Непридуманная история Комсомольской правды - Александр Мешков

Аборигены тепло приветствовали меня, ласково улыбались, приветливо махали руками. В одном из узких переулков в тесном дворике пела и плясала мулатствующая молодежь. Завидев меня, они толпою, словно цыгане, выскочили и бросились обнимать меня, как брата. Баямки, словно русалки в омут, затащили меня во двор, понудили меня танцевать. Пацаны налили какой-то гадости в стакан и стали требовать, чтобы я выпил.

— У Хосе день рождения! — показывали они на худенького негритенка лет пятнадцати. — Выпей за его здоровье. Таков закон.

— Мне нельзя, я болен, — печально поведал я, не в силах заставить себя выпить это вонючее пойло.

— Тогда купи ему подарок! — нашли альтернативный выход праздные баямцы.

— Пива! Пива ему купи! — заорали пацаны.

Мы пошли в магазин, и я купил им двадцать бутылок пива. Когда мы вернулись во двор, одна шустрая кудрявая чаровница мулатка, сверкая очами, пылко схватила меня за руку:

— Пошли, амиго, я тебе мой дом покажу!

Я, признаться, очень люблю смотреть дома незнакомых девушек. Тем более на Кубе. Мне все здесь было интересно. Мы, нагнувшись, пролезли в низкую нишу, вошли в небольшой внутренний дворик, поднялись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. На минуту какое-то неприятное предчувствие охватило меня и тут же отпустило. Куда я прусь? Зачем? Эх! Лучше бы оно меня не отпускало! Проклятое журналистское любопытство! Всегда оно подставляет меня. Мужики! Никогда! Слышите? Никогда не ходите смотреть дом с молоденькими мулатками!

— Вот это моя комната! — сказала девушка, закрывая за собой двери на засов. Сказать, что комната была скудно обставлена, было бы для нее комплиментом. Там стояла лишь кровать, сиротливо покрытая матрацем. Обои были кем-то старательно ободраны, и синеватая штукатурка постыдной наготой взирала со всех сторон на меня.

— Уютненько! — похвалил я. Со двора слышались звуки зажигательного танца. Девушка вдруг стала подпевать, энергично вихляя бедрами, элегантно сбрасывая с себя немногочисленные одежды: шорты, майку, трусы. Прямо ни дать ни взять «9,5 недель»!

— Не стоит этого делать… — сказал строго я. — Ну-ка! Оденьтесь немедленно!

Я в панике пытался открыть засов, но девушка тянула меня за руки, танцуя со мною ламбаду в одиночку. Она, смеясь, наступала на меня своей папайей, игриво тыча мне в лик презервативом: дескать, не боись, все чики-пуки.

— Перестань, крошка, — вяло и неохотно вырывался я от нее. После того, что с нами случилось, я, как корреспондент великой российской газеты, должен был на ней жениться. Два раза. Я сфоткал ее пару раз и спустился вниз.

Там за столиком сидел чернокожий громила с выпученными глазами, похожий на Надежду Константиновну Крупскую, только черную. Перед ним стояла бутылка рома. Второй мужик, помельче, стоял рядом. Сбылись мои худшие предчувствия. Почему-то лучшие сбываются реже.

— Ола! — тепло приветствовал я их мимоходом и попытался было незаметно пройти мимо.

— Постой! — остановил меня рукой за майку тот, что похож на Крупскую.

— Только быстро, я тороплюсь, — сказал я. — Сигар мне не надо.

— Садись! — сказал мрачно Крупский. Я благоразумно последовал его приглашению.

— Соледад еще нет восемнадцати, — грустно заметил он, закуривая.

— Ничего! — успокоил я его. — Будет еще. Кстати, кто он, этот твой Соледад?

— Это та девушка, с которой ты только что переспал, — сказал он, и добавил со значением: — Она моя сестра.

— Сестра-а-а-а-а? — протянул я, — Хочу тебя успокоить: она осталась невинной. Видит Бог, у нас ничего не было.

Они переглянулись с приятелем. Хряпнули на моих глазах по чарке рома, а мне даже не налили!

— Слушай сюда! — вдруг рассвирепел брат Соледад, стукнув по столу. — Если хочешь уйти отсюда целым, плати пятьсот песо!

Он таращил на меня злые выпученные глаза, словно у него обострилась базедова болезнь. Его наглый наезд полностью дестабилизировал меня.

— За что? — возмутился в свою очередь я (но не очень сильно, по столу, по крайней мере, не стучал).

— Мой дядя работает в полиции! Понял? — продолжал свирепствовать Соледадин брат. — И когда он придет сюда, составит протокол, мы будем свидетелями. И ты сядешь на двадцать лет.

— Зови дядю! — сказал я, хотя не очень хотел его видеть. — А я позвоню консулу и своему адвокату.

Я достал свой давно разряженный мобильник и стал беспорядочно тыкать пальцем по кнопкам. В это время спустилась маленькая провокаторша, ладная, аппетитная Соледад. Она со святым бесстыдством села с нами за стол.

— Хорошо! — согласился брат, с жадностью разглядывая мой мобильник. — Пятьдесят пять песо, и разойдемся, как друзья.

— Может, лучше я женюсь? — спросил я.

Сошлись на тридцати, как настоящие, закадычные амигос. Он даже налил мне рому, а коварная Соледад проводила до дому. Друзья мои! Будьте осторожны! Они там все родственники! У них семейный бизнес! И еще: в кубинской глубинке плоские розетки, и без переходника вы ничего не зарядите. А переходника в глубинке не купишь.

Я снял комнатку в уютном домике, на окраине Тринидада. Аренда комнат на ночь здесь вполне легальный бизнес. Хозяин апартаментов Луис, крепкий чернокожий мужик лет сорока, тыкал мне под нос пожелтевшую, словно египетский папирус, лицензию, чтобы я не сомневался в его честности. Вечером, перед сном мы немного поговорили о политической ситуации в мире и невыносимости кубинского бытия, выпили с ним «ночной колпак». Луис в молодости занимался боксом, сейчас пробивался изготовлением сувениров: бус, фигурок ангелов и т. д. Его жена Фернанда имела постоянную работу: учила детишек младших классов. Трудно было не заметить, как Фернанда плотоядно смотрит на меня, но я легкомысленно не придал этому значения. Все кубинские девушки смотрят плотоядно на тебя, если ты хотя бы на секунду остановил на них взгляд. А если ты, нарушив все правила приличия, смотришь две секунды — то она подмигнет тебе и скажет, как ты здорово выглядишь, и попросит угостить бокальчиком «мохитос». А там уж как ты решишь.

— Я слышал, что кубинские женщины не любят кубинских мужчин? — задал я провокационный вопрос. Лучше бы я его не задавал. Я чуть было не разрушил еще одну кубинскую семью. Воцарилась неловкая пауза.

— Кто это тебе так сказал? — мрачно удивился Луис.

— А за что их любить? — произнесла мрачно Фернанда, прежде чем я успел ответить на вопрос главы семьи. — Живут за счет женщин, работать не хотят. Бусы они делают! Которые на хрен никому не нужны! У него есть специальность — составитель поездов. А он игрушки лепит.

— Я не собираюсь гнуть спину на государство за 12 долларов в месяц! — повысил голос Луис. — У меня одна жизнь! Вот ты, Алехандро, сколько зарабатываешь в месяц?