Во имя Рима. Люди, которые создали империю - Адриан Голдсуорти

Каждому подразделению римской армии поручили определенное задание при сооружении укреплений. Сципион и Фабий держали наготове резервы на тот случай, если на одно из подразделение нападут. Они должны были сигнализировать о том, что нужна помощь, поднятием красного флага днем или зажигая костер ночью. Как только строительство укреплений было закончено, солдат распределили следующим образом: около 30 000 человек должны были охранять стены. На башнях было установлено много катапульт и баллист, а лучники и пращники были прикомандированы к каждой отдельной центурии. Еще 20 000 разместились таким образом, чтобы суметь поддержать любой участок, если на него будет произведено нападение. Оставшиеся 10 000 держались сзади в качестве резерва, который можно было послать куда угодно. Все сигналы должны были повторяться каждой башней по очереди, чтобы они быстро доходили до командующего, и тот мог отправить своим войскам подкрепление.

Прочность построенных стен и эффективность организации осады помогли отбить все атаки кельтиберов. Один знатный кельтибер по имени Ретоген Каравний темной ночью сумел с несколькими друзьями взобраться на стену. Убив часовых, они воспользовались откидным деревянным мостом для того, чтобы переправить своих коней на другую сторону. Беглецы поскакали в ближайшие поселения в надежде убедить кельтиберов собрать армию и прорвать осаду. Нашлось немало молодежи в городке Лутия, готовых последовать за Ретогеном, но городские старейшины послали предупреждение Сципиону. Римский командующий тут же явился с отрядом легких войск и, окружив город, пригрозил разграбить его, если ему немедленно не выдадут виновных. Кельтиберы подчинились его требованиям. Сципион приказал отсечь руки 400 пленникам, чтобы это устрашающее предупреждение заставляло каждого кельтибера помнить, какое наказание ждет тех, кто противится Риму. После этого командующий поспешил обратно к Нуманции.

К этому времени нумантинцы уже отчаянно страдали от нехватки продовольствия и решили направить к Сципиону послов с просьбой о мире. В ответ он потребовал безоговорочной капитуляции. Аппиан утверждает, что это привело жителей осажденного города в такую ярость, что послов после их возвращения в город убили. Когда положение осажденных стало еще хуже, появились вспышки каннибализма, и в конечном итоге город вынужден был сдаться. Некоторые покончили жизнь самоубийство, не в силах пережить позор. После чего оставшиеся в живых, изможденные и грязные, вышли из города и сложили оружие. Сципион отобрал из них пятьдесят человек для участия в своем триумфе, остальных продал в рабство. Саму же Нуманцию сравняли с землей, а те руины города, которые можно видеть в наши дни, относятся к более позднему периоду, когда там появилось римское поселение.

Сципион вернулся и отпраздновал свой второй триумф. Хотя зрелище оказалось не столь пышное как после разрушения Карфагена, римляне испытывали облегчение от того, что война с кельтиберами наконец-то закончена. Благодаря своей победе Сципион стал чрезвычайно популярным, но за время его отсутствия в Риме произошли значительные политические события, и вскоре Сципион оказался втянутым в политическую борьбу.

В 133 г. до н. э. народный трибун Тиберий Семпроний Гракх — человек, который вел переговоры о сдаче армии Манцина, — решил использовать свой пост для проведения закона о перераспределении общественной земли, которой владел Рим во всей Италии. Значительная ее часть находилась в распоряжении богачей, и Гракх предложил перераспределить эту землю среди бедных граждан, чтобы они таким образом получили возможность служить в легионах и тем самым увеличили военные резервы республики.

Гракх столкнулся с серьезным противодействием со стороны других сенаторов, поскольку многие из них сами распоряжались землей, которую Гракх предлагал перераспределить. Также все боялись, что Гракх благодаря принятию такого закона приобретет множество клиентов (граждан, находящихся в долгу перед ним, которые должны будут поддерживать его своими голосами в народном собрании), и при последующих выборах с ним будет трудно соперничать. Опасения, что он стремился к постоянной личной власти — то, чего республика никак не могла допустить, — казалось, подтвердились, когда он объявил о своем намерении баллотироваться на второй срок в качестве народного трибуна.[21] Во время беспорядков в Городе Гракх был убит группой сенаторов под предводительством Сципиона Назики (сына человека, участвовавшего в битве при Пидне).[22]

Сципион Эмилиан находился в Испании, когда произошли все эти события, так что довольно трудно судить об его отношении к событиям, происшедшим в Городе. С Гракхами Сципион состоял в близком родстве: матерью Тиберия была Корнелия, дочь Сципиона Африканского, а он сам был женат на сестре Тиберия, хотя этот брак оказался бездетным и между супругами не было любви. Лелий, близкий друг Сципиона, предлагал похожий закон во время пребывания в должности консула в 140 г. до н. э., но, столкнувшись с сильным противодействием, отступил, завоевав себе прозвище Разумный (Sapiens). Вернувшись в Рим, Сципион Эмилиан откликнулся на жалобы знатных италийцев, которые утверждали что комиссия, созданная для проведения в жизнь закона Гракха о земле, обращается с ними слишком сурово.

Эта готовность поддерживать хозяев больших поместий, в том числе из союзных народов, разозлила многих сторонников Гракха в Риме, особенно тех, кто надеялся наконец покончить с нищетой, получив в свое распоряжение участок общественной земли. В 129 г. до н. э. Сципион был найден мертвым в своем доме. Перед этим он не болел, и на его теле не обнаружили следов ранений. Вскоре распространились слухи, что он был отравлен — возможно, своей женой Семпронией или своей тещей и тетей Корнелией. Установить истину уже невозможно.

Полководцы, о которых мы рассказали до этого, были аристократами, как и многие другие военачальники. Фабий Максим, Сципион Африканский, Эмилий Павел и Сципион Эмилиан происходили из патрицианских семей — последний был патрицием как по рождению, так и по усыновлению — и принадлежали к старейшей в Риме правящей элите. К III веку до н. э. патриции утратили монополию на высшие посты, и небольшому числу богатых плебейских семей удалось войти в узкий круг, представители которого поколение за поколением занимали магистратуры в республике.

Одни патрицианские семьи вымерли или утратили свое значение, а другие как, например, Юлии, продолжали добиваться скромных успехов, оставаясь главным образом в тени. Четыре патрицианских рода — Эмилии, Фабии, Корнелии и Клавдии — на протяжении всего республиканского периода не теряли своего могущества, их представители постоянно встречаются в списках консулов. Самые известные плебейские семьи соперничали с ними в богатстве, влиянии и обычно разделяли взгляды патрициев. Любой лидер для того, чтобы добиться успеха, должен быть уверен в себе. Фабий Максим, Павел, Сципионы и в меньшей степени Марцелл[23] были очень самоуверенными и не желали прислушиваться к критике. Прежде всего этому способствовало высокое происхождение и привитые с детства взгляды. С ранней молодости каждый из них знал, что служить республике на важных должностях, завоевывая славу, почести и состояние, — не только обязанность аристократа, но и его право. Юноше, появившемуся на свет в одной из знаменитых семей, была почти гарантирована успешная политическая карьера независимо от его дарований. Все военачальники, о деятельности которых мы до этого рассказывали, проявили исключительные таланты в руководстве боевыми действиями и, как минимум, определенные способности к политике. Эти качества в сочетании с определенной долей везения и теми возможностями, которые давали им времена испытаний, обрушившихся на Рим, позволили каждому неоднократно проявить себя, командуя на поле боя.