📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгПриключениеЭкипаж машины боевой - Александр Кердан

Экипаж машины боевой - Александр Кердан

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 100
Перейти на страницу:

– Ладно, уговорил, речистый… Поберегусь, – пообещал Кравец.

…Спустя пару часов состав, как и предсказывал Захаров, остановился на заметённом снегом степном разъезде.

На прощанье обнялись. Захаров грузно выпрыгнул из вагона и, не оглядываясь, вперевалку зашагал к стоящему у станционного домика заиндевевшему «уазику». Кравец долго смотрел другу вслед, вдруг поймав себя на щемящей мысли, что увиделись они, возможно, в последний раз…

5

Двадцать девятого декабря эшелон прибыл в Моздок. Пока выгружалась боевая техника, Смолин, Долгов и Бурмасов отправились на поиски штаба группировки. Кравец остался на «хозяйстве». Он прошёлся вдоль состава, посмотрел, как идёт разгрузка. Поговорил с несколькими солдатами о том о сём: как настроение, в чём нуждаются. В общем, обычное «комиссарское» занятие.

В это время на соседний путь прибыл ещё один эшелон. Едва он остановился, из штабного вагона двое прапорщиков выволокли пьяного в стельку полковника, которого тут же вывернуло на платформу. «Вот скотина! – разозлился на незнакомца Кравец. – Надо же так нажраться! И главное: на глазах у солдат. Попробуй потом объясни им что-то про дисциплину и про честь мундира…» Отвернувшись, он зашагал в сторону вокзала.

В зале ожидания было полно солдат разных родов войск. Кравец определил это по шевронам на камуфляже. Впрочем, некоторые бойцы были одеты совсем не по-фронтовому – в шинели или бушлаты старого образца. Служивые дремали на лавках, курили, сидя на подоконниках, что-то обсуждали, балагурили, собравшись в кружок. Чувствовалось, что они предоставлены самим себе и никем не управляются. Между тем в зале находилось несколько высоких чинов, отличающихся от остальной военной массы каракулевыми ушанками и пятнистыми куртками нового образца. Один из таких начальников, видно, не знающий чем заняться, прямо на виду у солдат принялся распекать майора с петличками железнодорожника. Очевидно, местного коменданта. Майор огрызался и что-то доказывал, размахивая руками.

Кравец не стал дожидаться, чем закончится офицерская перебранка, вышел на привокзальную площадь. Она была безлюдной. Заглянул в один из магазинов. Все полки оказались пустыми.

– Народ как взбесился, – пожаловалась пожилая продавщица в застиранном халате. – Сметают всё, как перед войной: соль, спички, крупу…

Кравец ничего не ответил. Побрёл к эшелону, подавленный увиденным. Не добавляла настроения и мерзопакостная погода: с неба сыпалась морось, под ногами чавкала грязь, моментально превращающая сапоги в тяжёлые гири. Словом, всё, как у Бисмарка: «Война – это грязь, пот, кровь, железо». Правда, с кровью они ещё не столкнулись.

Комполка и начштаба вернулись одни, без Бурмасова.

– Прав ты оказался, комиссар. Наш «политический смотрящий» здесь решил остаться, – Смолин не скрывал презрения. – Я, говорит, буду вас в штабе группировки прикрывать от вышестоящего начальства, в случае чего… Защитничек, ёкарный бабай! Уже взялся писать донесение в штаб округа о выполнении поставленной задачи…

– Это Бурмасов умеет. Напишет… При помощи пяти «пэ»: пол, палец, потолок, прошлогодняя подшивка… За такие донесения, вовремя отправленные, и стал большим начальником! Погоди, Серёга, он ещё орден за участие в боевых себе выхлопочет!

– До орденов всем пока далеко, комиссар. А вот пять «пэ» уже начали действовать…

– В том-то и дело, что не пять, а всего три. Нет никакой прошлогодней подшивки, а только пол, палец и потолок, – пожаловался Долгов. – Посмотри, Александр, какие карты выдали. Шестьдесят первого года. Даже станция, где мы сейчас выгружаемся, на них не указана. Как воевать по таким будем?

– Не стони, Василий, без того тошно, – осадил начштаба Смолин. – Собери мне комбатов и командиров отдельных подразделений через двадцать пять минут.

– Есть, командир.

На «летучке» Смолин был краток:

– Товарищи офицеры! Получена задача: совершить передислокацию по маршруту Моздок – перевал Колодезный и к 4.30 тридцать первого декабря сосредоточиться в районе отметки 246.3. Начальник штаба, доведите порядок построения колонны и организации связи на марше.

После такого же лаконичного доклада Долгова Смолин спросил:

– Вопросы есть?

– Что с вещевым имуществом делать, товарищ командир? – подал голос Анисимов.

– Приказано всё – палатки, спальники, вещмешки – пока оставить здесь. С собой берём только оружие, боеприпасы, сухпай на двое суток. Остальное подвезут, когда обустроимся. Ясно?

– Так точно.

– Ещё вопросы?

– Нет, – за всех ответил Долгов.

– Хорошо. Начало движения через час. И доведите до личного состава, что возможны вооруженные провокации со стороны чеченцев. Нам приказано на провокации не поддаваться, ответный огонь без команды не открывать. Все свободны, товарищи офицеры.

Движение начали точно в назначенное время. БМП Кравца следовала за командирской машиной в центре колонны. Долго ехали по всхолмленной равнине в сторону синеющих впереди гор. Через три часа колонну обстреляли из лесополосы вдоль шоссейной дороги. По счастью, никого не зацепило. Следуя приказу, в ответ не произвели ни единого выстрела.

Когда въехали в первое чеченское селение, их встретили старики и старухи. Они стояли на обочинах и кричали проклятия на ломаном русском языке. В самом селении по колонне не стреляли, но на окраине Кравец увидел два сгоревших бронетранспортера с рваными ранами на бортах. На одном из них белой краской было выведено: «Добро пожаловать в ад!», на другом: «Ичкерия останется свободной! Аллах акбар!» А рядом, как будто в насмешку, – придорожный плакат советских времён: «Да здравствует братская дружба народов СССР!» – весь посечённый пулями.

«Да была ли дружба?» – Кравец вспомнил, как в шестьдесят восьмом они возвращались на Урал из Ферганы, где гостили у маминого брата. В Ташкенте до посадки на челябинский самолет оставалось несколько часов. Отправились на троллейбусе посмотреть город, только что восстановленный после землетрясения. Мать тогда ещё ходила без палочки, хотя и прихрамывала на больную ногу. Она только присела на освободившееся место, как в троллейбус вошёл похожий на басмача пожилой узбек в стёганом халате и чалме. Он стал кричать на мать: «Что ты тут расселась, русская! Убирайся в свою Россию!» Мать безропотно уступила ему место, но старик всё не унимался: долго ругался по-узбекски и по-русски. Кравца очень удивило, что никто в троллейбусе не вступился за маму. Милиционер-узбек, стоящий рядом, отвернулся. А узбечонок с пионерским галстуком, ровесник Кравца, во все глаза пялился на старика и улыбался, как казалось, с одобрением. Кравец не решился тогда ничего сказать в защиту матери, да и не знал, что сказать. Когда вышли, он спросил: «Почему этот старик так ненавидит русских, которые помогли отстроить Ташкент?» Мать ответила: «В каждом народе, сынок, есть плохие и хорошие люди». – «Почему же тогда все промолчали? Неужели во всём троллейбусе не оказалось ни одного хорошего человека?»

1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 100
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?