19-я жена - Дэвид Эберсхоф

«Люди меняются» — такова оценка, данная Лидии Энн Элизой после того, как та стала женой Чонси. Бывшая домашняя прислуга теперь желала, чтобы ее считали хозяйкой дома. Почти сразу же она отказалась принимать участие в домашней работе, требуя, чтобы Чонси нанял девушку для выполнения ее прежних обязанностей. Она требовала, чтобы у нее были точно такие же наряды и украшения, как у Элизабет, — шляпы, броши, перчатки. Произошла отвратительная ссора из-за броши, подаренной Элизабет мужем по случаю рождения Энн Элизы, — жемчужины на золотой веточке. Энн Элиза рассказывает о драке между двумя женщинами. «Лидия исцарапала мою мать до крови», — пишет она в своей книге. Элизабет ответила тем, что схватила Лидию за волосы и дала ей пощечину. Энн Элиза проницательно анализирует этот эпизод: «Так многоженство часто превращает мыслящую, великодушную, зрелую женщину в слезливую, хнычущую, эгоистичную девчонку. Вероятнее всего, это и есть самый жестокий его результат: отъем и уничтожение достоинства женщины. Я наблюдала это такое множество раз, что трудно перечесть. Я прощаю мужчин, сотворивших такое над женщинами, но я никогда этого не забуду».

«В супружеских отношениях, — откровенно пишет далее Энн Элиза, — требования[57]оказались еще больше». В многоженстве было вполне обычным делом, что самая новая жена с неприязнью относилась к тому, чтобы муж делил свои чувства между нею и предыдущей супругой или супругами. Как говорит Энн Элиза, «в первые две недели после свадьбы мой отец каждую ночь проводил с новой женой. Он мало внимания уделял первой жене. Когда наступало время отхода ко сну, он целовал мою маму в кончик носа и проскальзывал в спальню Лидии. Я знаю, что мама задавалась вопросом, увидит она своего мужа когда-нибудь снова или нет».

Даже при этом Лидия упрекала Чонси, что он слишком много времени проводит с первой миссис Уэбб. Гилберт вспоминает, как вздыхала молодая жена, говоря: «А мне-то, по-твоему, что остается делать, пока ты с нею?»

Какой бы ужасной ни выступала Лидия в этих воспоминаниях, нам следует помнить, что ей тогда еще не было двадцати лет и она была наивной и глубоко верующей молодой женщиной. Она оказалась ввергнута в ситуацию, в какой даже самая опытная куртизанка могла не сообразить, как себя вести. Она боялась, что секретный характер ее брака может привести к тому, что она скоро будет покинута, брак будет аннулирован или объявлен недействительным. В первый месяц замужества Лидия писала матери: «Ты была права, матушка. Смысл брака может оставаться непознаваемым. Я стараюсь, чтобы муж был счастлив, но не знаю, что доставит ему удовольствие, а что вызовет нахмуренный и недовольный вид. Я не плачу при нем и при детях и, уж конечно, при миссис Уэбб. Когда чувствую, что мне надо поплакать, ухожу к животным. Моя вера дает мне теперь больше утешения, чем когда-либо, ибо я знаю, что Господь и Его Сын станут меня приветствовать, когда придет мое время, ведь я выполнила свой долг: я теперь Жена». Нам следует вот о чем помнить, прежде чем мы осудим Лидию: ее духовные лидеры убедили ее, что таков ее путь к Спасению.

Элизабет мирилась с эгоистическим поведением Лидии не слишком долго. Однажды вечером она поговорила с мужем. «Я составила расписание, — сказала она. — По понедельникам, средам и пятницам ты будешь проводить вечера с ней».

Чонси немедленно согласился: «Хорошо. Вторники, четверги и субботы будут твоими. А воскресную ночь я стану проводить один в гостиной. Это все уравняет». «По воскресеньям, — твердо заявила Элизабет, — ты будешь со мной».

