Папа с прицепом - Алексей Макеев

Прождали двадцать пять минут, прежде чем появился Мухамбетов. Гуров наблюдал за тем, как он въезжает на парковку, как выходит из машины и идет к кассам. Там его уже поджидал Крячко. Стас не стал ждать, пока Мухамбетов найдет место для парковки, а боковым ходом прошел в зал ожидания, где располагались билетные кассы. Гуров отпустил Мухамбетова на приличное расстояние, потом пошел за ним. Таксист же окончания истории дожидаться не стал. Сел в машину и укатил, даже не помахав вслед.

Лев вошел в зал ожидания в тот момент, когда Мухамбетов протягивал паспорт и деньги в окошко билетной кассы. Отыскав глазами Крячко, он подал знак к началу операции. С двух сторон они медленно, чтобы не привлекать внимания, двинулись к кассе. Мухамбетов ничего не замечал вокруг. Он был настолько напуган, что даже издалека было видно, как трясутся его руки. Девушка кассир работала не спеша. Разгладила страницы паспорта, отыскала нужный шаблон в программе, сделала запрос и только после того, как пересчитала деньги, приступила к занесению данных с паспорта Мухамбетова.

Полковники воспользовались вынужденной остановкой. Они приблизились на расстояние в три метра, и только тогда Мухамбетов их увидел. Он было бросился бежать, но Гуров и Крячко зажали его с двух сторон, подхватили под локти и поволокли к выходу. Пассажиры, ожидающие своего рейса, смотрели на оперов неодобрительно, а Мухамбетов вдруг начал возмущаться вслух.

– Совсем охамели! – выкрикивал он. – Среди бела дня человека забирают!

Пассажиры шарахались от него, как от чумы, а напарники продолжали тащить главного подозреваемого к выходу.

Вывели Мухамбетова на парковку, прошли до стоянки такси и загрузили в первое попавшееся. Сами сели с двух сторон. Гуров назвал адрес. На этот раз он четко знал, куда едет. Мимо окон начали проплывать зеленые насаждения, жилые дома и офисы, а мысли Гурова витали где-то далеко.

Мухамбетова привезли в дом Сазонова, решив, что очная ставка сработает намного быстрее, чем уговоры и убеждения. Технически третьи сутки закончились, Гурову пора было определяться звонить Орлову, чтобы выбить продление командировки или возвращаться в Москву ни с чем. Бросать расследование теперь, когда вопрос о том, есть ли состав преступления в смертях Паршина и Волкова, требовал всего лишь небольшой доработки, ни Гурову, ни Крячко не хотелось, вот они и решили форсировать события, чтобы добиться результата.

Дом Сазонова Мухамбетову знаком не был. Он смотрел на окружающий пейзаж, и во взгляде его не появилось никакого узнавания. Гуров этому не удивился. Мухамбетов слишком высокого мнения о себе, чтобы ездить к «дойной корове» на дом. Не в его правилах усложнять себе жизнь. Разумеется, в час ночи Сазонов был дома и мирно спал в своей холостяцкой постели. Дверь полковникам открыла его мать. Либо женщина по своей природе была не любопытна, либо привыкла к поздним визитам, но приходу их она ничуть не удивилась. Вежливо поздоровалась, пропустила в дом. Прошамкала босыми ногами в комнату сына, тронула его за плечо и тихо произнесла:

– Сынок, к тебе снова твои друзья пришли.

– Что? Кто? Ты чего, мать? – вскочил, как подорванный, Сазонов, спросонья не понимая, что за срочность. – Спать ложись, ночь на дворе.

– Да как же спать, сынок, когда в доме люди чужие? – Она повела рукой в сторону гостей, которые, сгрудившись на пороге, наблюдали за этой сценой.

– Черт! Снова вы! – Сазонов наконец проснулся, увидел Мухамбетова и снова повторил, длинно растягивая гласную: – Че-е-ерт!

