Богатырская дружина Мономаха. Русь в огне! - Вадим Николаев

В определенном смысле были правы и те и другие, но вторые правы, конечно, больше. Это были последние волны затихающей бури, что пронеслась над Русью в конце одиннадцатого века, расколов ее на части.

В этом же году игумен Сильвестр, по приказанию Мономаха, прекратил свою летопись, бывшую, по сути, летописью междоусобицы.

Постепенно воспрянувший духом Мономах не оставлял надежды опять разрушить мир с половцами и втянуть Святополка в новый поход, который мог упрочить его, Мономаха, славу. Если бы миротворство Святополка увенчалось полным успехом, Мономах, конечно, не имел бы на это никаких шансов. Но поскольку Предслава убежала к Боняку, можно было рассчитывать, что великий князь затаил злобу на половцев.

В конце концов Мономаху удалось уговорить как всегда непоследовательного Святополка. Правда, и великий князь, и дружина его продолжали медлить. Когда весной 1103 года Святополк и Мономах собрались на совет в Долобске, один из киевских дружинников сказал:

– Не годится весной в поход идти. Смердам пахать надо.

– Дивно мне, – желчно произнес Мономах, – что жалеешь ты смердов и пашню их. Почему не подумаешь ты о том, что вот начнет пахать смерд – приедет половчанин, пронзит его стрелой и лошадь его заберет, а в село его приехав, возьмет его жену, и детей, и все его имущество. Вот, значит, как жалеешь ты смерда.

– Но ведь у нас мир с половцами, – возразил дружинник. – С чего бы им нападать?

– Когда нападут, будет поздно, – заметил Мономах. – Мы должны нанести упреждающий удар.

Дружинник не нашелся что ответить.

Слова Мономаха решили дело. Святополк встал и сказал:

– Я готов.

– Этим ты, брат, великое добро совершишь для земли Русской, – откликнулся Мономах.

Они послали гонцов к Олегу и Давыду Святославичам, говоря:

«Идите на половцев, и будем либо живые, либо мертвые».

Давыд согласился, Олег же отказался, сославшись на нездоровье, хотя истинная причина отказа была всем хорошо понятна.

Отказался участвовать в походе и Мстислав, верный своим убеждениям. Отношения между отцом и сыном снова ухудшились.

Русское войско на ладьях отправилось к порогам Днепра и высадилось около острова Хортицы (легендарного острова Буяна). Здесь часть воинов пересела на коней, а часть – пошла пешком. Через четыре дня, четвертого апреля, все пришли на Сутень.

Хан Урусоба, узнав о приближении русского войска, созвал совет. Боняк на этот совет не явился. Хотя Предслава и вернулась к нему, Боняк не мог простить Урусобе попытку отнять у него любимую женщину.

Отсутствие лучшего половецкого полководца окончательно выбило из колеи и без того ошарашенного внезапным нападением Урусобу. Он считал, что нужно просить у русских мира.

– Ты боишься Руси, а мы ее не боимся, – заявил молодой Бельдюзь. – О каком мире ты говоришь? Они нарушили мир, и мы вправе делать с ними все что хотим. Перебив этих, пойдем в их землю и возьмем их города. Кто их избавит от нас?

Почти все поддерживали Бельдюзя, и Урусоба уступил большинству.

Половцы послали в разведку отряд Алтунопы, так удачно проявившего себя под началом Боняка в битве за Перемышль. Русские также выслали свой отряд, которому удалось окружить половецкий. Все, включая самого Алтунопу, были убиты.

Затем началось сражение. Словно два леса, русское и половецкое войска двигались друг на друга, и ни тому, ни другому не было видно конца за горизонтом. Они столкнулись, как две морские волны, и под напором русских половцы побежали. Урусоба и многие другие знатные половчане погибли в этой ожесточенной сече.

Бельдюзя захватили в плен дружинники Мономаха и привели его к князю. Молодой половчанин, удаль которого куда-то испарилась, дрожа от страха, предлагал за себя золото, серебро, коней, скот.

– Это не мы, а клятва победила вас! Сколько раз, давая клятву, вы все-таки нападали на Русскую землю? – грозно вопрошал Мономах, как будто это половцы напали первыми. – Почему не учили вас отцы ваши не нарушать клятвы, но проливать кровь христианскую? Да будет твоя кровь на голове твоей!

Князь взмахнул рукой, и его дружинники зарубили Бельдюзя.

Захвачено было много добычи – челяди, коней, верблюдов, овец. На общем пиру Мономах сказал, поднимая чашу:

– Вот день, сотворенный Господом! Возрадуемся в этот день, ибо Бог избавил нас от врагов наших, сокрушил головы змеевы и передал им принадлежавшее людям русским!

Войско возвращалось на Русь с победой и славой, ведя с собой множество пленных.

В августе того же года был заново отстроен город Юрьев, некогда сожженный половцами.

Святополк удачно выдал замуж двух младших дочерей: одну – за нового польского короля Болеслава Кривоустого, другую – за Штефана, сына своего давнего союзника венгерского короля Коломана. Но его беспокоило то, что у него был лишь один сын – владимирский князь Ярославец. Если бы с Ярославцем что-нибудь случилось, власть после смерти Святополка, минуя окончательно сошедшего с политической сцены Олега, явно перешла бы к Мономаху. А если бы Мономах умер раньше Святополка, могла бы начаться междоусобная война между Мстиславом и старшим сыном Олега, Всеволодом. Святополк хотел жениться и завести еще одного сына, но он не был до конца уверен в смерти Марджаны. Даже удивительно, что этот клятвопреступник в вопросе о браке боялся прогневать Бога.

Святополк объявил и о своем намерении жениться, и о своих сомнениях, обещая большую награду тому, кто подтвердит смерть Марджаны. Весть об этом, конечно, дошла до Добрыни Никитича.

Богатырь долго колебался, понимая, что, оказав услугу Святополку, неминуемо повредит Мономаху. Если бы речь шла о денежной награде, даже мысль о том, чтобы рассказать великому князю нужную тому правду, не пришла бы Добрыне в голову. Но он задумал попросить Святополка об одной очень важной для него вещи, которую Мономах при всем желании не смог бы сделать.

Отпросившись у Мономаха, Добрыня поехал в Киев, был принят Святополком и рассказал тому о смерти Марджаны. Великий князь, потрясенный вероломством, жестокостью и развращенностью бывшей супруги, однако же, радовался тому, что может теперь с чистой совестью жениться.

– Я понимаю, что ты не можешь повторить свой рассказ перед всеми, – сказал Святополк. – Но готов ли ты повторить его перед новым митрополитом, чтобы тот дал мне дозволение на брак?

Новый митрополит Никифор был назначен совсем недавно.

– Да, готов, – кивнул Добрыня.

– Сколько гривен ты хочешь в награду? – спросил Святополк.

– Не нужны мне деньги, – ответил Добрыня.

– А что тебе нужно?

– Опостылела мне, великий князь, моя жена, Забава Путятишна. Упроси митрополита дать мне дозволение на развод, чтобы мог я жениться на другой.