Огромный черный корабль - Федор Березин

Вот так и служил Дук Сутомо, работая мозгами и руками ни покладая последних, засыпая в каюте, не раздеваясь и ботинок не скидывая, потому как внутренний мир его мыслей не успевал за внешними неудобствами наблюдать. И смотрело командование сквозь пальцы на его причуды, даже уважало их: к примеру, выделили ему каюту отдельную, как старшему офицеру, потому как, помимо лампы настольной, непрерывно работающей, кто мог с ним ужиться, при вони от белья нательного исходящей, да привычке: огрызки бананов и яблок под койку складировать. Представляла его каюта подобие лабиринта, потому как кроме книг технических, там и тут на полу наваленных, гор журналов на ту же тему (завалы сии периодически пополнялись целыми стопками, когда Дук надумывал в незнакомый город выбраться, проветриться маленько), можно было не зная броду, продираясь, к примеру, к иллюминатору-бойнице, наступить в тарелку с прошлогодним недоеденным супом с клецками или еще чем. Только он сам знал проходы и ведал, где «мин нет».

Как-то решил капи-лейтенант, что корабль более менее изучил, хотя никому об этом не похвастался: все и так догадывались. Не долго думая, а может по плану, заранее в голове расписанному, действуя, добыл он учебников, малую стопку, и приемник длинноволновый. Никто к нему в каюту давно уже с проверкой внутреннего порядка не забредал, а пришлые комиссии благоразумно обводили параллельными коридорами. Посему мог он спокойно приняться за изучение языка противника вероятного и единственно возможного. Ловил он передачи вражеские – дикцию и транскрипцию совершенствуя, хотя более всего интересовали его термины научно-технические.

Долго он над этим корпел, периодически на уход за крейсером отвлекаясь, а однажды – цикла через полтора, когда корабль поставили в порту на регламентные работы долгосрочные, и прибыла группа экспертов по модернизации, объявил ему командир корабля очередной отпуск. Писарь по привычке даже проездные не стал капи-лейтенанту Сутомо выписывать: как всегда, не поедет, а зароется в науку техническую по уши, временем свободным воспользовавшись! Однако в этот раз все произошло по другому сценарию.

Вечером, наедине со своими книгами, потушил капи-лейтенант настольную лампу; врубил верхний свет – наверное впервые; осмотрел терриконы бумажных знаний на полу, столе, шкафу и стульях; достал флягу спирта технического (смело снабженцем ему выдаваемым, потому как известно было, что все уйдет по назначению – на волноводов и диодов протирание); налил себе кружечку по краюшек; протянул руку вниз, выловив огрызок яблочка и банку тушенки из аллигатора островов Суа приготовленную, заранее открытую; подумал маленько, свою жизнь на судне родном припоминая, а может схемы какие в голове восстанавливая, и усугубил с удовольствием великим и не приевшимся. Затем заснул он, много раньше обычного.

А наутро, скинул с себя одежду завонявшуюся, потерся мочалкой над тазиком в умывальнике, побрился лезвием новехоньким и облачился в форму парадную, никогда не одеваемую ранее, при кортике и эполетах. Глянул на себя в зеркало, протерев его старой рубахой предварительно, и направился в корабельную канцелярию. Писарь, чуть со стула, к полу прикрученного, не упал, когда опознал его, поначалу за вновь назначенного на должность офицера приняв. «Готовы ли документы проездные?», – поинтересовался Дук. «Нет, не готовы, – ответствовал матрос-писарь, – потому, как не ведаю куда выписывать таковые. Не ездили, Вы, за три отпуска объявленных никуда и ни разу». «Ну, что ж, моряк. Желаю я отбыть в Пепермиду – столицу нашу великую». «Понял Вас, капи-лейтенант. Будь-зде. Только, вот, извольте подождать, к начальнику сбегаю, печать поставлю». Подождал Дук Сутомо совсем недолго, и отбыл.