– Не ругайся, сынок, накликаешь беду на ночь глядя, – предостерегла мать. Выражение лица сына ей не понравилось, похоже, до нее дошло, что полуночных гостей она впустила напрасно. Чувство вины затопило сердце. – Прости, сынок, я ведь не по злобе.

– Ничего мать, иди ложись. Я здесь сам разберусь, – потрепал ее по плечу Сазонов, развернул на сто восемьдесят градусов и мягко подтолкнул к выходу. – Иди, все будет хорошо.

Она ушла. Гуров прошел в комнату, Крячко пропустил вперед Мухамбетова и тоже вошел, плотно закрыв за собой дверь, чтобы не беспокоить старушку. Сазонов натянул домашние брюки, надел футболку. Бросил на постель покрывало, сел и молча уставился на незваных гостей.

– И снова здравствуйте, гражданин Сазонов, – первым поздоровался Гуров. Остальные промолчали. Не стал отвечать на приветствие и Сазонов. – Полагаю, объяснять, зачем мы здесь, нужды нет?

И снова общее молчание. Мухамбетов поднял голову, бросил предостерегающий взгляд на Сазонова и снова опустил глаза вниз. Перехватив этот взгляд, Стас усмехнулся. Сазонов же сидел как мешком пришибленный. Руки на коленях сложил, сидит, почти не дышит.

– Было бы лучше, если бы вы сами говорить начали, – заметил Гуров. – Время позднее, все устали. Мы, конечно, можем просидеть и до утра, только для вас это вряд ли что изменит. Итак, кто первый?

Мухамбетов снова бросил быстрый взгляд на Сазонова, тот начал выстукивать босой ногой по полу, но рта не раскрыл. Молчание затягивалось, и Стас внезапно предложил:

– Может, отвезем их в отдел? И хрен с ними, что молчат. Вызовем машину из Череповца, отвезем туда обоих, сдадим местным властям со всей выкладкой, и пусть они с ними разбираются.

– Думаешь? – Гуров сделал вид, что обдумывает предложение напарника.

– Почему нет? Мы свою часть работы выполнили, – продолжал Крячко. – По Паршину отработали, по Волкову тоже. В обоих случаях факт сговора налицо.

– Какого еще сговора? – Фраза Мухамбетову явно не понравилась. – Сейчас вы тут наговорите!

– Сговор с целью скрыть преступление, – спокойно пояснил Гуров. – Вы с Сазоновым заранее сговорились о том, что он должен обеспечить вам алиби на момент смерти гражданина Паршина, проживающего на постоянной основе в Москве, и на момент смерти гражданина Волкова, проживающего на постоянной основе в городе Череповец.

– С Волковым произошел несчастный случай, – заявил Мухамбетов. – А насчет Паршина я вообще не в курсе.

– Значит, факт причастности к смерти Волкова вы не отрицаете, – заметил Крячко. – Только относительно Паршина.

– Я такого не говорил. – Мухамбетов начал нервничать. – Слова мои не перевирайте.

– Ну как же? Только что вы сказали, что относительно Паршина не в курсе. Это значит, что по Волкову сведения у вас есть. Я прав, Гуров? – давил Крячко.

– Так точно, – подтвердил тот. – Фраза более чем странная, если не сказать – разоблачающая.

– Я вот одного не пойму, – задумчиво протянул Стас. – Ну, ладно, Волкова вы убрали, он вам бабки зарабатывать мешал, но Паршина-то за что? Сделку вашу он не срывал, на бабки вас не нагревал. И вообще из города свалил. Так нет, покоя он вам не давал, вы и в Москву за ним приперлись. Под выхлопную трубу сунули. Думали, никто не догадается.

– Вы о чем сейчас вообще? – Мухамбетов нервничал все сильнее и сильнее, от этого он начал хуже соображать, чувство самосохранения притупилось. Ему хотелось во что бы то ни стало реабилитироваться перед операми. – Я никого не убивал. И под выхлопную трубу не совал. Паршина сто лет не видел, да и дел с ним не имел. Только с его помощником, Якимушкиным.