Сюрприз для любимого - Татьяна Веденская

– Ну, мать, ты даешь, – присвистнула Любка, оценивая мой макияж и прическу.

Я чувствовала себя неуверенно и немного смущалась, поэтому топталась на месте, не решаясь двинуться дальше. Поэтому Любка была для меня как глоток свежего воздуха.

– И как оно? – волнуясь, спросила я.

Любкин сынок тоже ходит в нашу школу, так что мы много лет вместе стояли на этом нудном и бессмысленном празднике, единственной целью которого было дать выступить с микрофоном нашим местным деятелям из муниципалитета. В обычное время их избиратели (ну то есть мы) не стремились ни видеть их честных чиновничьих лиц, ни слышать их пламенных речей о развитии района и тех невероятных усилиях, которые они и только они лично приложили для всеобщего процветания микрорайонов. А тут такая красота: куча детей с измученными лицами стоят буквой П по периметру и ждут, когда уже их, наконец, отпустят в родные классы, где они смогут обменяться впечатлениями на тему «Как я провел лето». И большинство из этих впечатлений никак нельзя включать в сочинение на аналогичную тему. Как ты включишь впечатление «я впервые попробовал курить» или «я теперь умею целоваться взасос»? Или «у меня теперь есть настоящий парень, так что я теперь совсем взрослая, а вы, девчонки, все малявки, и мне с вами даже не о чем говорить». Надеюсь только, что это не те впечатления, которые получили именно мои дочери. Так вот, чиновники стоят около микрофона и по полчаса, сменяясь, несут ересь о средствах, выделенных на озеленение придомовых клумб, и о проекте «Молодежь в самоуправлении округа», а ученики и их родители терпеливо ждут, зная – это такая повинность. Карма. Надо просто пережить. А насчет громко объявляемых фамилий всех этих муниципальных деятелей – мы их не запоминаем и даже не слушаем. Оно нам надо? Мы с Любкой вообще всегда встаем позади наших классов и просто болтаем на какие-то текущие темы. Сегодняшняя тема была «Алексей». Линейка еще даже не началась, и мы стояли около машины, улыбались знакомым родителям и учителям, а Любка проводила мне экстренный сеанс психотерапии.

– Ты только не вздумай сейчас краснеть и трястись тут, – строго сказала подруга. – Подумаешь, делов – улыбнуться пару раз бывшему.

– А вдруг я выгляжу слишком ярко для такого утра?

– Ты выглядишь шикарно, и это хорошо.

– Может, надо отойти от машины? Все-таки это нескромно, вот так демонстрировать достаток.

– С твоей скромностью далеко все равно не уедешь! – заметила Любка.

Я была плохим пациентом и совершенно не хотела успокаиваться, но все это тоже было даже к лучшему, потому что когда мой дорогой супруг подъехал, то я этого даже не заметила, потому что препиралась с подругой. Алексей припарковал свой «Мицубиси» через пару машин от моей «Хонды» и пошел к толпе родителей.

– Юлька, это ты? – изумленно остановился он, увидев меня.

Я встрепенулась и плавно (отрепетировала заранее) повернулась к нему.

– Здравствуй, Леш.

– Мама, привет! – подскочили ко мне Дашка и Лилька.

Мои вы хорошие, как же мне на самом деле-то вас не хватает! Просто ужас, до чего доводит эта мужская неверность. Теперь даже белый бантик мне пришлось повязывать на головки моим любимым принцессам прямо тут, у школы. Хорошо, что я все нужное взяла с собой.

– Как же ты все это красиво делаешь! – не сдержался, глядя на мои усилия, Алексей. Но скорее так он как бы выкидывал белый флаг, объявляя перемирие.

Я посмотрела на него и легонько кивнула:

– Ты тоже молодец. Хоть форму правильно им надел. – Это означало, что перемирие я приняла. По крайней мере, на День знаний.

– Мы, между прочим, одевались сами, – возмущенно заявила Лилька, но Дашка так строго на нее посмотрела, что та моментально заткнулась.

Девочки подобрали рюкзачки и поскакали в сторону спортивной площадки перед школой. Там вовсю гремело: «Учат в школе, учат в школе, учат в школе».

– Прекрасно выглядишь, – тихо сказал мой муж, с опаской поглядывая на меня, словно я была миной, которая непонятно отчего может в любую секунду взорваться.

Я усмехнулась и переглянулась с Любкой. Та моментально все поняла.

– Так, пойду я, пожалуй, проверю своих, – пробормотала она себе под нос и отчалила, оставив нас с Алексеем вдвоем, растерянных, смущенных и немного нахохлившихся. Он же, как я могла заметить краем глаза, бросал быстрые цепкие взгляды в сторону моей машины. Значит, сработало. Зацепило.

– Давно мы не виделись, – бросила я в разделяющую нас тягостную тишину. Каждое сказанное нами слово было как маленькая сухая веточка, которую мы подкладывали в маленький, еле заметный и совсем не разгоравшийся костер.

– Я рад, что у тебя все хорошо, – ответил Алексей. – Отличное платье. И, кстати, машина тоже.

– Спасибо. Мне тоже нравится, – согласилась я.

– Получается, что у тебя хорошая работа? – как бы немного удивленно уточнил он.

– Работа у меня та же самая, а вот доход хороший, – пояснила я. Пусть почувствует, что он недооценивал мой труд, когда имел счастье пользоваться им. Пусть знает, что есть другие, готовые платить за это деньги.

– Ну, понятно. Рад за тебя. Кстати, как у «Хонды» маневренность? Хорошая? Это вообще-то очень быстрая машина, ты нормально справляешься?

– Знаешь, после «восьмерки» просто прекрасно, – фыркнула я.

Алексей, моментально почувствовав в моих словах зачатки раздражения, свернул тему и (как это забавно!) начал говорить о погоде, рассматривая украдкой и меня, и мое платье, и мои глаза.

– Хороший в этом году обещается быть сентябрь, – говорил он, украдкой оценивающим взглядом рассматривая мои ноги.

– Да и август был солнечным, – отвечала я дрожащим голосом, а сама смотрела на его сильные руки, по которым так тосковала.

– Наверное, нам пора идти, там уже какой-то деятель вещает. – Алексей кивнул в сторону площадки и подал мне руку.

Я на секунду застыла, испытывая необъяснимый страх перед этим простым, в общем-то, жестом, но потом взяла его под руку и молча пошла рядом, перебирая лихорадочные мысли о том, что же делать дальше, что же говорить и как себя вести.

А на площадке тем временем происходило ежегодное знакомство с очередным главой управы. Представительный чиновник с округлым животиком и бегающими глазками строил из себя Деда Мороза, а мы, как зайчики, стояли и не жужжали. Пусть себе болтает. Все равно после него придет следующий, и все будет по-старому. Никто не будет ничего делать. Что в этом удивительного?

– Знаешь, ты удивительно похорошела. Чем ты там занимаешься, на этой своей работе? – игриво спросил Алексей, наклонившись ко мне, чтобы было слышно за всем этим грохотом.

– В основном мою полы и готовлю, – ответила я, пожимая плечами. При этом вырез моего чудо-платья открылся чуть больше, оголив мое круглое загорелое (я загорала у Николая на открытом балконе) плечо.