Случайная вакансия - Джоан Кэтлин Ролинг

— Не хотел говорить, ну да ладно, — с растяжкой произнёс он, сочиняя свою небылицу. — Похоже, влипли мы. — (Эндрю и Пол перестали жевать и уставились на отца.) — Охранника пришлось вырубить. Надеюсь, не очухается.

Рут задохнулась. Её не мог обмануть спокойный, ровный тон, каким Саймон говорил о преступлении. Вот, значит, почему он вернулся домой в таком настроении; теперь всё стало ясно.

— Так что не вздумайте проболтаться, — добавил Саймон и обвёл всех свирепым взглядом, чтобы неповадно было противиться силе его личности.

— Нет, ни в коем случае, — заверила его Рут.

Быстрое воображение уже нарисовало ей, как дом наводняют полицейские, как они разглядывают компьютер, как уводят с собой Саймона, предъявляют ему ложные обвинения в грабеже с отягчающими обстоятельствами… и бросают за решётку.

— Слышали, что папа сказал? — полушёпотом обратилась она к сыновьям. — Никому ни слова про новый компьютер.

— Всё устаканится, — сказал Саймон. — Глядишь, и обойдётся. Если никто не будет языком трепать.

Он вернулся к запеканке. Рут переводила взгляд с мужа на сыновей и обратно. Пол, испуганный и притихший, размазывал еду по тарелке.

Но Эндрю не поверил ни единому слову.

«Ври больше, ублюдок. Тебе лишь бы её застращать».

После ужина Саймон сказал:

— Давайте хотя бы проверим, как этот чёртов агрегат фурычит. Ты, — он ткнул пальцем в Пола, — пойди вынь его из коробки и аккуратно — аккуратно — опусти на подставку. А ты, — он указал на Эндрю, — ты ведь у нас спец по компьютерам, так? Покажешь мне, что к чему.

Саймон прошёл в гостиную впереди всех. Эндрю знал, что это провокация: Пол, маленький и нервный, мог запросто уронить компьютер, а он, Эндрю, непременно должен был где-то лохануться.

За их спинами Рут гремела посудой. По крайней мере, она осталась за линией огня.

Эндрю бросился помогать брату, когда тот взялся за тяжёлый системный блок.

— Он не слюнтяй какой-нибудь, сам справится! — рявкнул Саймон.

Каким-то чудом Пол трясущимися ручонками опустил компьютер на подставку и, обессиленный, застыл на месте, преградив Саймону подход к машине.

— Прочь с дороги, щенок паршивый, — взъелся Саймон.

Пол юркнул за диван. Саймон взялся за первый попавшийся кабель и обратился к Эндрю:

— Это куда вставлять?

«В жопу себе вставь, ублюдок».

— Можно, я…

— Тебя спрашивают, куда эту хрень вставлять! — взревел Саймон. — Ты ж у нас продвинутый… показывай, куда вставлять.

Нагнувшись, Эндрю осмотрел заднюю панель; сперва он ошибся, но со второй попытки случайно ткнул в нужный разъём.

Когда дело уже близилось к концу, в гостиную пришла Рут. Эндрю сразу понял: она не хочет, чтобы этот агрегат заработал; она хочет, чтобы Саймон отвёз его на свалку и махнул рукой на выброшенные деньги.

Саймон уселся перед монитором. Повозив беспроводной мышью, он сообразил, что в ней нет батареек. Пол тут же был отправлен в кухню на поиски. Когда он, выполнив поручение, вернулся, отец выхватил батарейки у него из ладони, как будто Пол грозился утащить их обратно.

Оттопырив языком нижнюю губу, что делало его похожим на первобытного человека, Саймон с преувеличенной дотошностью начал возиться с батарейками. Таким зверским, свирепым выражением лица он всегда показывал, что его терпение на исходе и вскоре он перестанет отвечать за свои поступки. Эндрю представил, как сейчас зашагает прочь из комнаты и лишит отца аудитории, которая всегда ему требовалась, чтобы себя накачивать. В своём воображении Эндрю уже развернулся и почти ощутил, как ему запустили мышью в затылок.

