Читающая кружево - Брюнония Барри

В его доме не было лестницы. То есть лестница была, но она вела вниз, в подвал. Не зная, что еще делать, детектив представил, будто спускается по ступенькам и подходит к двери. Он пытался дышать в одном ритме с Энн.

— Войди… Подожди немного… Оглядись. Рассмотри все и постарайся запомнить. Не оценивай увиденное, просто посмотри и запомни.

Энн надолго замолчала. А когда заговорила, Рафферти заподозрил, что на минуту задремал. Покой и расслабление. И абсолютная пустота.

— Так, теперь медленно, очень медленно, спускайся по лестнице. Держись за перила. Когда доберешься до нижней ступеньки, выйди на свет. Ощути солнечное тепло.

Рафферти пытался вообразить себе противоположное — как он поднимается по лестнице. А потом выходит на солнце.

— Когда будешь готов, открой глаза.

Рафферти открыл глаза.

Он чувствовал смущение и неловкость. Все неправильно.

— Опиши, что ты видел, — сказала Энн.

Рафферти промолчал.

— Ну же, — потребовала она. — Здесь невозможно ошибиться.

— Во-первых, я пошел не вверх, а вниз.

— Признаю: ошибка допустима.

— Я видел ранчо, — сказал он, надеясь, что на этом Энн закончит и велит не тратить ее время даром, но вместо этого она вздохнула и спросила:

— И что ты увидел, когда спустился?

— Ничего, — ответил он. — Вообще ничего.

— Как выглядело это «ничего»?

— Что за вопрос?

— Ответь, пожалуйста.

— Чернота. Нет, не чернота. Пустота. Да. Темно и пусто.

— Что ты ощущал?

— То есть как это — что я ощущал?

— Звуки? Запахи?

— Нет… Ни звуков, ни запахов. — Рафферти чувствовал пристальный взгляд Энн. — Я ничего не видел. Ничего не слышал. Ты велела подняться по лестнице, но я провалил первое же задание.

— Может быть. А может быть, и нет.

— То есть?

— Я вошла в ту комнату вместе с тобой. По крайней мере мне так показалось.

— И что ты увидела?

— Ничего. Было слишком темно.

— Я же тебе сказал.

— Но я кое-что услышала… Два слова.

— Какие?

— «Под землей».

— Это значит — тайник? Или могила?

Энн не ответила. Она не знала.

«Полицейский отчет.

21 августа 1980 г.

В 21.55 в полицейский участок вошла молодая девушка. Дежурил Дерби Коэн. Также присутствовала офицер Маргарет Ковальски. Девушка, примерно семнадцати лет, назвалась Таунер Уитни. Она была взволнована, волосы растрепаны, а одежда (ночная рубашка) мокрая. Девушка была босиком. На правой ступне, между пальцами, обнаружилась глубокая рана. Офицер Ковальски узнала в ней жительницу Острова желтых собак. Когда ее попросили повторить свое имя, девушка сказала, что „на самом деле ее зовут София“.

Она находилась в состоянии сильного возбуждения. На ногах у нее были царапины, на голове ссадина, хотя все эти повреждения оказались давними. Когда ее стали расспрашивать, София сказала, что получила травмы примерно неделю назад, когда пыталась „вытащить из воды свою сестру, Линдли Бойнтон“.

Когда ее спросили о причине прихода, девушка заявила, что пришла, чтобы сдаться. Она сказала, что только что убила Кэла Бойнтона. При дальнейшем допросе относительно места и способа убийства мистера Бойнтона она заявила, что „его разорвали собаки на острове“.

В 22.16 патрульный катер отправился на Остров желтых собак. Офицер Ковальски настояла, чтобы салемский врач осмотрел девушку. Повреждения обработали, и в 23.00 Cофия была признана здоровой. Она отказалась от швов и противостолбнячной инъекции, хотя ей порекомендовали то и другое. Девушке предложили смену одежды (спортивный костюм), одеяло и горячий чай. Хотя специальной экспертизы проведено не было, медики сделали вывод, что София не находится под воздействием алкоголя или иных отравляющих веществ. У нее не обнаружили ни признаков сотрясения мозга, ни других травм, кроме вышеупомянутой ссадины.

Полицейский катер прибыл на Остров желтых собак в 23.32. Старшим в группе был Пол Краули, начальник порта. Офицер Краули заявил, что, когда они прибыли на остров, стапеля были опущены. Дом Бойнтонов стоял заколоченным, а в доме Уитни горел свет, но никого не было. Все входы были заперты, за исключением одного окна.

Офицер Ковальски оставалась с Софией. При дальнейшем допросе девушка сообщила, что Кэл Бойнтон высадился на Бэк-Бич и „направился по скалам к дому“. София сказала, что мистер Бойнтон „искал свою дочь“. Она призналась, что ее это смутило, поскольку дом Бойнтонов стоял заколоченным вот уже два года. Она сказала, что дочь мистера Бойнтона „погибла неделю назад — случайно утонула“. Насколько ей было известно, мистеру Бойнтону уже сообщили о смерти дочери. София предположила, что он не поверил и приехал сюда из Калифорнии, чтобы разыскать дочь.

Свидетельница сообщила офицеру, что испугалась за свою жизнь, когда увидела Кэлвина Бойнтона. Когда ее попросили уточнить, она рассказала, что жена предполагаемой жертвы, Эмма Бойнтон, недавно была госпитализирована после жестоких побоев, полученных от мужа. Позже эту информацию проверили. Затем София сказала офицеру, что ее двоюродная тетя, Ева Уитни, накануне улетела в Калифорнию, а мать, Мэй Уитни, осталась на острове ждать новостей о состоянии Эммы. Потом девушка разрыдалась.

Она сказала, что ее очень испугало появление Кэла Бойнтона на Острове желтых собак, потому что он был „взбудоражен“. По словам Софии, он заявил: „Я пришел за своей девочкой“. София ничего не смогла объяснить подробнее, но расценила его намерения как „угрожающие“.

Девушка заявила, что „потом появились собаки“. Якобы они „вылезли посмотреть, что случилось“. По ее словам, „их были сотни, на скалах, на пляже — повсюду“, но, когда Софию спросили, сколько собак набросилось на мистера Бойнтона, она ответила: „Десять — двенадцать“.

София сказала, что „Кэл никогда не нравился собакам“: он их часто бил и несколько лет назад, по слухам, убил одного пса бейсбольной битой, хотя это так и осталось недоказанным.

— Сегодня все произошло очень быстро, — сказала она. — Собаки просто напали на него.

Когда ее попросили объяснить поподробнее, девушка призналась, что „всегда хотела, чтобы собаки набросились на Кэла“.

Когда псы отошли, Кэл Бойнтон, по словам Софии, остался лежать на земле без движения, „мертвый“. Ее спросили, уверена ли она в его смерти, и девушка ответила, что не осматривала тело, потому что „не хотела подходить близко“. На вопрос: почему она не обратилась за помощью к матери, — София ответила, что „это не пришло ей в голову“. В дальнейшем, отвечая на этот вопрос, она говорила, что Мэй Уитни „все равно бы не помогла“.