Прибыв в столицу, он разместился в маленькой скромной гостинице с вычурным названием «Золотой бегемот», в одноместном номере. Затем он, после трехчасового ожидания в приемной, записался на прием в отдел кадров МСОО (Министерство Стратегической Обороны Океана) по личному вопросу. Размеры флота Эйрарбии внушали уважение численностью личного состава: велено было явиться через пять дней к тринадцати ноль-ноль Он так и сделал, однако ожидание растянулось еще на полторы недели. У него имелось два совмещенных отпуска, посему он не сильно расстроился.

Когда наступил его черед, он шагнул в кабинет сверкая начищенными ботинками. За столом восседал скучающего вида военный чиновник, в звании цур-капитан. Дук Сутомо представился по всей форме.

– Очень тронут, что у Вас, капи-лейтенант? Нелады с начальством? На крейсере притесняют молодых офицеров? – доверительно спросил старший по званию, желая сломать лед и ускорить процесс изложения. Чем-то он очень смахивающий на постаревшего писаря с оставленного Дуком корабля.

– Цур-капитан, разрешите доложить?

Ему кивнули, закуривая.

– Я в совершенстве владею эксплуатацией любого устройства своего корабля.

– Похвально, капи-лейтенант. Вам и карты в руки – служите и радуйтесь.

– Я могу чинить любое устройство корабля типа тяжелый крейсер класса «Морской черт».

– Рад слышать, что во флоте имеются столь настырные ребята, – чиновник натянуто улыбался.

– Я умею бегло читать техническую литературу, на языке браши и переводить без словаря.

– Молодец, капи-лейтенант. И что же?

– Я могу также переводить с языка капуцинов, и чуть хуже с языка шарранов. Кроме того могу делать обратный перевод.

Военный чиновник вскинул брови, погасил окурок и внимательно посмотрел на Дука Сутомо.

– Это уже интересно. Присядьте, офицер, – он наклонился над селектором и щелкнул клавишами. – Вызовите ко мне кого-нибудь незанятого из отдела разведки.

Очень скоро Дук находился в другой, изолированной от посторонних звуков и застрахованной от прослушивания комнате, наедине с тремя экспертами: двумя военными и одним гражданским. Разговор велся на разных языках и был занимателен.

– Попробуйте решить такую загадку, капи-лейтенант, – обратился к нему штатский. – Это исторический, но не афишируемый факт. В бою у острова Кибирири наш броненосец пятого поколения «Огненный ветер», был внезапно атакован двенадцатью крейсерами брашей класса «Надежный». Через пять минут боя «Огненный ветер» затонул. Что по-вашему послужило причиной?

– Можно, господа, я буду отвечать на родном языке, я пока не умею разговаривать на шарранском – хотя речь понимаю, как вы заметили.

Ему кивнули.

– И еще, я хочу уточнить детали. Погодные условия в момент боя? Я так понимаю, архипелаг Суа, куда входит Кибирири, находится примерно на широте десять.

– Была штормовая погода – три балла, видимость около трех километров, тем не менее, жарко.

– Причин может быть очень много, но, все-таки, попытаюсь ответить. Крейсера типа «Надежный» имеют максимальный калибр двести миллиметров. Броне «Ветра» – это не страшно. Поэтому с этой стороны опасность не грозила. Если, из-за шторма крейсера побоялись использовать торпеды, тем более, я так понимаю, превосходя броненосец в скорости они могли его окружить, либо, что безопаснее, дабы в своих не попадать, взять в полукруг. Главным оружием броненосца пятого поколения является сверх-калибр, однако это дальнобойное устройство слабой скорострельности. Обычно, такие корабли должны прикрывать вблизи малые суда. Следовательно, противник превосходил броненосец в скорострельности раз в восемьдесят-сто, в зависимости от количества модернизированных крейсеров среди общей массы. Пробить броню они не могли, но существовала опасность попадания в бортовые надстройки, а без корректировщиков корабль не смог бы стрелять. Одного снаряда сверх-калибра хватало для выведения крейсера из строя или даже потопления, однако нужно было успеть попасть в двенадцать маневрирующих мишеней. Видимо командир сознательно пошел на риск стрельбы, без полного охлаждения стволов после выстрела. У броненосца одно сверхтяжелое орудие. Думаю, еще до десятого выстрела у него от перегрева произошел подрыв. Можно сказать, явное нарушение техники безопасности. Так?