— Ко мне, чтоб тебя!

Саймон зашёлся своим коронным рыком, под стать звериному оскалу.

— Ыырр… ыырр… Зараза! А ну, ты попробуй! Ты! У тебя пальцы как у девчонки-мокрощёлки!

Саймон сунул в грудь Полу разобранную мышь и батарейки. Мальчонка трясущимися руками вставил металлические цилиндры в пазы, защёлкнул крышку и протянул мышь отцу.

— Вот спасибо, сопля Полина.

Саймон ещё раз оттопырил языком губу и стал похожим на неандертальца. Он, как всегда, изображал, будто неодушевлённые предметы сговорились ему досадить. Мышь снова опустилась на коврик.

«Хоть бы заработала».

Возникшая на экране белая стрелка курсора весело запрыгала, послушная воле Саймона. Тиски страха ослабли; трое наблюдателей облегчённо вздохнули. Эндрю представилась группа японцев — мужчин и женщин — в белых халатах: у них, собравших чудо-машину, были тонкие, ловкие пальцы, как у Пола; эти люди приветливо и учтиво кланялись ему с экрана. Эндрю безмолвно благословил японцев вместе со всей их роднёй за то, что эта отдельно взятая машина заработала.

Рут, Эндрю и Пол неотрывно следили за действиями Саймона. Тот выводил на экран всевозможные каталоги, с трудом их закрывал, кликал на иконки, назначение которых было ему неведомо, путался во всплывающих окнах, но всё же спустился с вершин опасной ярости. Методом тыка он вернулся в исходное меню и сказал, глядя на Рут:

— Похоже, нормально фурычит, да?

— Бесподобно! — поспешила заверить она и выдавила улыбку, как будто и не было прошедших тридцати минут, как будто компьютер приобрели в «Диксоне» и подсоединили с большой лёгкостью, а не под угрозой расправы. — А скорость какая, Саймон. Этот намного быстрее старого.

«Да он в Сеть ещё не вышел, глупая ты женщина».

— Ага, мне тоже так показалось.

Он пригвоздил взглядом сыновей.

— Вещь новая, дорогая, требует к себе уважения, понятно? Не вздумайте кому-нибудь сболтнуть, — повторил Саймон, и в комнату влетел холодный призрак новой злобы. — Ясно вам? Вы меня хорошо поняли?

Они снова закивали. На неподвижном лице Пола застыло страдание. Пока не видел отец, он тонким указательным пальцем чертил восьмёрку на внешней стороне бедра.

— И занавески задёрните, к чёртовой матери. Почему весь дом нараспашку?

«Потому что мы все стояли как истуканы, пока ты тут выдрючивался».

Задёрнув занавески, Эндрю ушёл к себе.

Он бросился на кровать, но не смог вернуться к приятным размышлениям о Гайе Боден. Кандидатура отца, выставленная для участия в выборах, маячила перед ним гигантским айсбергом, заслоняя своей тенью всё остальное, в том числе и Гайю.

Сколько помнил себя Эндрю, отец всегда был добровольным узником собственного презрения к окружающим: свой дом он превратил в крепость, где его воля была законом, а его настроение делало погоду. До Эндрю с возрастом дошло, что почти полная изоляция — явление нетипичное, и он начал слегка этого стесняться. Родители его приятелей, не припоминая их семью, спрашивали, где он живёт, невзначай интересовались, придут ли мама с папой на местный праздник или благотворительный вечер. Некоторые вспоминали Рут, с которой познакомились на детской площадке у начальной школы Святого Фомы, когда их сыновья были ещё маленькими. Общительностью мать намного превосходила отца. Если бы не этот нелюдь, она была бы примерно такой, как мать Пупса: встречалась бы с подругами за обедом и ужином, ездила бы по делам в город.