Зов издалека - Оке Эдвардсон

— Что он написал?

— Не знаю. Даже не открывала.

— Когда это было?

— Вчера. Если вам интересно, она в мусоре. А мусор — в мусороприемнике внизу. Если его еще не увезли.

Винтер кивнул. Не так уж трудно уединиться, если тебе этого хочется. Права человека… Надо ими воспользоваться хоть раз.

— У меня осталось несколько дней отпуска.

Винтер опять кивнул.

— Еще вопросы?

— Так что же вы видели? Если что-нибудь видели, конечно…

— Я уже сказала — пока варю кофе, попробую вспомнить.

— Да, конечно…

Она поднялась и вышла. Винтер огляделся. Две фотографии в рамках на комоде. Он встал и подошел ближе. Петера фон Холтена на снимках не было. На одном — пара молодоженов. Скорее всего ее родители — фотографии никак не меньше тридцати лет. Классическое свадебное платье, фрак на женихе. Никакого заигрывания с тогдашним стилем хиппи. Фотография пахла большими деньгами. Как и квартира, как и дом, и улица, да и весь район города.

Другой снимок сделан на природе. Людей нет. Коттедж на острове в архипелаге. Снимок черно-белый, но дом наверняка красный. Стоит на скале. Чуть дальше угадываются мостки. Объектив наведен на здание. На небе ни облачка. Налево щит с надписью — «Здесь проложен кабель». От мостков к дому поднимается лесенка — либо бетонная, либо вырубленная в скале.

Это место Винтеру было знакомо. Он почти не сомневался — знакомо. Он видел этот дом и знал, где он находится. Обогнуть мыс слева и попадешь в залив. А там можно подняться на холм, окаймленный растрепанными ветром кустами можжевельника. За холмом, с подветренной стороны, — другой дом, принадлежавший его родителям и проданный, когда Эрику исполнилось двенадцать. С тех пор он много раз проплывал мимо на яхте, но желания высадиться не возникало ни разу. А теперь вдруг испытал приступ ностальгии.

Андреа Мальтцер принесла поднос с кофе и увидела, что он рассматривает фотографию.

— Знакомое место? — Она назвала остров.

— Точно, — сказал Винтер. — У родителей был там дом. Но это было давно.

— А мои купили всего несколько лет назад.

— Вот потому-то я вас и не узнал. — Винтер повернулся к ней и улыбнулся. Она удивленно посмотрела на него и села за стол. — В то время там не было никаких малышей, — пояснил он.

Она тоже улыбнулась, но промолчала. Он устроился напротив. Андреа сделала приглашающий жест, и Рингмар разлил кофе по чашкам. Винтер вдруг ощутил странную тревогу. Должно быть, снимок на него так подействовал. В его голове сейчас не было места воспоминаниям. Но… во всем есть какой-то смысл. Что-то его сюда привело. Он не верил в случайности. Никогда не верил. Говорят, многие преступления раскрывались благодаря случайностям, но он так не считал. Во всем есть смысл. И в случайностях тоже.

— Это мой оазис, — сказала она. — Если я не здесь, то там. Вчера, например.

— Вы что-нибудь вспомнили про ту ночь? — Рингмар был настроен более практично.

— Да… я видела лодку на озере.

— Лодку, — повторил Рингмар.

— Белую… или светло-бежевую. Наверное, пластмассовую.

— Далеко?

— Да… довольно далеко. Я вышла из машины… ну, когда приняла решение не пользоваться больше автомобилем Петера.

— Пожалуйста… опишите поточнее, что вы видели.

— Я уже сказала. Лодку… Она почти не двигалась. Или вообще не двигалась. Звука мотора, во всяком случае, я не слышала.

— А сам мотор вы видели?

— Нет… было еще темно. В лунном свете много не разглядишь. — Она поставила чашку на поднос.

— Удары весел?

— Нет… но в лодке кто-то сидел.

— Один? Несколько?

— Похоже, один.

— Но вы не уверены?

— Я же сказала — было темно.

— А тот, в лодке… он мог вас видеть?

— Откуда мне знать?

— Вы смогли бы узнать лодку, если вам ее покажут?

— Не знаю… не уверена. Но я помню размер… примерно, конечно… и обводы.

— А что вы делали потом?

— В каком смысле?

— Как долго вы стояли и смотрели на лодку?

— Пять минут, не больше… Я не придала этому значения — есть много любителей половить ночью.

— Не знаю, — сказал Рингмар. — Я не рыбак. И лодка была на месте, пока вы стояли у машины?

— Да… мне показалось, она не сдвинулась ни на метр.

— Давайте еще раз уточним время, насколько это возможно, — предложил Винтер.

Объявленный розыск принес первые результаты. Позвонили многие. Меллерстрём наряду с другими отвечал на звонки. Люди что-то видели, но поблизости никого не оказалось. «Где-то кто-то был», — обобщил результаты Меллерстрём, докладывая Винтеру.

Винтеру понравился такой оптимизм. Вполне в его духе. Я горжусь тобой, Янне.

Он сам сформулировал текст объявлений, висевших во всех жилых районах, пока их не сорвали. Никаких фотографий. Заголовок гласил: «Полиция просит помочь». Восемнадцатого августа в 04.00 найдено тело убитой женщины у озера Дель, в районе болота Кальве. Описание погибшей. «Всех, кто… мы просим связаться с нами…» И чуть ниже: «Если у вас есть какие-то дополнительные сведения, позвоните по следующему номеру». И еще ниже: «Предоставьте нам решать, какие сведения для нас важны, а какие нет». Странная фраза, если вырвать из контекста, но Винтер ее оставил. Подписал: «Отдел уголовного розыска окружного полицейского управления» и добавил крупными буквами: «СПАСИБО ЗА ПОМОЩЬ!»

Эта преувеличенная бодрость, по правде говоря, его раздражала, но, может, так и нужно, если хочешь получить какой-то результат. Он вспомнил болтающиеся на ветру клочья подобных объявлений на пригородных вокзалах в Лондоне.

— Нашли что-нибудь в лодке? — спросил Хальдерс.

— Бейер говорит, что краска та же, что и на дереве, — ответил Борьессон. — И встала примерно в то же время.

— Встала? — удивился Хальдерс. — Что значит «встала»?

— Бейер так сказал… ну, засохла, значит. То есть малевали одновременно.

— Что еще? — осведомился Винтер.

— В лодке столько воды, что отпечатки обуви зафиксировать не удалось. Но отпечатков пальцев — сколько хочешь. Пока их все обработают…

— Отпечатки разные?

— Ребята давали свою лодку кому ни попадя… или сдавали, но в этом они никогда не признаются. — Поговорю с ними еще раз.

— И рыбьей чешуи полно… Смотри-ка, в озерах еще есть рыба, — мрачно заметил Хальдерс.

— А отпечатки подошв на бортах?