Великие матери знаменитых людей. 100 потрясающих историй и судеб - Ирина Мудрова

Судьба Марии была решена. В сентябре 1840 года принцесса вступила на русскую землю. Из немецкого захолустья она, как по мановению волшебной палочки, была перенесена в роскошный и пышный дворец, и чудесным образом превратилась из провинциальной германской принцессы в невесту наследника трона огромной империи, а затем и русскую императрицу.

При принятии православия она получила имя Марии Александровны. Ее свадьба с наследником престола состоялась 14 апреля 1841 года, ей еще не было 17 лет, ее жених был на 6 лет старше.

При дворе Николая I и его супруги Александры Федоровны все должно было блистать роскошью. Венчальный туалет цесаревны был блистателен – белый сарафан, вышитый серебром и разукрашенный бриллиантами, красная лента через плечо, пунцовая бархатная мантия, обшитая горностаем, бриллиантовая диадема на голове, серьги, ожерелье, браслеты – тоже бриллиантовые. Императрица посчитала, что «невинное и чистое чело» молодой принцессы должны украшать не алмазы, а цветок померанца. Она сама воткнула несколько веток живых померанцевых цветов между бриллиантами в корону, а маленькую ветку приколола на груди.

После свершения обряда бракосочетания был парадный обед, потом бал, после чего государь и государыня в сопровождении свиты проводили новобрачных на их половину Жизнь цесаревны превращалась в сплошной праздник, не прекращавшийся ни на минуту. Но этот придворный блеск тяготил ее, был глубоко чужд ее натуре. «Душа ее была из тех, которые принадлежат монастырю, – писала фрейлина Анна Тютчева. – Ум цесаревны был подобен ее душе: тонкий, изящный, проницательный, очень иронический, но лишенный горячности, широты и инициативы… Она была осторожна до крайности, и эта осторожность делала ее слабой в жизни… Она обладала в исключительной степени престижем государыни и обаянием женщины и умела владеть этими средствами с большим умом и искусством». Первые почти 25 лет после замужества она жила в окружении любящих ее людей и сама была нежно привязана к мужу и детям. Мария Александровна совершила самый главный подвиг своей жизни – укрепила престол династии многочисленными наследниками. Она явила на свет обожаемому ею Александру Николаевичу восьмерых детей: двух дочерей и шестерых сыновей. Александра (1842–1849 годы), Николай (1843–1865 годы), Александр III (1845–1894 годы), Владимир (1847–1909 годы), Алексей (1850–1908 годы), Мария (1853–1920 годы), Сергей (1857–1905 годы), Павел (1860–1919 годы).

Итак, великая княгиня была счастлива: счастливая жена, счастливая мать, счастливая невестка, обожаемая своим свекром Николаем I. Первое несчастье поразило ее в 1849 году: умерла первая ее дочка Александра в возрасте чуть менее семи лет.

Когда в семье было уже четверо сыновей – Николай, Александр, Владимир и Алексей, – появилась долгожданная дочь великая княжна, которую нарекли Марией. Рождение дочери у цесаревича и цесаревны стало настоящим праздником для всей императорской фамилии. Великая княжна Мария стала четвертой внучкой у императора Николая I и императрицы Александры Федоровны. В последующие годы, уже будучи императрицей, Мария Александровна родила еще двух сыновей. Оставаясь единственной дочерью среди шести сыновей, великая княжна пользовалась особой любовью Александра Николаевича, который, по словам современника, «души в ней не чает». Отношения Александра II с дочерью оставались необыкновенно сердечными всю его жизнь. Великая княжна Мария вышла замуж за принца Альфреда герцога Эдинбургского, второго сына королевы Виктории. Александр II дал ей в приданое неслыханную по тем временам сумму в 100 000 фунтов, и сверх того ежегодное пособие в 20 000 фунтов.

В 1856 году судьба вознесла бывшую немецкую принцессу на самую высокую ступень – она стала российской императрицей. До восшествия на престол она родила шестерых детей и всегда главным своим предназначением считала обязанность быть матерью. Ежедневно в 19 часов царевичи шли к матери и «проводили у нее целый час». В Китайской комнате Большого Екатерининского дворца Мария Александровна «сидела, окруженная детьми за чайным столом, поучала, наставляла их, хвалила или журила за их поведение, слушала их признания, разъясняла их недоумения и сомнения».

После того как в феврале 1855 года Александр Николаевич стал императором, положение его старшего сына изменилось, поскольку мальчик Никса стал цесаревичем Николаем Александровичем. Его отделили не только от младших братьев, но и стали учить по особой программе.

Влияние императрицы Марии Александровны сказывалось в том, что она сознательно снижала образовательные стандарты младших сыновей, чтобы они не заслоняли своего блестящего старшего брата, будущего российского императора. К тому же он был ее любимым сыном. Но создавала она эти образовательные преимущества весьма и весьма тактично. Дети ее любили. Для них она была в первую очередь мамой, а уже затем императрицей. Такое в царской семье бывало далеко не всегда. Александр III вспоминал впоследствии: «Сколько было разговоров самых разнообразных, задушевных, всегда мама выслушивала спокойно, давала время все высказать и всегда находила, что ответить, успокоить, побранить, одобрить и всегда с возвышенной христианской точки зрения».

Особые горечи и тяготы в жизни Марии Александровны начались в 1865 году со смертью старшего сына. 22-летний Николай Александрович, наследник престола, скончался от тяжелейшей болезни – туберкулезного менингита, которую просмотрели и врачи, и родители.

На фотографиях 1865–1866 годов, сделанных после пережитой личной трагедии, связанной со смертью старшего сына, видна постаревшая женщина, сломленная горем. Всю оставшуюся жизнь она носила платья в темных тонах в память об умершем любимом сыне. Примечательно, что, находясь при умирающем цесаревиче, «она была очень тверда» и плакала меньше всех.

Вторая половина ее жизни в России полна драматизма.

В 1866 году, было совершено первое покушение на Александра II в Петербурге. Через год – второе. Всего их было шесть. Известия о покушениях ввергали Марию Александровну в состояние смятения и ужаса, ее жизнь была омрачена болезнями, страхом за близких.

1867 год был началом романа ее мужа с княжной Долгоруковой. Мария Александровна была императрицей и прекрасно знала, что ревность, выставленная на показ, – дурной тон. Поэтому она никогда не показывала, что глубоко уязвлена многочисленными увлечениями мужа, которые она, в узком кругу, не без иронии называла «умилениями моего мужа». Чего ей стоила эта ирония, знала только она сама. «Никто никогда не слышал от нее ни слова упрека, ее «героическое молчание» длилось 15 лет». Вероятнее всего, считали близкие, это происходило оттого, что она не хотела унижать мужа в глазах своей семьи и государя в глазах подданных.

Роскошь оставляла Марию Александровну равнодушной. Она имела огромное количество драгоценностей, но надевала их редко, сбереженные деньги тратила на помощь вдовам и сиротам, раненым и больным. Чужое горе не могло оставлять ее равнодушной – она сама слишком хорошо знала, что значит страдание и боль. Золотые и серебряные вещи она превращала в деньги и отдавала их на благотворительные цели. Она отказывалась от дорогих подарков, а принимала от государя только деньгами, которые также предназначались нуждающимся. Она покровительствовала многим организациям, в том числе, Красному Кресту.