Чешское время. Большая история маленькой страны: от святого Вацлава до Вацлава Гавела - Андрей Шарый

На месте гранитного истукана теперь высится Пражский метроном с 20-метровой стрелой, которую красят то в красный, то в зеленый, то в серебряный, то в жемчужный цвет. Уже три десятилетия метроном, сто́ит его включить, невозмутимо и бесшумно отсчитывает равные промежутки времени: девять секунд налево, потом девять секунд направо, потом снова, снова и снова. Создатели устройства уверены, что кинетическая энергия метронома экстатическим образом соединяет чешские прошлое, настоящее и будущее. Но с практической точки зрения движение этого маятника не имеет никакого смысла, ведь пражская машина времени всего лишь символизирует биение его пульса и неумолимость его бега.

Все без исключения чехи моего поколения, по идее, должны говорить или хотя бы понимать по-русски, потому что на протяжении четырех социалистических десятилетий русский язык важным предметом входил здесь в школьную программу. Ну да, кое-кто действительно говорит, некоторые действительно понимают, но те, кто считает русский языком не освободителей, а оккупантов, иногда не желают на русском объясняться и русский понимать, даже если когда-то учились в школе на отлично. Есть и среди моих чешских знакомых люди, не включившие Россию в свою географическую карту. Театральному режиссеру Яне Свободовой было шесть лет, когда в Прагу вошли советские танки. «Человек, конечно, не помнит, что с ним происходило в таком раннем детстве, — говорит она. — Но я много лет была лишена возможности принимать самостоятельные решения о своем будущем так, как это сегодня делают молодые люди. Моего отца исключили из компартии, и в этот момент передо мной захлопнулись двери свободного выбора. Мы не могли поступить в гимназию, получить высшее образование по своему желанию, не могли сами решить, чем будем заниматься. В моих бумагах было написано, что отец не одобрял приход советской армии». Другой мой знакомый выразился короче: «Никто уже не вернет нам двадцать лет жизни».

В 2018 году Свободова поставила спектакль Rusáci? («Москали?») — современные истории об оказавшихся в Чехии выходцах из России. Концептуально эта пьеса посвящена анализу отношений двух народов друг с другом и их памяти о вторжении-68, накрепко привязавшем ЧССР к СССР, но на самом деле надолго, если не навсегда разобщившем эти страны. Занятые в спектакле молодые русские актеры, как выяснилось, до переезда в Чехию ровным счетом ничего не слышали о том, что случилось здесь в 1968-м. Между прочим, симпатичные, вполне себе думающие ребята из Тулы, Томска и Хабаровска, и вот я беседую с одним из них после спектакля: «Что такое коллективная вина, есть ли у меня это чувство? Нет. Чувство коллективной вины есть, наверное, у многих немцев. Их воспитали таким образом, чтобы они знали о том, как Германия вела себя в пору нацизма. Но в русской культуре чувства покаяния нет…»

О том, как Чехословакия встречала бурную социалистическую весну, о том, каким был тот ледяной танковый август, на своем опыте знают теперь только пенсионеры. Это не значит, что Прага забыла; это значит, что почти ни у кого нет личного ощущения гнева, боли, ненависти. Каких только экскурсий не выдумали теперь для дорогих гостей из Москвы, Екатеринбурга и Казани: «Пражская мистика», «Пивной квест», «Круиз с обедом», «Тайные места Праги». События 1968-го, конечно, туристическими манка́ми не стали: те, кто приезжает, как правило, и слушать о них не хотят; те, кто принимает, обычно о них не говорят.

Избавившись в начале 1960-х от гигантского Сталина, а еще через 30 лет от танка на постаменте, столица Чехии осталась без своих главных монументов советским освободителям. В этом легко при желании проследить и еще одну логику: в дни поднявшегося 5 мая 1945 года Пражского восстания в боях против немецких оккупантов на стороне антифашистов-подпольщиков и вооруженных чем придется горожан приняли решающее участие части коллаборационистской Русской освободительной армии из дивизии генерал-майора Сергея Буняченко. Власовцы надеялись, что город в итоге окажется под контролем наступавших с запада войск США, но просчитались: полки генерала Джорджа Паттона остановились на линии Карловы Вары — Пльзень — Ческе-Будеёвице. Как и красноармейцев чуть позже, пражане встречали бойцов РОА цветами, однако эти букеты получились траурными. И генерал Буняченко, и те его солдаты, которые сумели сдаться американцам, были, как и предусматривало подписанное в Ялте лидерами стран антигитлеровской коалиции соглашение, выданы советским властям.

Передовые отряды Красной армии заняли Прагу, уже покинутую немецкими частями; мне встречались данные о том, что советские потери в почти миллионном городе составили несколько десятков человек. Так что все было не совсем так, как показано в снятом в 1970-е годы эпическом фильме Отакара Вавры «Освобождение Праги», вернее, совсем не так. Это, впрочем, не умаляет величие подвига Красной армии[28]: Пражская наступательная операция, последняя стратегическая кампания Второй мировой войны в Европе, стоила СССР 11 тысяч жизней. Медалью «За освобождение Праги» наградили 400 тысяч человек, но власовцев среди них, конечно, не было; попавших в советский плен казнили или отправили в лагеря как предателей Родины. В окраинном столичном районе Ржепорые, к большому неудовольствию Москвы, установили мемориальную доску и памятный знак в честь павших в боях за освобождение Праги бойцов РОА: игрушечных размеров накрытый каской танк на высоком металлическом шесте.

Главный советский полководец, командующий 1-м Украинским фронтом Иван Конев стал (в довесок к Золотым звездам Героя Советского Союза и Чехословакии) почетным гражданином Праги, а в 1980 году еще и ее памятником. Бронзовый сталинский маршал, в расстегнутой шинели и с букетом металлической сирени в руках, четыре десятилетия приветствовал прохожих с постамента на площади Интербригады. Не всем это советское приветствие нравилось: монумент обливали краской, на площади периодически проводили пикеты протеста, рядом с маршалом установили таблички с надписями, разъяснявшими роль главнокомандующего Объединенными вооруженными силами стран — участниц Варшавского договора И. С. Конева в подавлении венгерского восстания и в завершившемся в 1961 году моментальным строительством Берлинской стены усмирении ГДР. Наконец весной 2020 года монумент демонтировали, предполагается, что скульптура маршала отправится в какой-нибудь музей. Длиннющей улице Конева, а она в двух шагах от нашей Далимиловой, пока не возвращено прежнее название Подебрадская.

Стены пражского Нового города. Вдали — храм Успения Пресвятой Девы Марии и Святого Карла Великого