Мед его поцелуев - Сара Рэмзи

Ее жизнь всегда состояла из слов, но теперь она не успевала облекать ощущения в слова — слова рассыпались и не давались ей. В жарком хаосе их поцелуя Эмили могла лишь отмечать ощущения — такие как легкое покалывание его щетины, когда она погладила его по лицу. И дикий вкус его рта, виски, смешанный с тонким привкусом соли. Низкое рычание, когда она прикусила его губу, и ответные движения его языка, когда поцелуй стал глубоким.

Он вздернул ее юбки для верховой езды, и холодный воздух мазнул по голой коже. Остаток воздуха покинул легкие Эмили, и Малкольм прервал поцелуй, подхватывая ее на руки. Эмили инстинктивно обвила ногами его талию. Бугор на его брюках оказался в опасной близости к ее потайному местечку, и все внимание Эмили сосредоточилось на пульсации между ног.

— Пожалуйста, Малкольм, — прошептала она ему в шею.

Он поднял ее еще выше, привлек ближе и снова поцеловал.

На этот раз поцелуй был медленным, почти нежным — почти приличным.

Но не совсем.

Одной рукой он поддерживал ее снизу, прижимая к себе, и медленный поцелуй позволял ей чувствовать все остальное. Она наслаждалась его запахом, росинкой пота и сложным сочетанием кожи и желания. Она должна была чувствовать себя грязной, желать бледной, пахнущей парфюмом кожи лондонского джентльмена, а не мозолистых рук Малкольма, ласкающих ее талию.

Но она не хотела джентльмена. Она хотела его.

И хотела его немедленно.

— Прошу тебя, — повторила она, на этот раз требовательнее.

Он отстранился ровно настолько, чтобы хорошо ее рассмотреть. Лицо Малкольма было почти бесстрастным, как у гранитной статуи, и она могла бы подумать, что он никак не заинтересован в ней. Но Эмили видела правду в глубине его глаз. В мерцающем свете камина она отлично видела, насколько он хочет ее.

— Я не думал, что ты придешь, — сказал он.

Она выдохнула.

— Я тоже не думала, что приду.

Он замер. И она заметила короткую битву смешанных чувств на его лице, такую быструю, что Эмили умирала от желания прочесть его мысли. И тут произошло то, чего она никак не ожидала.

Он поставил ее на ноги.

Юбки упали до пола. Бархат тяжелыми складками скрыл ее ноги и внезапно показался ей склепом, в котором было заживо похоронено ее желание. Наверное, у нее отвисла челюсть, потому что Малкольм подцепил ее ладонью под подбородок и заставил закрыть рот. Большим пальцем он погладил уголок ее губ и почти наклонился, чтобы поцеловать снова.

Эмили была готова принять поцелуй. Но Малкольм отстранился в последний миг.

— Ты уверена, что хочешь меня? — спросил он.

У нее слишком кружилась голова, все мысли разлетелись от поцелуев, и Эмили не сразу поняла, к чему он клонит.

— Я же здесь, разве нет?

— Я знаю, что ты хочешь меня прямо сейчас. Но я не хочу, чтобы миг желания сменялся холодностью. Я предпочту формальный брак тому, чтобы приходить к тебе каждую ночь, гадая, кого застану, шлюху или монашку.

— Это грубо.

Малкольм пожал плечами.

— Это может быть очередной твоей стратегией. Если это не обман, тогда скажи, чего ты хочешь, покажи мне, чего ты хочешь. И если ты не способна смириться с мыслью о том, что будешь в моей постели каждую ночь, тогда уходи.

У нее закончились идеи. Обычно она сама видела все на пять шагов вперед. Но пока она занималась планом побега от алтаря, Малкольм спланировал их неизбежное общее будущее. И когда он потребовал ее соображений на эту тему, Эмили нечего было ответить.

Остался только инстинкт.

И инстинкт повелел решиться.

Она шагнула к нему вплотную и переплела с ним пальцы.

— Это не обман. Я хочу удовольствия, которое ты обещал мне, Малкольм. И хочу испытать его сегодня.

Эмили затаила дыхание в ожидании ответа Малкольма. Она никогда не делала ничего столь бесстыдного. Но знание, что он хочет ее — не ее приданого, не ее титула, ее саму, — завораживало. И она хотела узнать, куда приведет это желание.

Если он причинит ей боль или предаст ее доверие, она все еще сможет вернуться к своему изначальному плану.

Он был напряжен, как мрачный воин, рассматривающий свою добычу. Или, возможно, это он был добычей, а она королевой воинов, способной помиловать его, если он доставит ей удовольствие. Эмили в тот миг видела все возможные сценарии, читала паутину запутанных ролей, чувствовала, как колеблется баланс между ними, пока Малкольм продолжал на нее смотреть. Он шагнул вперед, снова поднял ее, и она вздохнула у его уха, расслабляясь в надежности его рук.

Но, усадив ее на кровать, Малкольм не присоединился.

— Если ты хочешь удовольствия, я жду от тебя приказов, — сказал он.

Его глаза скрывались в тени, и прочитать его мысли не представлялось возможным. Эмили отвела взгляд от его глаз, рассматривая крючковатый нос, стиснутые губы, волевой подбородок, широкие плечи и мощную грудь.

И решила, что к дьяволу они отправятся оба.

— Сними камзол, — приказала она.

Он приподнял бровь, но подчинился, стряхнув облегающий камзол с плеч и бросив его на стул. Его плечи, прикрытые теперь только тонкой рубашкой, оказались такими же широкими, как в камзоле, — портной не прикладывал руку к тому виду, которым она наслаждалась.

Малкольм ждал.

— Мне действительно придется все у тебя просить? — сказала она, заливаясь румянцем от одной только мысли о том, что пытается высказать свои желания.

Малкольм улыбнулся, и, хотя улыбка исчезла так же быстро, как появилась, Эмили ощутила прилив силы.

— Это твое приключение, дорогая, не мое.

— Что ж, хорошо. — Она лишь надеялась, что румянец исчезнет. — Сними галстук и жилет.

Малкольм подчинился, медленно, лениво, не скрывая ни единого движения. Его длинные пальцы медленно развязали вышитый галстук, стянули его с шеи и уронили на пол.

Встретившись с ней взглядом, он начал расстегивать жилет, и у нее перехватило дыхание. Казалось, он специально подзадоривает ее продолжить, но сможет ли она справиться с тем, чего просит?

Эмили отвела взгляд от его глаз и наблюдала, как он расстегивает пуговицу за пуговицей. Жилет отправился на кресло к камзолу.

— Теперь рубашку, — сказала она, прислушиваясь к пожару, который нарастал внутри.

Он не стал возиться с завязками у ворота. Резко рванул шнуровку, разрывая ткань, и стянул рубашку через голову. Эмили пришлось сжать ладони, чтобы не потянуться к нему и не начать гладить его плоский живот.

Малкольм уронил рубашку на пол и пригладил пальцами волосы. И взгляд его снова стал взглядом воина.