Первый удар - Борис Седов

Как дело дальше повернется — неясно, а теперь — одним бойцом меньше. Если и убил его, а Кастет бил так, чтобы убить — воры сявок не жалеют, они вроде расходного материала, для дела нужен, но и выкинуть не жаль.

Парень вылетел в раскрытую дверь, молча сполз по стене, выронил финку, повалился на бок.

— Убил ты его, что ли? — поинтересовался Есаул.

— Убил, — подтвердил Кастет, сел за стол и собрал брошенные карты.

— А ко мне у тебя какое дело?

— Да есть дело, поговорить бы надо…

— Что ж, давай поговорим. Только прошу, по лицу меня не бей, ладно?

И шестеро воров одинаково улыбнулись.

* * *

Карты со стола были убраны, появился закопченный чайник и железные, коричневые внутри кружки, числом — семь. Кастет попросил разрешения пересесть:

— Не люблю спиной к двери сидеть, сквозняков боюсь…

Воры переглянулись и молча сдвинулись, освобождая место. Спиной к двери не сел никто. В тишине попили чифиря, и, только когда чайник да пустые кружки унесли, Есаул спросил:

— Как звать тебя величать, гость дорогой?

— Арво. Арво Ситтонен.

— Арво? — удивился Кастет. — Пусть будет Арво. Какое слово хотел мне сказать, Арво?

Кастет посмотрел в его глаза, спрашивая, можно ли при всех.

Есаул кивнул и положил голову на правое плечо.

— Сами мы не местные, — начал Кастет. Воры опять переглянулись, юмор в их среде ценился немало. — Я из Петрозаводска, есть там человек, кличут — Голимый, он и посоветовал, езжай, говорит, Арво, в Питер, найди Гену Есаула, он горю твоему поможет, да привет заодно от Голимого передашь.

Есаул пошевелил головой, вроде кивка сделал, говори, мол, дальше.

— А дело у меня такое, нужно срочно хороших людей за бугор отправить, климат их здешний не устраивает, жарко, говорят, здесь, не по нутру. Не одного-двух, тут и речи нет, а много, нам самим такое дело не потянуть, надо к доброму человеку за помощью идти. Тогда Голимый и сказал — есть, говорит, в Питере такой человек — вор уважаемый, вес в городе имеет, все ходы-выходы знает, он и поможет.

Отодрал Есаул голову от плеча, тут Леха и увидел у него на шее шрам страшный, не от понтов Гена голову клонил, а оттого, что прямо держать тяжело.

— Хорошо говоришь, но неувязочка одна есть. Голимый второй месяц на киче парится — как мог он с тобой слова говорить?

— Так не вчера и разговор был, Россия большая, дел много, сегодня только до Питера добрался.

— А чего сами через ментов не сделаете? Телевизор включи, что ни мент, то оборотень. Денег им дать — хоть десяток паспортов тебе сделают, да еще под ручку до самолета доведут.

— Прав ты, Гена, но из-за десяти паспортов мы тебя беспокоить бы не стали, нам больше надо.

— Извини, человек, но я как олень северный, больше десяти чисел не знаю, скажи, сколько надо — дальше говорить будем.

— Сто двадцать.

— Сто двадцать? А ты мне что за это — денег дашь? Так у меня самого деньги есть!

Гена выгреб из карманов смятые купюры, много, примерно столько у Кастета было в заначке, в заднем кармане брюк.

— Знаю, что деньги у тебя есть, но знаю и то, что ты солидный вор и можешь хорошим людям помочь, а люди перед тобой в долгу не останутся. Скоро в городе перемены пойдут, большие перемены, важные, вот тогда тебе наша помощь как раз придется…

Гена подумал минуту, потер рукой шрам, сказал:

— Лады!

Есаул поднялся, за ним и остальные. Смотрели на Кастета уже по-разному, кто с интересом, а кто и с уважением.

— Скажи, где тебя искать, завтра ответ дам.

— А что меня искать, я в гостинице «Невский палас» живу, по чистому паспорту — Арво Янович Ситтонен, номер 618. Милости прошу!

На том и распрощались. За дверь провожал его сам Гена Есаул. Мертвяка из коридора убрали куда-то и слов о нем сказано не было, да и что о нем говорить — шелуха, не человек и был…

* * *

Володя вошел в номер без стука, просто открыв дверь своим ключом-паспарту.

— Леха… блин, Арво! Вставай!

Жанна открыла глаза, приподнялась на локтях:

— Арво, к тебе пришли, — сказала она с удивлением.

— Кто? — спросил Леха-Арво, не разлепляя век. Жанна села в постели, с усилием всмотрелась в Володю, сказала с удивлением:

— Мужчина.

— Мужчинами не интересуюсь, — уверенно заявил Кастет, но все-таки приоткрыл один глаз.

— Хватит дуру гнать, вставай! — Володя был явно зол. — Вставай, базар есть!

— Ты? — Кастет окончательно проснулся. — Что случилось?

— Вставай, я там подожду, — и Володя вышел в соседнюю комнату.

Леха нашарил под кроватью халат, с трудом разобрался с рукавами, пошел за Володей.

— А поцелуй «С добрым утром»?

Леха на ходу изобразил воздушный поцелуй и вышел.

Володя стоял у окна, курил и, насколько мог судить Кастет, был явно не в себе.

— Ты во сколько вчера вернулся?

— Не знаю, ночью. Ты сам знаешь, ехал за мной.

— Я ж тебе говорил — в катран не поеду!

— Да?

Вчера, отъезжая от воровской квартиры, Леха заметил, что за ним тронулись три машины. Одна из них Володина, две — банкира. Значит, все в порядке, можно не устраивать гонок с отрыванием от хвоста, крутыми виражами и визгом тормозов. Тем более, что ехал он в гостиницу, адрес которой известен всему городу. И вот теперь выясняется…

— Во сколько ты вернулся? — повторил Володя.

— Не знаю. Честно — не знаю. У воров был — не до времени было, вернулся — тем более. Сам знаешь, влюбленные котлов не рассекают. Случилось что?

— Случилось! «Гостиный Двор» взорвали!

Действительно, изучая ночью под чутким руководством Жанны тантрические способы выхода в астрал посредством коитуса, Кастет слышал два неслабых взрыва — аж стекла задребезжали. Но он подумал, что это мелюзга, как всегда, развлекается с китайской пиротехникой, и не обратил внимания.

— Так ты чего, думаешь — это я взорвал?

— Я ничего не думаю, а вот Сергачев думает.

— Серьезно?

— Серьезней некуда…

— Что случилось-то, скажи толком? Взрывы я слышал — но кто же знал…

— Примерно в три пятнадцать два грузовика одновременно протаранили въездные ворота торгового комплекса «Гостиный Двор», со стороны Садовой и Перинной линии, и взорвались во внутреннем дворе. Ущерб, пострадавшие — включи телевизор — узнаешь. Сергачеву друзья его фээсбэешные ночью позвонили, он сразу на тебя подумал.