{173}. В ужасе от увиденного она отказывалась возвращаться домой, пока отец не выставил сына за дверь.

Бездомный мальчик бродил по окрестностям, попрошайничал и часто подходил к девушкам, пасущим овец в полях. Внимание местных властей он привлек после того, как поступили жалобы от группы встревоженных его поведением пастушек. В отчете по делу говорится: «Выглядел он довольно странно. Густые рыжеватые волосы, не знавшие ни гребня, ни ножниц, ниспадали на плечи и лицо. Маленькие светло-серые глазки свирепо и злобно поблескивали в глубоких глазницах. Лицо покрывал темно-оливковый загар, крупные зубы сияли белизной, причем клыки виднелись даже тогда, когда губы были сомкнуты. Большие сильные руки казались бы даже красивыми, если бы не уродливые грязные ногти, заостренные на концах, словно птичьи коготки. Бедняга был одет в тряпье, словно нищий. Сквозь старые лохмотья виднелось изнуренное тело»{174}.

Девушки заявили, что мальчик с ними заигрывал, пообещав, что женится на самой красивой, а после сказал им: «По понедельникам, пятницам и воскресеньям и в остальные дни я превращаюсь в волка за час до заката. Я – оборотень. Я убивал собак и пил их кровь; но маленькие девочки вкуснее, ведь их плоть нежнее и слаще, а кровь гуще и теплее. Во время вылазок мы с товарищами пожрали немало юных дев. Воистину, я – оборотень, и, будь сейчас вечер, я бы с удовольствием перекусил кем-нибудь из вас!»

Напуганные девочки бросились бежать, а их рассказ о встрече с незнакомцем вызвал интерес у властей, так как за несколько месяцев до этого в округе зверски убили, расчленили и съели младенца и нескольких девочек. В конце концов его узнала тринадцатилетняя Маргерит Пуарье, которая то и дело жаловалась на него родителям: бродячий мальчишка постоянно пугал ее страшными рассказами про оборотней, пока она пыталась пасти овец.

«Жан часто уверял ее, будто продал душу дьяволу и за это приобрел способность с наступлением темноты, а иногда и при свете дня превращаться в волка и рыскать по округе в поисках добычи. Мальчик признался, что уже задрал и съел несколько собак, но их мясо менее вкусно, чем нежная плоть молоденьких красавиц, ничего изысканнее которой быть не может. Жан сказал, что загубил уже немало девиц, но особенно запомнил два случая. В первом он насытился до отвала, а то, что не доел, бросил волкам, сбежавшимся на запах крови. В другой раз он был непомерно голоден и загрыз девочку до смерти, а потом сожрал целиком, так что от нее остались только руки, и выпил всю кровь».

Поначалу отец и мать не обращали особого внимания на жалобы дочери, списывая их на богатую фантазию (из-за подобного родительского скептицизма соседи доверяли приглядывать за своими детьми серийному убийце-некрофилу Эду Гину по прозвищу Псих; играя у него дома, мальчики и девочки видели сморщенные человеческие головы, чаши из черепов, костюмы, сшитые из мумифицированной женской кожи, и рассказывали об этом взрослым, но те лишь смеялись над ними).

Однажды девочка прибежала домой раньше обычного, от ужаса забыв про свое стадо, и рассказала, что мальчик превратился в ужасное чудовище и накинулся на нее, но ей удалось отбиться от него пастушеским посохом. По ее словам, напавшее на нее животное с рыжей шерстью, маленькой головой и коротким хвостом походило на волка, только было немного меньше. Бродячего мальчишку Жана Гренье взяли под стражу и допросили. Обвиняемый охотно рассказывал о себе и своих злоключениях: «Что до обвинений Маргерит Пуарье, то они справедливы. Я действительно собирался убить и съесть ее, но она отбилась от меня палкой. Я загрыз только одну белую собаку, но крови ее не пил».