Три месяца на любовь - Алиса Евстигнеева

телефона и не представляя, что можно на это ответить. Валентина Ильинична оставила о себе неизгладимое впечатление, но интуиция подсказывала, что радоваться тому, что любимый внук сплавил стальную бабулю, рано.

— Света, вылези уже из этого телефона, — скривился папа, резко хлопнув рукой по столу, дабы привлечь моё внимание. — Что за привычку взяли? Вечно в своих смартфонах.

— Ну па-а-ап, — совсем по-детски заканючила я. — Это по работе.

Врала я на чистом автомате, по делу или нет. Но иногда так было спокойнее, в первую очередь — мне.

— Знаю я эти ваши «работы», — продолжил ворчать папа, но вовремя был оставлен мамой. Правда, аргументацию она выбрала для этого шикарную:

— Толя! Ты внуков ещё хочешь?

— Внуков? — на этом месте отец напрягся по-настоящему. — От кого? От того товарища, что без трусов?

— Вообще-то, если ты забыл, то детей делают как раз без трусов, — назидательным тоном напомнила ему матушка.

Тут я застонала уже в голос, сделавшись пунцовой. Лена, сидевшая напротив меня бросила сочувствующий взгляд, зато Лёнька заржал в голос. Ну хоть кому-то я и моя личная жизнь доставляли радость!

Сегодня родители собрали нас на семейный ужин. Обычно подобные сборища проходили с периодичностью раз в месяц, а то и чаще, если на календаре выпадал какой-нибудь семейный или государственный праздник. Наш папенька искренне верил в семейность и считал, что мы все должны держаться друг друга. Не в том смысле, что делить мир на своих и чужих, а в том, чтобы всё время поддерживать чувство родства. Мы, в принципе, и не отказывались, но порой семейные ужины превращались в вот такой вот фарс, как сегодня.

— Мама! — попыталась я одернуть родительницу.

— Что мама?! — искренне удивилась та. — Света, тебе уже сколько лет?

— Тик-так, тик-так! — продолжал веселиться Лёня, за что получил чувствительный тычок в бок локтем от своей благоверной. — Ай…

— Да ну вас всех, — окончательно разобиделась я и, выйдя из-за стола, присоединилась к девчонкам в зале, увлечённо зависавшим в планшете.

Родька сбежал из дома полчаса назад, быстренько проглотив ужин и заверив всех присутствующих, что двадцать минут в кругу родни — для него более чем достаточно.

Горестно вздохнув, я опустилась на диван рядом с близняшками. Дашка тут же припала к моему плечу.

— Достали?

— Угу.

— Значит, посиди с нами, — предложила Машка, усаживаясь с другого боку и кладя мне на колени планшет.

Следующие полчаса я потратила на просмотр разнообразных видео с ютуба про мир Барби. Оказалось на удивление интересно, я даже успела схватить чувство ностальгии по детству с оттенком знакомой тоски по идеальной фигуре, которой у меня никогда не было.

Иногда в комнату заглядывал кто-то из «взрослых», но вести со мной нравоучительных разговоров при детях никто не решался.

Идиллию, как обычно, прервал звонок телефона.

— Так, я не понял, ты где?! — возмутился из динамика Исаев. Да так громко, что близняшки буквально засветились от любопытства.

— Подожди, — шикнула я на него и сбежала в ванную в надежде избавиться от всех свидетелей сразу. — Чего тебе? — прозвучало немного грубо, но и он как-то не стремился проявлять вежливость.

— Я тебя спрашиваю, где ты? Почему дверь не открываешь? Что за детский сад?!

— Ты приехал ко мне?

— Я же тебе написал, что приеду.

— Ты спросил.

— Ну да, а ты промолчала. А это, как известно, знак согласия.

— Ты дурак? — лично я в этом ничуть не сомневалась.

— Светка, открывай дверь.

— Я не дома! — меня буквально разрывало от неясных эмоций, хотелось кричать и топать ногами, при этом я была уверена, что по ту сторону двери в ванную собралась едва ли не вся моя семья, и хорошо если без стаканов и прочих приспособлений для подслушивания. Кажется, у мамы где-то в запасниках имелся даже стетоскоп, из какого-то далекого полумедицинского-полуспортивного прошлого.

— Где тебя черти опять носят? — с каждой фразой его голос становился всё более раздражённым и недовольным.

— Я у родителей.

Пауза.

— Что ты там делаешь? — непонимающе спросил он, что я аж глаза закатила.

— Какая тебе разница?

— Света!

— Ужин у нас, семейный ужин.

— Значит, хватит есть. Прощайся со всеми и пулей домой.

Я таки задохнулась от возмущения.

— Ты реально думаешь, что я всё брошу и побегу к тебе? Не сильно ли ты много на себя берёшь?

— Так, а что, собственно, тебя не устраивает?

По ту сторону двери что-то упало и раздалось коллективное: «Тс-с-с-с-с!»

Пришлось сделать глубокий вдох-выдох, чтобы успокоиться.

— Исаев…

— Андрей, меня зовут Андрей.

— Хорошо, Андрей, мне не нравится тот оборот, который принимают наши разборки. Извини, но я не подписывалась днями напролёт сидеть на месте и ждать, когда у тебя вдруг образуется свободное окошечко, чтобы… потрахаться, — последнее проговорила едва ли не шёпотом, чтобы больше никто не услышал.

Француз замолк, немного гневно посопел в трубку, после чего строго велел:

— Адрес давай.

— Чей? — испугалась я.

— Родителей своих. Я приеду.

— Ну уж нет!

— Света!

— Уже много лет Света! — почти рыкнула я. — И сегодняшний вечер я планирую провести вдали от тебя.

И в качестве самого весомого аргумента скинула звонок. Со злостью распахнула дверь, надеясь заехать кому-нибудь по лбу, но в коридоре обнаружился один лишь Лёнька, оттягивающий от себя полы рубашки.

— Ну наконец-то! Я тут вымазался, застирать срочно надо, пока твоя сестра меня не четвертовала.

***

Мама мыла посуду, а я её вытирала, расставляя по шкафчикам. Все остальные члены семьи расположились где-то в зале перед телевизором.

Настроение у меня было препаршивое. Я злилась на Исаева, на себя, на родителей…

— Поругались? — не утерпела мама.

— Пожалуйста, не начинай, — попросила твёрдо, устав от того, что все совали свой нос в мою личную жизнь.

— На тебе лица нет, — проигнорировали мою просьбу.

— Ничего такого…

— Свет…

Моё имя за этот день произнесли миллионом интонаций, что тоже бесило.

— Да-да-да, знаю. Нужно быть гибкой, терпеливой и выглядеть прилично, иначе так и останусь навсегда одна.

— Да причём тут это?! — кажется, мама возмутилась по-настоящему, даже бросила мыть посуду. — Я хотела сказать, что ты, наоборот, не должна давать ему спуску.

Открыла-закрыла рот от удивления. Потом всё же уточнила:

— Это как?

— Если он делает что-то такое, что тебе не нравится, ты не должна мириться с этим. Или заставлять себя закрывать на что-то глаза. Думаю, ты всегда сможешь разобраться с тем, как лучше для тебя. А если нет… то мы всегда можем натравить на этого Андрея папу. Должен же быть хоть какой-то прок от этой греко-римской борьбы?!

Надежда Ивановна потрепала меня по плечу и вернулась к намыванию тарелочек. Я продолжала изображать рыбу, хватая воздух,