Лонтано - Жан-Кристоф Гранже

21:00. В штаб-квартире «Firefly Capital» все еще стоял гул от переговоров трейдеров – из-за разницы во времени с Уолл-стрит. Когда Лоик выбрал этот символ – светлячка, – название звучало скорее мило: он был один, крошечный, и хотел сиять в биржевой ночи. На сегодняшний день, с более чем тридцатью сотрудниками и более пяти миллиардов долларов в управлении, этот светлячок стал похож на огромного жирного червя.

Лоик встал и закрыл дверь: он ненавидел эту атмосферу возбуждения в залах, где шли торги. Там орали, ворчали, суетились, но в конечном счете всегда оставались привинченными задницей к стулу. В своей огромной османовской квартире на авеню Матиньон Лоик позволил себе роскошь расположить одну из комнат по дуге окружности: так у него создавалось ощущение, что он находится в рубке пассажирского судна. Конечно, очередное клише, но иногда по утрам это придавало ему энергии.

Вот уже час он прокручивал в уме звонок отца. Очередная нахлобучка, и не такая уж сильная. Морван не был экспертом по финансовым рынкам, кто-то сообщил ему новость, истинное значение которой от него ускользало: акции «Колтано» растут.

Лоик помнил времена, когда его коллеги и он сам жили, не отрывая глаз от курса определенных акций, – в Нью-Йорке и бейсбольный матч не смотрели, если в отдельном окошке не высвечивались показатели КЭК 40[54]или индекс Доу – Джонса. Сегодня тем же целям служил мобильник, на котором постоянно отслеживались движения тех или иных ценных бумаг. Но Лоик больше не впадал в подобное рвение и вот уже несколько дней не интересовался позицией «Колтано». Акции действительно выросли на двадцать процентов – безусловно, результат крупных закупок по мощной цене.

Это было невероятно много и вызывало у Лоика здоровый скептицизм. Априори «Колтано» никого не интересовало – добывающие предприятия не были привлекательным бизнесом: большие инвестиции, колебания курса, нестабильные страны, обвальная коррупция… Никогда не известно, сколько в действительности получают эти затерянные в глухомани компании, а они сами отнюдь не стремились к прозрачности. Уж ему-то это было хорошо известно: он сам превратил «Колтано» в черный ящик. Ему удалось обойти недавние серьезные финансовые проверки. В прошлом году он даже прокрутился так, что вложения якобы съели всю прибыль.

Стратегия двухтактного действия.

Прежде всего это позволяло платить меньше налогов, а главное – скрыть грядущие баснословные доходы: последние изыскания обнаружили многообещающие залежи. Эти перспективы должны были оставаться в глубокой тайне именно потому, что становилось все сложнее заработать крупное состояние в бедных странах.

Но истинной причиной подобной стратегии было то, что отец, и Лоик был в этом уверен, готовил какой-то подвох. Старик выразился яснее некуда: никто не должен заподозрить наличие новых рудных жил, в сторону «Колтано» никому и смотреть не положено. Не обязательно быть Макиавелли, чтобы догадаться: он собирается эксплуатировать эти запасы втихую, за спиной конголезских властей и собственных компаньонов. Незаконная торговля с Руандой? Еще что-нибудь?

Не говоря об угрозе поглощения – сама идея была абсурдной, – массированная скупка акций могла означать, что кто-то в курсе изменения ситуации и рвется получить свой кусок пирога. Такой рост привлечет внимание генералов, и те зададутся вопросом, с чего вдруг подскочила ценность «Колтано».

Лоик не располагал всеми данными, чтобы прийти к полноценным выводам, но был уверен, что смерть Нсеко, давнего директора и улыбчивого диктатора, играла свою роль – но какую? Конголезец был в курсе? Заговорил ли он? Кто на самом деле его убил?

Продолжая рисовать черепа в своем блокноте, он освежил в памяти историю компании. Когда его отец в семьдесят первом арестовал Человека-гвоздя, маршал Мобуту в качестве благодарности передал ему горнопромышленную концессию на территориях, богатых марганцем. Морван, который ничего в этом не смыслил, создал совместное предприятие с бельгийскими, французскими, люксембургскими и конголезскими компаниями для эксплуатации земель, которые были отданы ему в пользование.

На протяжении пары десятилетий добыча шла без проблем, и Морван, по-прежнему выполняя работу полицейского во Франции, не спускал бдительного ока со своей золотой жилы. В конце девяностых он предугадал два факта. С одной стороны, Мобуту скоро не станет и Морван не сможет возобновить концессию, а с другой – появился новый, лучший продукт, который можно извлекать из конголезской земли, – колтан. Минерал, который используется в производстве электронных составляющих мобильных телефонов и игровых видеоприставок, то есть в крайне перспективных, бурно развивающихся областях. Прежде чем старый Леопард, больной и брошенный на произвол судьбы великими державами, не был вытолкнут за дверь, Морван вырвал у него новую подпись, заверенную министрами рудников, финансов и планирования – людьми, которых он все двадцать лет прикармливал не без поддержки Франции и которым тоже недолго оставалось. Разрешение касалось зон, богатых колтаном, которые находились в Катанге, далеко от района озера Киву, где располагались другие месторождения, – пороховой бочки, превратившейся в кровавое болото после геноцида в соседней Руанде.

В 1998-м Морван основал холдинг «Колтано» со штаб-квартирой в Париже, который объединил французские, люксембургские и конголезские фонды. Генералы согласились на сделку: добыча официально осуществлялась конголезской компанией, а переработку и сбыт взяли на себя европейские партнеры. Но Морван внутри этой группы чувствовал себя неустойчиво. Несколько лет спустя, чтобы укрепить свои позиции, он предложил вывести «Колтано» на биржу. Это решение позволило одновременно привлечь новые капиталы и упрочить его положение в совете директоров – а сам комитет, не тратя времени даром, быстренько исчез из компании в Конго, а потом и просто исчез.

Вступление на биржу под присмотром Лоика прошло хорошо, но вот отцу не удалось красиво выйти из игры: на данный момент ему принадлежало всего шестнадцать процентов долей; «Heemecht», люксембургская компания, имела восемнадцать процентов; конголезцы поделили между собой кусок пирога размером в двадцать восемь процентов; остальной состав вкладчиков был довольно широк и включал в себя бельгийские фирмы, связанные с такого рода деятельностью, Французское государство, которое привнесло свою технологию, и бесконечное число мелких акционеров, так называемых «плавающих».

Сегодня «Колтано» было единственным добывающим колтан предприятием, котированным на бирже. И единственным, оснащенным современным оборудованием, – в районе Киву местных фермеров заставляли копать кирками или руками в невероятной атмосфере жестокости и террора. Это придавало группе привлекательности, но было недостаточно, чтобы компенсировать ее слабые стороны. Лоик перечитал аналитический отчет, который сам тайком и составил, чтобы удавить в зачатке любые поползновения на скупку акций. Прибыли копеечные. Залежи истощены. Оборудование устаревает… На такое ни у кого не встанет.