Элеонора. Кровные узы - Злата Линник

Наскоро заглянув в несколько комнат, третий оказывается в самой дальней из них, ее еще называют «тещиной». Здесь он обнаруживает печь, покрытую узорчатыми изразцами. Если тут что и спрятано, то именно в этой печке, где же еще? Он сам все здесь обшарит, обнаружит клад, а уж какие находки предъявить общественности, а какие оставить для себя лично, еще подумает. А то некоторые тут раскомандовались сверх всякой меры, корчат из себя суперпрофессионалов, а сами, кроме всякого барахла, ничего найти не могут.

Он с трудом открывает железную дверцу, увлеченно шарит внутри... и вдруг чувствует, как его охватывает жуткая беспричинная депрессия. Какой, в сущности, ерундой он здесь занимается. Все это бессмысленно, бесполезно, и сам он лишь ничтожная песчинка перед лицом мироздания...

Здоровенный парень садится на корточки перед раскрытой печкой и начинает безудержно рыдать, размазывая слезы перепачканными в саже руками. Он не обращает внимания ни на что вокруг, тем более на громадную псину, которая устроилась прямо за его спиной и смотрит на него, как на миску, полную вкусных косточек.

Когда же рыдания наконец затихают и сидящий человек впадает в полуобморочное состояние, Собака бесшумно поднимается и исчезает из комнаты, просочившись прямо сквозь стену.

Тем временем оставшийся член команды в одной из комнат обнаруживает нечто интересное. Военная форма, да не какая-нибудь, а времен Гражданской; висит себе преспокойно в шкафу рядом со всякими шмотками. Да все «черные» следопыты просто удавились бы от зависти! Что там еще? Нет, ничего ценного. Парень оборачивается, смотрит по стенам. Вот это да, настоящая картина; морской пейзаж. Он подходит к стене, чтобы рассмотреть свою находку поближе. Шторм, корабль, который уже почти скрылся под водой, на поверхности торчит лишь мачта, за которую в отчаянии цепляются люди. Да, врагу такого не пожелаешь; вот так, ни за что ни про что... Не «Титаник», конечно, но им-то от этого не легче.

Сами собой начали всплывать в памяти рассказы о кораблекрушениях, которыми он зачитывался в детстве. Внезапно голова у него закружилась, в глазах потемнело, а когда опять прояснилось, парень едва смог сдержать крик ужаса.

Он находился на палубе почти затонувшего парусника. Небо, с которого льется ровный ослепительный свет, море, гладкое как зеркало, воздух абсолютно неподвижен. Кажется, это и называется мертвым штилем. Откуда такой мерзкий запах? Оглянувшись вокруг, он моментально испытывает сильнейшее желание спрыгнуть за борт и плыть изо всех сил подальше отсюда. Палуба завалена мертвецами — в старинной морской форме, в «гражданском», молодые и постарше, они лежали под палящим солнцем уже много дней подряд. Должно быть, эти люди погибли оттого, что закончились пища и запасы пресной воды... А он что, теперь будет с ними? Он умрет здесь и останется лежать на этой палубе, присоединившись к «веселенькой» компании?! Неужели никто не заберет его отсюда? В полном отчаянии он хватается за голову и закрывает глаза.

Уф, показалось! Так и в психушку недолго загреметь, с такими глюками. А все эта крышесносная картина; неудивительно, что ее тут оставили. Непонятно, как на нее вообще кто-то мог смотреть каждый день. Ладно, проехали, плюнули и забыли. А что там, рядом? Глядите-ка, вышивка в рамочке, сейчас все от таких вещиц прутся, мода — штука непредсказуемая.

Кладоискатель делает шаг к вышитому букету сирени, как вдруг стена перед ним разъезжается в разные стороны и улыбающийся скелет тянет к нему руки из черного провала, намереваясь заключить в объятия.

Устав от долгого ожидания, старший отправляется на поиски своей группы. Одного он находит сразу. Тот неподвижно сидит перед печкой, ни на что не реагируя.

— Эй, ты чего? Да объясни, наконец, что стряслось.

— Леха, я такая свинья. Как я живу, на что трачу молодые годы? Знаешь, я, наверно, уйду в монастырь. Или уеду к бабке в деревню, буду помогать ей вести хозяйство — по дому, огород копать. Я столько времени к ней не заглядывал, какой же я козел!

— Чего-то тебя не в тему развезло. Из печки, что ли надышался чего не надо? На-ка, глотни коньячку.

Из еще одного кармана жилетки появляется плоская металлическая фляга. Заплаканный парень делает несколько глотков, и глаза его приобретают осмысленное выражение.

— Ну что, полегчало? Пошли Дениса искать. Эй, Диня, ты где?

Денис обнаруживается все в той же комнате с морским пейзажем на стене. Вот только ведет себя как-то непонятно. Взобравшись на уродливый книжный шкаф, он прыгает, изо всех сил махая над головой курткой.

— Люди, я здесь! Заберите меня отсюда! Помогите жертве кораблекрушения!

— Так, еще один придуривается. Вы чего, сговорились? Сегодня же вроде не первое апреля. Эй, Робинзон, слезай, а то соседи услышат, и мы дождемся спасательной команды из ближайшего отделения.

— Заберите меня отсюда, я покойников боюсь!

— Все, валим отсюда, ловить тут нечего. Диня, хорош выделываться, ну в самом деле.

Постепенно любитель морских историй приходит в себя, изумленно озирается вокруг, пытаясь понять, чего это его занесло на шкаф, неловко спрыгивает вниз, и немного сконфуженная троица направляется к выходу. Следом за ними, по потолку, ползет тень, похожая на собачью. Сейчас они окажутся на лестнице, выйдут на улицу, где свежий воздух, нормальные люди и никакой чертовщины. Но не тут-то было! Дверь намертво заклинило, а может, в старом замке заело какую-то пружинку. Не помог и целый арсенал инструментов, извлеченный из многочисленных Лехиных карманов. Утомленные, они присаживаются на пол и тут же вскакивают. Прямо на них из темноты коридора летит жуткий, светящийся череп, его сопровождают душераздирающий вой и топот тяжелых лап с мощными когтями.

Они и не замечают, как влетают на лестницу, высадив дверь, и скатываются, едва не пересчитав все ступеньки своими боками.

...Остаток дня троица «благородных кладоискателей» проводит в какой-то забегаловке, методично наливаясь омерзительным дешевым пойлом. К концу вечера все они на удивление дружно решают подыскать себе более безопасное занятие.

Тот же дом тремя этажами выше

На следующий вечер

Преуспевающий бизнесмен Валерий Березкин возвращался домой сравнительно рано, всего в девять вечера. Ну уж нет, просто так он сдаваться не намерен, и не с такими справлялись! Пусть кто-нибудь попробует его выкурить отсюда! Мой дом — моя крепость, блин-компот.

Несмотря на все усилия уборщицы, лестница выглядит не так аккуратно, как несколько месяцев назад. То там, то здесь на стенах виднеются полустертые граффити, справиться с которыми оказались не в силах даже патентованные моющие средства. Ну ничего, вот закончится вся эта ерунда, кодовый замок поставлю, если надо — полностью на свои средства, и фиг кто посторонний сюда просочится. И ведь фантазии никакой: ну, объемные буквы, ну, поганки с мухоморами, названия музыкальных групп, выписанные с большой тщательностью. На что только силы тратят, их бы энергию да на мирные цели...