Откровения акушерки. Тайны родильного отделения - Филиппа Джордж

– Сядь и расслабься!

– Это не так просто, – дулась я. – Я люблю чем-то заниматься. Мне не нравится весь день валяться без дела.

– Некоторые женщины готовы умереть за возможность все время бездельничать, имея партнера, который сам убирается и готовит.

– Не думаю, если бы они увидели, как ты убираешься.

– Ты что, жалуешься?

– Ты же знаешь, чтобы помыть тарелки, нужна горячая вода и жидкость для мытья посуды.

– Ах ты, нахалка!

Именно так мы с Уиллом и относились друг к другу, постоянно шутя и подтрунивая. Никто из нас не любил ссориться – это было не в нашем характере.

* * *

В одну из тех недель, что я проводила на дежурстве в больнице, мы с Сэм работали в ночную смену, и она рассказала мне о ситуации с Джеммой.

– Она подала жалобу, – сказала Сэм. – Я ее не виню. Ведь если бы ординатор проверила женщину раньше, мы могли бы что-то сделать. Но мы потратили впустую столько времени – даже часов, – когда Джемме можно было дать обезболивающее и держать ее на мониторе.

Сэм была рассержена и разочарована тем, что произошло во время родов Джеммы, но она была уверена, что последующее расследование выявит недостатки старшей команды. В конце концов, слова «прошу провести проверку ординатора» были нацарапаны на всех записях Джеммы.

– Как ты думаешь, ей грозит дисциплинарное взыскание? – спросила я Сэм.

– Очень на это надеюсь. Боже упаси, чтобы подобное случилось с другой женщиной. Если мы не усвоим урок на этот раз, то все повторится снова.

Спустя полгода расследование завершилось и, как и ожидалось, больницу обвинили в халатности. Но вместо того, чтобы возложить вину на ординатора, они каким-то образом умудрились обвинить акушерок! Команда старших руководителей заявила, что мы недостаточно старались, чтобы привлечь ординатора. Я была потрясена таким выводом. В записях значилось, что мы сделали все, что было в наших силах, чтобы привести врача в палату. Там все было написано черным по белому – и все же каким-то образом вина легла на нас. Я была поражена тем, что ординатор ухитрился увильнуть от ответственности за неявку на вызов. Сэм плакала от злости, когда мы читали больничный отчет.

– Просто нож в спину, – сказала она. – Как они могли сделать это? Как же так?

Руководство больницы нас предало. В тот момент, когда мы ожидали, что старший персонал скажет правду, все свалили на нас. Увидев отчет, я была очень сильно потрясена. На мой взгляд, вся работа нашего отделения держалась на доверии. Роженицы доверяли нам, и точно так же мы верили, что коллеги будут рядом, когда мы в них нуждаемся. А если нет, то им придется признать свои ошибки. Произошедшее подействовало, как ушат холодной воды. Впервые я ощутила, что доверие между нами и руководством рушится, и из-за этого я почувствовала себя уязвимой и незащищенной.

Что это было? Я выскочила из ванны. Мне показалось, что внутри меня что-то лопнуло. Я вытерлась, стараясь избавиться от запаха шалфея, затем обернула полотенце вокруг гигантского живота и вразвалку вышла на лестничную площадку. Было 17:30, и, хотя с назначенного срока прошла всего пара дней, я отчаянно хотела, чтобы моя маленькая девочка поскорее родилась. Я находилась в декретном отпуске уже две недели, и теперь, когда детская комната была покрашена и мы купили все необходимое для первых месяцев, я с нетерпением ждала встречи с дочерью. Мы узнали, что ждем девочку, после второго обследования. Врач провел УЗ-датчиком по моему животу, и я сразу поняла, что это так. Я послала Уиллу взволнованный взгляд, и врач сказал:

– Вы уже знаете пол, не так ли?

– Это же девочка! – взвизгнула я. – У нас будет маленькая девочка!

Весь день я испытывала слабые боли и раздражение, но ничего похожего на схватки, поэтому решила попробовать все те вещи, которые советуют делать, чтобы вызвать роды. Утром я вывела нашего пса Бисквита на долгую прогулку и пила малиновый чай, хотя он вышел из моды. Уилл захотел приготовить нам острое карри к чаю, а я тем временем решила принять ванну с аромамаслом мускатного шалфея, которое, как считается, вызывает схватки. В родильном отделении мы никогда не рекомендуем использовать больше нескольких капель на ванну, но я сомневалась, что это количество возымеет какое-то действие, поэтому в момент чистого безумия вылила в воду половину бутылочки.

– Уилл! – крикнула я с верху лестницы. Он на кухне готовил ужин. – Уилл! – снова позвала я. – Уи… О! – огромный поток хлынул из меня на ковер. – Боже мой, о боже мой! Уилл! – закричала я.

– Что? Что такое? – он появился у подножия лестницы.

– Думаю, у меня отошли воды, смотри! Воды отошли.

– Черт побери! – Уилл увидел, что я стою посреди быстро расползающегося мокрого пятна.

В то же мгновение я почувствовала, как в животе нарастает огромная волна боли, которая с каждой секундой становилась все сильнее и сильнее. Я была совершенно ошеломлена силой схватки и скорчилась пополам. Слишком много мускатного шалфея. Я использовала слишком много мускатного шалфея! Когда схватка прошла, Уилл проводил меня вниз и отвел в гостиную, но еще через тридцать секунд на меня обрушилась следующая схватка.

– О боже мой!.. О боже мой… Господи, – я тяжело дышала, совершенно ошеломленная интенсивностью боли.

Схватки теперь повторялись каждые две минуты. Я думала, что они должны развиваться медленно, в течение нескольких часов. Я прошла путь от отсутствия схваток до безумной боли ровно за тридцать секунд!

– Достань ЧЭНС[33], Уилл! О… ой… а-а-а-а-а… слишком много мускатного шалфея.

Уилл помчался за прибором, по пути распахивая все окна в доме, пытаясь избавиться от назойливого запаха аромамасла. «Как женщины с этим справляются?» – думала я, внезапно испытав благоговейный трепет перед каждой роженицей, которой я помогала. Это, конечно, не должно быть так больно!

Уилл вернулся через минуту с портативным устройством и пристегнул его к моей спине. Мы включили аппарат – он должен помочь справиться с болью, испуская небольшие электрические токи, но потребовалась всего одна схватка, чтобы убедить меня, что он не поможет.

– О, это бесполезно! Я не могу, – взорвалась я, срывая со спины подушечки, и, схватив телефонную трубку, позвонила в родильное отделение. Ответила Бев.

– Началось, и уже слишком сильно, – сказала я ей. – Я не могу. Сейчас приеду.