6

Такая дисгармония царила в доме Уэббов в то самое время, когда Святые готовились к своему величайшему, до сих пор небывалому испытанию. Было намечено, что Исход начнется, как только установится весенняя погода, однако новые угрозы массового убийства заставили Бригама во всеуслышание объявить, что Нову не является более безопасным местом. 4 февраля 1846 года, в густой тьме зимней ночи, первые Святые перешли Миссисипи по направлению к Шугар-Крику, что в штате Айова. Бригам не решался на такой рискованный переход еще целых одиннадцать дней, оставаясь в Нову и совершая целый ряд церемоний обручения, облачения, выделения долей имущества, а также благословляя членов Церкви СПД, покидающих столь любимый ими Храм. К первому марта около двух тысяч Святых сбились в кучу в тесных фургонах и палатках в Шугар-Крике. Их переход начался, но место назначения никому еще не было известно. Оттуда Бригам вел Святых на протяжении примерно 350 миль, со скоростью около шести миль в день, к тому месту на реке Миссури со стороны Небраски, которое станет на их пути пристанищем длиной в год и получит название Зимние Квартиры: там они встали открытым лагерем, разбитым приблизительно в шести милях от того места, где располагается сегодняшняя Омаха.[58]

Чонси с семьей оставался в Нову до начала апреля 1846 года. Он был слишком занят производством фургонов, чтобы присоединиться к первым переселенцам. Вскоре они тоже упаковали свой скарб, оставив в Нову почти все свое имущество и все нажитое. Семейство Уэббов — Чонси, две его соперничающие жены и трое детей — стали участниками Исхода, перебравшись через Миссисипи в двух крытых фургонах, влекомых тремя парами волов. Они везли с собой годовой запас провизии, свою одежду и свою веру. К середине лета семья добралась до Зимних Квартир. К сентябрю там собралось уже около двадцати тысяч Святых, каждый из которых, будь то мужчина или женщина, вручил свою жизнь попечению Бригама Янга. Нову, в былые дни соперничавший с Чикаго, превратился теперь в город-призрак. Чудесный Храм — гордость и творение рук тысяч Святых — был покинут. Через несколько лет он обратится в руины, подобные нагромождениям древних камней Рима или Греции, и меж его плит будут спать животные.[59]Храм в Нову не поднимется из руин до 2002 года.

Для Элизабет Черчилль Уэбб это событие будет иметь величайшее значение. Именно в покидаемом Святыми Храме, во временной капсуле, она захоронила свое «Свидетельство», оставив нам красноречивое, хотя и не полностью сохранившееся повествование о своей вере.

7

Как известно каждому члену Церкви СПД, Святым пришлось пробыть в Зимних Квартирах почти целый год. Под руководством Бригама они поставили в лагере кварталы хлипких палаток, открытых землянок и простых бревенчатых хижин, создав временный город, чтобы пережить зиму 1846–1847 годов. Бригам назвал этот город Лагерь Израиля. Поселение имело в своем составе мукомольню, школу и несколько мастерских, производивших основные товары. Тут же была и каретная мастерская Чонси. В ней, с помощью своего пасынка Гилберта, он строил и ремонтировал фургоны, которые должны были повезти Святых в дальнейший путь.

В январе 1847 года, в новом Откровении, Господь повелел Бригаму вести Святых к Скалистым горам. Отец Небесный заверил Своего Пророка, что тот узнает точное место, где ему предстоит создать новый Сион, как только он это место увидит. По Зимним Квартирам разнесся слух, что скоро начнется долгий переход: все и каждый принялись за приготовления к нему. Однако для Уэббов этот слух означал, что им придется задержаться с отъездом. Каретная мастерская Чонси снова понадобилась для того, чтобы помогать отправлявшимся в путь Святым, большинство которых покинули Зимние Квартиры весной и летом 1847 года. К тому времени как Чонси закончил свою работу, Уэббам было уже слишком поздно отправляться на поиски Сиона: их могли застигнуть в пути осенние снегопады. Им пришлось пережидать зиму 1847–1848 годов, прежде чем они смогли присоединиться к своим единоверцам в новом поселении в Юте.