Разрушительница пирамид - Татьяна Полякова

– Валяй коротко.

– У нас взаимная симпатия, стремительно переходящая в любовь.

– Очень смешно, – хмыкнула Пелагея.

– Серьезно?

– Ты ему нравишься. Будет прикольно, если, в самом деле, влюбится. Чего на свете не бывает. Хотя, сказать по правде, очень сомневаюсь.

– Ага. Это я уже слышала. Можете не повторяться. Лучше расскажите, кем был его дед.

– Зачем тебе?

– Любопытно. Вы ведь вдова, я правильно поняла?

– Правильно. Скоро два года, как муженек преставился, чтоб ему… прости меня, господи… О покойниках плохо нельзя, так что я лучше помолчу.

– А где родители Саввы?

– Сирота он. Мать замуж выскочила против воли своего папаши. Зятем он был ужас как недоволен, ну и развел их в конце концов. Савве лет пять было, когда отец погиб. На машине разбился. Болтали, что к этому дед руку приложил, но я не верю. Он небось о зяте и думать забыл. А дочку выдал за своего компаньона, тот, можно сказать, уже на ладан дышал, и счастье длилось недолго. Дочка стала вдовой, причем богатой, прочим наследникам ничего не досталось, об этом Савелий Кузьмич позаботился. Это муженек мой.

– Значит, Савву в честь деда назвали?

– Должно быть, угодить хотели. Мать Саввы – женщина слабая и отцу возражать не смела. Но счастья ей это не прибавило. Моталась с одного курорта на другой, стараясь держаться подальше от папаши, Савву он у нее отобрал, а она с тоски начала к бутылке прикладываться. И как-то раз в компании друзей вышла в море на собственной яхте, а тут шторм… Короче, никто не спасся, подозреваю, потому что все попросту перепились. Но мое мнение может не совпадать с официальной версией.

– И Савву стал дед воспитывать?

– Так он у него с рождения жил. Родителей дед считал непутевыми и внука держал при себе. Первый раз тот сбежал лет в шесть, недалеко, правда. Потом бегал регулярно.

– По матери скучал?

– Наверное. Савва об этом говорить не любит.

– И в смерти родителей деда винил?

– Ну, это глупо. Хотя, наверное, винил. Я думаю, они любили друг друга. Просто один не мог этого выразить, а другой не желал подчиняться. В восемнадцать лет Савва ушел в армию, а потом своими деревяшками занялся. Ясно, чтобы деда позлить.

– А тот в отместку на вас женился?

– Может, мы на «ты» перейдем? Разница в возрасте вполне позволяет.

– А что с Любашей? – не удержалась я. – Я имею в виду…

– Да поняла я… Любашу он подобрал из жалости. Все, что я сегодня ему наговорила, это так… из-за большого беспокойства, потому что, кроме Саввы да нее, у меня нет никакого.

– И где он ее подобрал?

– На улице, само собой.

– Она что, кошка?

– Типа того. С самого начала было ясно: ничего у нее с Саввой не выйдет. Но Любаша верить в это не хотела. Н-да, – вздохнула Пелагея. – Жизнь. И где теперь искать эту дурищу?

– Может, не стоит искать? Может, сама найдется?

– Может, но как не искать, если на душе кошки скребут? Ладно, давай спать.

– Савва у вас просто роковой мачо, – проворчала я, хотя лучше бы свой язык попридержала, но волнения этого дня сказались на мне не самым лучшим образом.

– Гад он, как все мужики.

– Вы, то есть ты теперь вдова, и вам ничего не мешает вновь воссоединиться… Быть вместе, я хотела сказать.

– Смеешься? Он и раньше не приходил в восторг от идеи жить со мной долго и счастливо, а уж теперь и подавно. Короче, путь к его сердцу открыт. Я, собственно, и завела этот разговор, чтоб привести тебя к данной мысли.

– Спасибо большое, – фыркнула я. – Я сейчас как раз остро нуждаюсь в большой любви, – говорила я вроде бы с иронией, но Пелагея ее, видимо, не уловила.

– Все нуждаются, – ответила серьезно. – Да не всем дано.

Утром мы собрались за завтраком, приготовить который пришлось мне. Впрочем, я не возражала. Моя деятельная натура требовала движения, и я решила, что запах кофе заставит всех поскорее проснуться. Интересовал меня в основном Савва, хотелось знать, что он намеревается предпринять для моего спасения. Вот тут и выяснилось, что Саввы в доме нет.

– Умчался ни свет ни заря, – позевывая, сообщила Пелагея, появляясь из ванной.

– Куда умчался? – растерялась я.

– Кто ж знает? Поди, Любашу искать.

Саввы не было до обеда, и я, признаться, вся извелась. Мамуля с Максиком медитировали, Пелагея вскоре к ним присоединилась. С какой стати она заточила себя в четырех стенах, для меня оставалось загадкой. Впрочем, ответ мог быть самым простым: Савва боялся оставлять дом без присмотра.

Наконец, он вернулся, и все бросились его встречать, тем самым признавая его бесспорное лидерство.

– Есть новости? – спросила Пелагея. Он покачал головой и повернулся ко мне.

– Сможешь раздобыть фотографии наследников Константинова?

– Конечно, – ответила я и направилась к компьютеру.

Нашла странички всех троих в соцсетях, выбрала самые удачные, с моей точки зрения, фотографии и распечатала. В это время Савва ел вчерашний борщ, остальные сновали вокруг стола, наперебой предлагая то сметану, то хлеб, то горчицу. Больше всех старался Максик.

– Бабка Пелагея, – сказал Савва, – мы с Евой в разведку пойдем, твоя задача – выманить сожительницу Архипа и удерживать до тех пор, пока я не позвоню.

– Машаню, что ли? Да не вопрос. Хоть полдня просидит, если выгоду почует.

– А подходящий повод для визита?

– Это совсем просто. Скажу, надо посоветоваться. Мол, покупаю гарнитур, тот, что у тебя от Осмолова остался. Оттого и требуется совет такой высокохудожественной натуры, как Машаня. К гарнитуру картины нужны, Архиповы, само собой. Не сомневайся, заговорю до смерти.

– Тогда звони. Фотки приготовила? – повернулся он ко мне, я с готовностью кивнула, и вскоре мы отправились к Архипу.

Подъезжая к его дому, увидели такси, которое как раз покидало двор, рядом с водителем сидела деятельная Машаня.

– Ну вот, путь открыт, – констатировал Савва.

Через минуту мы уже звонили в дверь мастерской, звонили долго и настойчиво, но открывать нам никто не спешил. Я слегка запаниковала, однако Савва, взглянув на меня с некоторым сомнением, достал из кармана железку, напоминающую вязальный крючок, и вставил в замок, буркнув с обидой:

– На что только не пойдешь ради красивой девушки.

Его стремление все свалить на меня было вполне понятным, и я нисколечко не возражала, хотя и сомневалась, что ранее этот самый крючок не находил применения, уж очень ловко Савва с ним управлялся. Раздался едва слышный щелчок, и дверь открылась.