Урок супружества - Виктория Александер

Пеннингтон высказал мнение о качестве шампанского в своем бокале. Томас кивнул, соглашаясь. А Беркли снова вздохнул.

Очевидно, что привлекательность Марианны, как и её шарм, относились к преимуществам брачного с ней союза. Ухмылка Томаса увяла.

Посылать записки, привлекая тем самым внимание всех этих мужчин, было верхом тупости. О чем он думал? Да и в самом деле думал ли вообще? Не будь он таким высокомерным, то осознал бы, что любой кандидат в мужья, которого он посчитает приемлемым для Марианны, ни в коей мере не привлечет ее саму. У мужчин, которых он с такой тщательностью отбирал, не было ни единого шанса завоевать её руку. Его план найти ей мужа был обречен на провал с самого начала. Довольно странно, что теперь это не очень–то его волновало.

Пеннингтон отпустил замечание в адрес парочки, которая только что вышла на террасу. Томас рассеянно ответил. А Беркли вздохнул.

Томас нахмурился, слегка забеспокоившись. По виду, Беркли никак нельзя было назвать довольным жизнью. Томас наклонился к Пеннингтону.

— Что, черт возьми, с ним стряслось?

— Он влюбился, — ответил Пеннингтон со смиренным вздохом.

Томас изогнул бровь.

— Опять?

— В последний раз, — твёрдо заявил Беркли.

Томас постарался не улыбнуться. Он слышал столько заявлений об очередной любви Беркли, что все и не упомнишь. И почти каждая влюбленность была окончательной.

— И кто эта счастливая леди?

Пеннингтон и Беркли переглянулись.

— Ну, мы еще не представлены друг другу.

— Ясно, с первого взгляда сражён наповал, полагаю.

— Да он с ней и не встречался ещё, — фыркнул Пеннингтон. — Даже имени её не знает.

— Не знает ее имени? — бровь Томаса взметнулась вверх. Даже для Беркли, который влюблялся с завидной регулярностью, стоило лишь какой–нибудь даме взмахнуть веером, это было необычно. — В таком случае, разве ты можешь быть уверен, что она не увлечена кем–то другим?

— Я знаю, что это не так, — решительно отклонил его довод Беркли.

Пеннингтон возвел очи к небу.

— Ты случайно не читал «Приключения провинциальной мисс в Лондоне»?

— А кто ж не читал? — Эти так называемые приключения были самой популярной темой месяца. Томас взялся за «Кадуоллендерс» из чистого любопытства, но обнаружил, что его с головой захватили эти занимательные и отчасти провокационные истории. Теперь он, подобно остальным, следил за еженедельными выпусками газеты, а заодно и за текущими догадками относительно истинной личности невинной провинциальной мисс и загадочного лорда Б. — В каждом клубе Лондона, в каждой книге пари есть ставки на то, когда лорд Б. добьётся её.

Лицо Беркли потемнело.

— Для него было бы лучше оставить ее в покое, черт возьми.

— Да ладно, Беркли, смирись. Это ведь самое забавное во всей истории. — Томас хохотнул. — Ждать и гадать — соблазнит или нет, или, что вероятнее, когда именно порочный лорд обесчестит свою прелестную юную подопечную, — вот в чём вся соль.

— Не для меня, — резко отреагировал Беркли.

Томас с любопытством вгляделся в него.

— Ладно, старик, это не больше, чем занятная история. Очевидная выдумка.

— Вовсе нет. — Беркли окинул его сердитым взглядом. — Эта история — сущая правда, от первого до последнего слова. — Беркли попытался своим взглядом привести Томаса в замешательство, но тщетно — он был на несколько дюймов ниже маркиза. — Эти Записки напечатаны, вышли в свет.

— Ты веришь всему, что напечатано? — удивился Томас.

— Он всегда верил и, осмелюсь предположить, всегда будет верить. Я пытался объяснить ему, но он отказывается слушать. — Теперь настала очередь Пеннингтона издать многострадальный вздох. — Я всегда знал, что когда–нибудь это приведет к беде.

— К беде? — пришел в замешательство Томас.

— Ты еще не понял, не так ли? — Пеннингтон наклонился так низко к Томасу, словно намеревался раскрыть государственную тайну. — Последняя великая любовь всей жизни нашего общего друга — это провинциальная мисс.

— Провинциальная мисс? — Томас озадаченно тряхнул головой, после чего внезапно осознал, что именно говорит ему Пеннингтон. Конечно, он пошутил. — Провинциальная мисс из пресловутых «Абсолютно правдивых приключений»?

— Именно она, — ответил Пеннингтон.

Лицо Беркли отражало все страдания безответной любви.

Томаса душил еле сдерживаемый смех. Страдания его друга были слишком очевидны, потому не следовало показывать, насколько ситуация забавляла Томаса. Однако сохранять соответствующее выражение лица было не так–то просто. Томас заговорил сдавленным, чуть более высоким голосом, чем обычно:

— Беркли, э–э–э, Реджинальд. — Он бросил быстрый взгляд на Пеннингтона в поисках поддержки.

Пеннингтон поднял бокал, выказывая солидарность, и залпом выпил остаток шампанского.

— Реджи, — начал Томас оптимистичным голосом. — Я очень сильно подозреваю, что «Абсолютно правдивые приключения» вовсе не являются правдивыми. Вероятнее всего, автор — жена издателя с дюжиной детишек или морщинистый старик, обладающий прекрасным даром рассказчика.

— Ага, фактически гном, — пробормотал Пеннингтон.

— Она не гном, — возмутился Беркли.

— Что ж, в «Кадуоллендерс» работает гном. — Пеннингтон вытянул шею, оглядывая залу, затем пальцем подозвал официанта. — Отвратительный, чудаковатый старый кобель.

— Он — не провинциальная мисс, — сказал Беркли вполголоса.

— Значит, вы уже виделись с Кадуоллендером? — спросил Томас.

— Дважды. — Официант с подносом шампанского остановился и Пеннингтон заменил пустой бокал полным. — По настоянию Беркли.

Беркли взял бокал с шампанским, и Томас последовал его примеру.

— И обнаружили, что провинциальная мисс не более чем плод разыгравшегося воображения?

— Мы не обнаружили ничего. Кадуоллендера не было на месте. — Пеннингтон пожал плечами. — А скрытный гном все от нас утаил.

— Она — не плод воображения. — Беркли осушил бокал. — И я не успокоюсь, пока не найду ее. — Он круто повернулся и удалился в ночь через распахнутые двери.

Томас уставился ему вслед.

— Похоже, сдаваться он не намерен.

— Ни в коем случае.

— Это характеризует его с лучшей стороны, полагаю. Эта его решимость, знаешь ли. — Томас повернулся к Пеннингтону. — Кажется, я никогда не видел, чтобы он так решительно добивался женщины, вообще любой женщины, в особенности такой, само существование которой находится под вопросом.

— Вероятно, именно в этом весь секрет. — Пеннингтон задумчиво потягивал шампанское. — Я знаю Беркли чуть ли не всю жизнь, и хотя он пока не проявлял подобную черту, но в нём определенно живёт романтик. Думаю, мысленно он воображает себя рыцарем на белом коне, спасающим прекрасную даму из беды.