Драконова Академия. Книга 4 - Марина Эльденберт

— Разумеется! С чего ты взяла, что между нами вообще что-то изменится?

Глубоко вздохнув, я потянулась к Соне и обняла ее. Мне правда очень хотелось верить в то, что ничего не изменится, но оно уже изменилось. Во что это все выльется, мне оставалось только догадываться.

— Я хочу еще раз поговорить с Ленор, — произнесла я, когда вечером Валентайн вернулся домой. — Но сначала я хочу поговорить о ней с тобой. И не только о ней. Как ты?

Кажется, он такого не ожидал — особенно после того,какмы расстались. Потому что только приподнял бровь:

— О чем ты?

— Обо всем. О том, что происходит во Дворце правления. О том, что происходит между нами. Я не должна была с тобой так говорить. Просто вся эта ситуация… она для меня слишком. Когда я начала думать, что моя жизнь более-менее стала простой, появилась Ленор, и… — Я развела руками. — Я тоже не в восторге от того, что приходится с ней делить тело, да и, если честно, для меня это как какой-то страшный сон, но я точно уверена в том, что я не хочу, чтобы она пострадала. Она и так уже пострадала, когда твой… Адергайн провернул это все с межмировым перемещением. Поэтому я просто хочу во всем разобраться, и я хочу, чтобы ты думал о ней наравне со мной. Потому что мы не вправе решать, кому жить, а кому умирать, Валентайн. Мы не боги, а даже если бы ими были, я бы ни за что на такое не пошла. Ты меня понимаешь?

Он помолчал. Поскольку говорили мы в его кабинете, просто поднялся из-за стола, приблизился ко мне и потянул за собой на тот самый диван, который поставили здесь для меня.

— Да, — произнес Валентайн, когда мы сидели рядом. — Я тебя понимаю, Лена. Больше того, я этого ожидал. Поэтому ничего тебе и не говорил. Потому что такой выбор — перекладывать на тебя такой выбор — это…

Он не стал подбирать слова, просто ненадолго замолчал, а потом продолжил:

— Надеюсь, ты никогда перед ним не окажешься.

— Ты не станешь ничего делать, не сказав мне? Не посоветовавшись со мной? Пожалуйста. Пообещай мне это про Ленор. Для меня это важно.

— Обещаю, — произнес он, и у меня просто скала с плеч свалилась. Рассыпалась осколками, крошкой, я же порывисто его обняла и уткнулась лицом ему в плечо.

— Спасибо, — пробормотала в это плечо. — Спасибо тебе.

Вместо ответа Валентайн притянул меня к себе еще ближе. Какое-то время мы просто молчали, а потом он прошептал мне в макушку:

— Сейчас я счастлив.

— Что? — поинтересовалась я, запрокинув голову.

— Ты спрашивала, как я. Теперь я счастлив.

— Почему?

— Потому что у меня есть ты, — он говорил, и с каждым словом его лицо становилось все более и более светлым. Ушла морщинка между бровей, появившаяся, когда мы вновь заговорили про Ленор. Ушла мрачная резкость. — Потому что рядом с тобой я становлюсь лучше. Потому что ты даришь мне свет, который я так и не смог найти в себе.

— Ерунда, — я улыбнулась в ответ и коснулась кончиками пальцев его скулы. — В тебе есть свет, Валентайн. В тебе его столько, что хватит на всю Дарранию и на все Темные земли. Я бы не смогла быть рядом с тобой, если бы было иначе.

Улыбка, тронувшая его губы, ушла мгновенно. Растворилась, словно ее и не было.

— Во Дворце правления сейчас все относительно тихо, — произнес он.

— Тихо? Разве расследование по Лэйтору закрыли?

Валентайн снова нахмурился.

— Тот, кто его вышвырнул на Алой площади, не оставил никаких следов. Магические следопыты прибыли на место слишком поздно, все уже стерлось, никаких зацепок, никто ничего не запомнил. Так что, можно сказать, мы в тупике. Пока что ясно только одно: тот, кто это сделал, обладал очень большими ресурсами, и он до сих пор в Даррании.

— Вы его найдете, — я потерлась щекой о его подбородок. Слегка колючий. — Ты найдешь. В тебе я ни на минуту не сомневаюсь.

Он провел пальцами по моей шее, вдоль позвоночника.

— Я люблю тебя, Лена.

Я замерла. В сочетании с короткой незамысловатой лаской признание получилось таким оглушающим, что я сейчас ничего больше не слышала. Даже биения своего сердца: оно, кажется, там притаилось и сидело тихо-тихо, опасаясь первым же ударом спугнуть то, что я только что услышала.

— Ты… — прошептала я. — Ты — что?

— Тебе нравится это слышать? Я люблю тебя, Лена, — повторил он. — Больше жизни. Больше чего бы то ни было, что в ней когда-либо было. Ты для меня бесценна.

Можно тысячу раз представлять такой вот момент, а можно один раз прожить — и все равно он будет не похож ни на что из того, что ты себе представляла. Сидеть вот так рядом, близко-близко к любимому мужчине, смотреть в темные глаза, отмеченные серебряными искрами его магии — и слышать его слова. Слова, которые идут из самого сердца.

— Да, — ответила я. — Да, мне нравится это слышать. Так бы слушала и слушала, Валентайн.

Вместо ответа он потянул меня на себя, и диван в очередной раз стал невольным свидетелем нашей близости. Впрочем, диван-то ладно, а вот Ленор… но о Ленор я вспомнила только когда приходила в себя от очередного яркого наслаждения, и, кажется, в этот момент слегка покраснела.

— Что-то не так? — поинтересовался Валентайн, когда я завозилась, начала поправлять юбку и вообще быстро приводить себя в порядок.

— Ленор. Она все видит. И вообще. Я собиралась с ней поговорить…

— Ты сейчас такая невероятная, — он сцепил руки, не позволяя мне вырваться сразу же. — Сейчас и всегда.

— А ты… тебя… тебя не смущает? — спросила я, краснея еще сильнее под его откровенным взглядом. Сейчас он задержался на моей груди, все еще возбужденной после яркого наслаждения. Мазнул по острым соскам даже поверх ткани платья, и я невольно прикрылась руками. — Тебя не смущает, что она все видит?

— Нет. Потому что я вижу только тебя, Лена.

Валентайн развел мои руки в стороны, наслаждаясь моим смущением, которое прорвалось невесть откуда, а после с явным сожалением отпустил.

—