Прапорщики по адмиралтейству - Владимир Поселягин

Макаров прибыл на пирс, когда только начало светать. Я даже отдохнуть успел, а вот он, судя по его уставшему виду, нет. А ведь меньше суток прошло с момента его прибытия. Передав рапорт штабному офицеру, я встретил командующего со свитой у трапа и, кинув кисть к виску, доложил об абордаже и захвате вражеского корабля.

Макаров выслушал меня и, добродушно хмыкнув, сказал:

– Добился всё же своего? Подтверждаю захват этого корабля. Что ж, приказ о присвоении вам чина мичмана русского военного флота будет подписан сегодня. Наградой тоже не обижу. Насчёт «Камы» не передумал?

– Никак нет, ваше превосходительство. Прошу на место командира этого трофея перевести лейтенанта Уфимцева. Я обещал ему похлопотать. Он опытный, на миноносцах ходил, пару раз замещал командиров.

– Обещал? – снова хмыкнул Макаров. – Быть по сему.

После этого я показал трофей любопытным офицерам, передал все навигационные карты и вообще все бумаги, которые нашёл на борту, представителям разведки штаба. Адмирал отбыл, а я, засучив рукава, занялся делом.

В связи с проводимыми работами мне смогли выделить только одного инженера. А работы шли. Благодаря грузу «Оки» модернизовался сухой док, шёл ремонт боевых кораблей, среди которых были и «Новик», и три эсминца, пострадавшие в недавних стычках, но сумевшие вернуться. Да и о «Пересвете» забывать не стоит.

Инженер, прибывший ко мне, был как раз специалистом по миноносцам. Осмотрел и сообщил, что ремонта дня на три, так что проблем ожидать не стоит, сделают. Он тут же занялся составлением плана и сметы работ. Макаров приказал ввести трофей в строй как можно быстрее.

Чуть позднее прибыли ещё и представители прессы. Макарова они, видимо, упустили и появились уже после того, как он уехал.

Следующие трое суток пролетели быстро. Поскольку «Новик» находился в ремонте, Альфа большую часть времени проводил в борделе. А вот Бета работал как взмыленный конь. За три дня миноносец был полностью восстановлен и введён в состав Тихоокеанского флота под названием «Самурай». Говорят, сам император (который, кстати, поздравил нас телеграммой) выбрал имя для этого боевого корабля.

Вчера прошло награждение и присвоение мне чина мичмана. С присвоением мичмана мне должны были дать ненаследуемое дворянство, и с ним не обманули, но дали наследуемое – тоже приказ из столицы, где я и получу патент дворянина, скорее всего, уже после войны. Вместе с присвоением чина меня наградили орденом Святой Анны, так что кортик, который мне торжественно вручил Макаров, уже был оформлен как нужно: крест, темляк и надпись «За храбрость» на эфесе.

Пошив формы я заказал заранее, так что, получив кортик и документы офицера, надел её и сразу написал рапорт на имя командующего с просьбой снять меня с командования миноносцем и перевести на командование «Камой». Уфимцев также рапорт подал, и наши с ним просьбы были удовлетворены.

Поэтому когда сегодня на борту «Самурая» торжественно поднимали Андреевский флаг, в его командование вступал сияющий от счастья лейтенант Уфимцев. Его мечта сбылась. Ну а я после торжественного мероприятия направился на паровом катере к стоянке «Камы», принимать командование. Меня сопровождал представитель штаба флота, без него принять судно я не мог.

Да, вечером в ресторане мы с Уфимцевым в складчину организовываем банкет за наши капитанства. За офицерство я устраивал такой банкет вчера вечером. К слову, даже Стессель с супругой был.

Команду я знал, как и она меня, но процедура есть процедура, а потому меня представили ей по всей форме, после чего представитель флота отбыл.

Вообще, мне давали двое суток на то, чтобы принять дела, обустроиться на борту, как будто я «Каму» впервые вижу. Однако это время тоже пригодилось.

Я устраивался в каюте капитана, где уже прибрались, когда мне сообщили, что прибыл офицер, которого переводили на борт «Камы». Это был Альфа. Он подал рапорт на имя Эссена, и тот его удовлетворил. Я даже удивился, что Эссен так легко его отпустил. Альфа был направлен в резерв флота, а я попросил направить его ко мне, и это прошение, вполне официальное, также было удовлетворено.

Альфа принимал на борту должность штурмана. Больше штурманов на борту не было, офицеры в основном были судоводителями из запаса да механиками. Все по адмиралтейству числились, на борту полноценным офицером был только я.

Хорошо отгремел банкет в ресторане, на котором присутствовала и часть офицеров с «Камы», подошла к концу подготовка судна к выходу. Кстати, Уфимцев мне судно, как положено, не сдавал, но всё было в порядке. Ну, несколько вмятин у левого борта (это японский миноносец постарался), но они выше ватерлинии, да и протечек нет, на ходовые качества не влияют, так что решили оставить, только царапины закрасили.

Пока Бета занимался «Камой», Альфа, получив увольнительную на сутки, тоже не дремал. Охрана дома Стесселя серьёзно ослабла, видимо, он уже решил, что его оставили в покое. Так что одной тёмной ночкой Альфе удалось проникнуть в дом без проблем, даже не потревожив охрану.

Вырубил спящую парочку, связал, кляпы в рот, а после, приведя генерала в сознание, устроил полевой допрос. Поначалу Стессель пытался угрожать, но после шести последовательно сломанных пальцев запел как соловей. Он действительно был агентом влияния, но… через свою жену. Это она находилась в контакте с японцами, и именно она принимала деньги.

От японцев Стессель узнал, что они не участвовали в ликвидации Фока и Старка, это был кто-то левый, а японцам все трое так нужны, что они сами готовы их охранять. Потому-то он и перестал бояться, и охрана сильно ослабла.

Из тайника мной было извлечено сто девяносто шесть тысяч рублей, часть из них золотым номиналом, и довольно дорогие женские украшения. Две трети тут – за сотрудничество с японцами, остальное – откаты от воров в погонах. Или в эполетах, так точнее.

Забрал всё, а парочку умертвил ножом. Ну, и дом полыхнул, когда я уже был далеко. Можно было, воспользовавшись паникой, устранить и Алексеева, но тот, поссорившись с Макаровым, днём ранее отбыл во Владивосток на своём личном поезде.

Трофеи – в тайник, и Альфа вернулся на борт «Камы».

Утром следующего дня шлюпка с «Камы» доставила меня к борту «Петропавловска». Шлюпка была вёсельная, паровых катеров на борту вспомогательного крейсера не было. Оставив обоих гребцов в лодке, я поднялся на борт, отдал честь флагу, и дежурный офицер сопроводил меня к адмиралу.

Командующий уже с утра был занят, и мне пришлось подождать. Когда же меня допустили до тела адмирала, он, выслушав мой устный рапорт о готовности судна и команды выполнить любой приказ, задумался. Команда у меня была цельная, ещё Уфимцевым подготовленная. Тот на своём миноносце команду начал комплектовать с нуля, вернув мне тех пятнадцать матросов и кондукторов.

– В дозоре я вас использовать не буду, для этого есть канонерские лодки, – решил Макаров. – Вы, помнится мне, ходатайствовали о ночной охоте на японских коммуникациях? Что ж, я не возражаю. Что вам для этого нужно?