Коллекционер жизней. Джорджо Вазари и изобретение искусства - Ной Чарни

Еще одним элементом сделки была нейтрализация кардинала Ипполито, главного соперника Алессандро. Отослав его на войну в Венгрию, папа преследовал две цели: держать Ипполито подальше от Алессандро и от Екатерины Медичи, в жарких объятиях которой его однажды застали; по крайней мере, такие слухи упорно ходили по Флоренции. Война в Венгрии должна была стать грандиозным конфликтом между двумя величайшими правителями эпохи, двумя великими религиями и великими силами. Послав Ипполито на войну, где со своей армией стоял Карл V, Климент шел на риск или же ставил на то, что неудобный кардинал падет в бою. Но величие Карла и Сулеймана заключалось в том числе и в готовности демонстрировать умеренность и милосердие. Они понимали, когда надо стоять до последнего, а когда — отойти в сторону. Обе стороны, не желая доводить дело до катастрофы, дали возможность сойти на нет конфликту, ставшему известным как Малая война в Венгрии. Более того, под давлением Ипполито вел себя очень дипломатично и поступал грамотно с военной точки зрения. Когда Карл двинулся в 1533 году на запад, кардинал последовал за ним и остановился в Венеции так надолго, что Тициан успел нарисовать его портреты: в военной форме и в венгерском костюме. Бархатный наряд и шляпа с пером выкрашены в красный цвет, какой носят кардиналы. Возможно, Тициан и не проявлял такого усердия, как тосканские художники, но он настолько мастерски обращался с масляной краской, что зрители были потрясены. Если присмотреться к переливающемуся бархату и воздушным перьям на портрете Ипполито (сегодня он находится в галерее Палатина во Флоренции), то мы увидим мазки краски. Но с правильного расстояния они создают иллюзию объема — с того же расстояния, с которого наши глаза встречаются с глазами кардинала. И внезапно мы как будто стоим не у холста, а рядом с настоящим человеком. Этот человек уже не ребенок. Хотя ему и двадцать один год, он уже вполне мужчина.

Осторожность была важной составляющей характера Ипполито. Незаконнорожденный сын, первые годы он под именем Пасквалино жил со своей молочной матерью. В возрасте пяти лет он осиротел, и его отправили во Флоренцию, где он жил и учился вместе со своим родственником Алессандро, которого быстро стал презирать. Он выжил благодаря тому, что внимательно относился к происходящему вокруг и быстро приспосабливался. В 1533 году он знал, что возвращается в Рим и Флоренцию, места, где против него плетут злобные интриги, и что папа хоть и родственник ему, но заключил союз с его соперником.

Но и у герцога Алессандро имелись причины для беспокойства. Он не походил на энергичного красавца — стремительного кардинала и воина Ипполито. Алессандро был герцогом с подрезанными крыльями, поставленным у власти слабым папой и сильным императором. На своем посту он мало что сделал, чтобы улучшить себе репутацию. Флорентийцы невзлюбили его, особенно после того, как он стал их монархом и получил право передавать титул по наследству. Недоброжелатели обвиняли его в слабости характера, объясняя это тем, что его мать была служанкой. Такую критику сегодня назвали бы неполиткорректной, но главным грехом Алессандро стало то, что он оказался монархом во главе государства, которое по-прежнему называлось республикой Флоренцией[153].

Ипполито был более популярен. В 1520-х его считали более властным из двух Медичи. Собственные проблемы сделали его очень внимательным к окружающим, особенно к бедствующим художникам, и Вазари хорошо видел это.

Хотя Ипполито и отправил Вазари прямо ко двору герцога Алессандро, прежде чем уехать на венгерский фронт, фактически художник должен был служить Оттавиано Медичи. Этому дальнему родственнику по линии Лоренцо в 1533-м исполнилось пятьдесят два года, и он не представлял собой никакой политической угрозы. С 1520-х Оттавиано занимался многими художественными заказами семьи Медичи и прекрасно с этим справлялся. Он знал Вазари еще с того времени, когда оба они жили во Флоренции до 1527 года. При новом режиме он был лучшим из возможных покровителей в клане Медичи — зрелым образованным человеком, который не находился на линии огня.

К этому времени Вазари уже исполнился двадцать один год, и он мог наконец вступить в цех художников Флоренции — Compagnia dei Pittori Fiorentini, Сообщество флорентийских живописцев. Эта почтенная организация, немного пострадавшая от войн и переворотов, которые без перерывов терзали город с 1494 года, была одновременно и трудовым союзом, заботившимся о правах художников, и регулирующим органом. Только зарегистрированные в ней художники имели право официально открыть во Флоренции мастерскую и взять учеников. Будучи зарегистрированным, художник мог носить титул мастера, maestro. Налог на эту деятельность составлял пять флоринов в год — довольно скромная сумма за профессию, которая редко приносила большой доход.

Разумеется, Вазари был не просто заинтересован во вступлении в цех. Он увлекся его историей и собирался участвовать в превращении цеха из средневекового рудимента в престижную современную организацию. О происхождении цеха он рассказывает в «Жизнеописании» Якопо ди Казентино, одного из его основателей:

Современные ученые могли бы поправить Вазари. С 1314 года художников принимали в цех врачей и аптекарей (Arte dei Medici e Speciali), основанный в 1197 году, — шестой из главных цехов Флоренции (Arti Maggiori). Это объяснялось следующим логическим соображением: врачи, аптекари и художники имеют дело со странными веществами, которые используются для создания лекарств и пигментов. В 1378 году художники выделились в отдельную организацию. (Тем временем скульпторы, которые работали с бронзой, относились к цеху шелкоделов. Другие скульпторы примкнули к каменщикам, резчикам по дереву. А архитекторов было так мало, что они не видели смысла организовывать собственный цех.)