Неудача в наследство - Светлана Романюк

рациональной обыденности на пёстром полотне несуразностей.

Кречетов очень спокойно обрисовал своё видение ситуации. С того момента, как за карточным столом усадьба Бельканто сменила своего хозяина, прошло уже довольно времени, и следовало с этим что-то решать. Михаилу выселять соседей не хотелось. Да и взваливать на свои плечи заботу о новом имуществе тоже не хотелось. Опять же, может, через пару недель имущество это и вовсе возвращать придётся. Хотя и маловероятно. Иван Петрович предложил оформить аренду на эти две недели и сноровисто составил вполне приличный документ, который устроил обоих. А окончательно всё решить договорились, когда спор с Анной Ивановной закончится.

В общем, довольно приятный в общении сосед оказался, когда с картами не лезет. И денег за эти две недели очень даже недурно заплатил, и коньяком хорошим угостил. Ещё бы условия пари Михаила с дочерью подробно расписал, и вовсе цены бы ему не было. Но нет в жизни совершенства. И Михаил стоял вечером на крыльце отчего дома в том же неведении относительно этих самых условий, что и утром.

Михаил посверлил взглядом дверь, гадая, что ждёт его за ней. Какие ещё повороты припас для него сегодняшний день? Затем вспомнил истаявший треугольник и решил, что странный день с его сумасшедшей гармонией иссяк. В свои права вступил день новый, можно надеяться, что не столь безумный.

Стучал долго, пока не толкнул створку. Оказалось — не заперто. Чертыхнулся, зашёл в дом, с досадой и раздражением крикнул:

— Степан!

Зов прокатился по коридору, вернулся эхом, отзвучал и замер. Тихо. Темно. В душе всколыхнулась тревога. Михаил шёл, осторожно ступая, поминутно останавливаясь, прислушивался и до рези в глазах вглядывался в густой мрак.

Из-под двери гостиной пробивалась узкая полоска света. Туда-то и направился Михаил, чувствуя себя то ли кораблём, плывущим к маяку, то ли мошкой, летящей к огню. Достигнув цели, замер. Прислушался.

За дверью слышалось какое-то невнятное поскуливание, затем лёгкий стук и наконец раскатистый рык. На последнем Михаил не выдержал и рывком распахнул дверь. Несколько десятков горящих свечей буквально ослепили привыкшие к темноте глаза.

Михаил зажмурился. Пытался прийти в себя и осознать мельком увиденное. Единственное, что он понял абсолютно точно — никакой опасности нет. Обстановка мирная до отвращения.

— Явился? — раздался ехидный Славкин голос.

— И, похоже, не вовремя! — не менее ехидно ответил Михаил, проморгавшись.

Мсьё Нуи развалился в кресле, в руке он держал бокал, на дне которого плескалось тёмно-вишнёвое вино. На полу у самых его ног стояла початая бутылка. Второй бокал красовался на столике возле софы, а на самой софе, поджав ноги и засунув кулак под щёку, причмокивая, поскуливая, а иногда и порыкивая, спал Степан.

— Пьянствуем? — поинтересовался Михаил, насмешливо заломив бровь.

— Как можно? Мы не пьянствуем. Мы свою меру не только знаем, но и помним! В отличие от некоторых…

— Я вижу, — усмехнулся Михаил, устало плюхнувшись в свободное кресло.

— Это хорошо. Видеть тоже нужно уметь…

— По какому поводу гулянка?

— Не гулянка, а доверительная беседа. Сам же меня просил в деле с кошкодавом помочь. Сведения собрать…

— Интересный способ получения информации.

— Наименее затратный…

Михаил скептически посмотрел на бутылку. Вино было не из дешёвых.

— Скупердяй, — констатировал Славка, проследив направление взгляда Милованова. — Ты с Кречетовыми-то проблему решил?

— Ну, скажем, временное решение найдено, — отмахнулся Михаил.

Затем достал из внутреннего кармана подписанные сегодня бумаги и пачку купюр. Деньги бросил на столик, а бумаги протянул приятелю.

— Я же говорю — скупердяй, — буркнул тот, оценив толщину пачки, и сунул нос в документ.

Михаил прикрыл глаза и вытянул гудящие после долгой прогулки ноги. У него было четверть часа на отдых, пока Вячеслав будет изучать каждую запятую в договоре, а то, что он будет изучать — не вызывало не малейших сомнений.

— Ну что ж, нормально, — нехотя признал Славка. — Придраться есть к чему, но если захотеть, то придраться ко всему можно, а так — вполне приемлемо.

Михаил вздрогнул и потёр глаза, прогоняя дрёму. Всё же прогулки перед сном — лучшее средство от бессонницы.

— А с Анной Ивановной вы что решили? — деловито поинтересовался приятель.

— А с Анной Ивановной я не разговаривал, — сообщил Михаил, борясь с зевком.

Вячеслав только головой покачал, но комментировать ничего не стал.

— Ну а у тебя как успехи? Кошкодава на чистую воду вывел? Делись информацией, непосильным трудом собранной, — велел Михаил, со значением поглядывая на бутылку на полу.

В этот момент Степан на софе дрыгнул и меленько засучил ногой, постукивая подошвой о подлокотник, а потом заверещал тоненько, не разлепляя глаз:

— Любушка, не гневись! Само оно… не виноватый я!

В горле у него что-то булькнуло. Крик перешёл в невнятные поскуливания, а затем и вовсе в богатырский храп.

Глава 29. О кошкодаве

— Н-да… — протянул Милованов, глядя на выводящего рулады слугу. — Он хоть что-то рассказал? Или ты попусту продукт перевёл?

Взгляд Михаила переместился со слуги на бутылку. Стал задумчивым и скептическим.

— И что это его с одной бутылки эдак развезло?

Славка пожал плечами, опустил руку за кресло и небрежно вытащил оттуда ещё два пустых сосуда. Бутылки, внезапно извлечённые из своего укрытия на яркий свет, стеснительно звякнули и были возвращены на место.

— А что попроще не мог взять? — с укором спросил Михаил. — Джереза и без того бутылок пять оставалось, а теперь и вовсе…

— Люблю андальское, — пожав плечами, равнодушно ответил Славка.

— Узнал-то что? — со смирением принимая утрату, повторил вопрос Милованов.

— Узнал? Узнал, что жизнь у нашего Степана не сахар. Жена в ежовых рукавицах держит, выпить лишний раз не даст. А тёща ей в этом помогает, хоть и померла давно, а в чертоги Шестиликой именно ради этого не отправилась...

Михаил схватил со стола первое, что под руку попалось, — пачку банкнот, перевязанную тонкой бечёвкой, — и швырнул в приятеля. Банкноты звучно шлёпнули того по лбу. Вячеслав осёкся, взял деньги и деловито сунул себе за пазуху.

— Благодарствуйте, барин, — шутовски протянул он.

— Славка, прекрати! Терпение у меня не железное! С кошкодавом что?

— Не ершись. Нормально всё с кошкодавом. Не ты это, — с усмешкой успокоил Вячеслав приятеля.

Тот хлопнул себя по колену и возмущённо воскликнул:

— Вот спасибо, родной! Вот