Змеиный король - Элизабет Хойт

отъезда Саймона, дом всегда казался Люси тихим. Почти безжизненным. Виконт принес с собой волнение и своего рода дружеское общение, которого ей, как оказалось, не доставало, и поняла она это, лишь когда Саймон уехал. Теперь, входя в комнаты, Люси слышала эхо своих шагов. Она ловила себя на том, что бесцельно бродит из комнаты в комнату, словно неосознанно что-то ищет.

Или кого-то.

— А что с тем письмом для мастера Дэвида? — ворвался в мысли Люси вопрос Хеджа. — Капитан просил меня отправить письмо. — Слуга поднялся.

— Сядь на место. Papa сам его отправил, по пути к доктору Фремонту.

— Ооооооо!

Кто-то забарабанил в парадную дверь.

Хедж дернулся.

Люси, оторвавшись от наброска, пригвоздила слугу взглядом, чтобы не смел двигаться. И тот снова обмяк. Люси закончила рисовать правую руку и принялась за левую. Послышались быстрые шаги миссис Броуди и бормотание голосов. Затем шаги начали приближаться. «Ну что там такое!» Она ведь уже почти дорисовала.

Дверь открыла экономка, и вид у нее был взволнованный.

— О, мисс, вы ни за что не угадаете, кто приехал!..

В ту же секунду из-за спины миссис Броуди вышел Саймон.

Люси выронила карандаш.

Подняв, Саймон протянул его ей, в ледяного цвета глазах застыла нерешительность.

— Могу я с вами поговорить?

Саймон был без головного убора, в измятом камзоле и заляпанных грязью сапогах, словно ехал верхом. Парик он не надел, и было видно, что волосы его слегка отросли. Под глазами — темные круги, и морщины вокруг рта стали резче. Чем же он занимался в Лондоне всю прошлую неделю, что снова выглядел таким уставшим?

Люси взяла карандаш, надеясь, что лорд Иддесли не заметил, как дрожит ее рука.

— Конечно.

— Наедине?

Хедж мигом вскочил.

— Отлично, я ухожу. — И пулей метнулся за дверь.

Миссис Броуди вопросительно глянула на хозяйку, а затем удалилась вслед за Хеджем, закрывая за собой дверь. И неожиданно Люси осталась один на один с виконтом. Сложив руки на коленях, она посмотрела на Саймона.

А тот прошел к окну и каким-то невидящим взглядом уставился на сад.

— Я должен был… закончить одно дело в Лондоне. Весьма важное. Каковое долго меня мучает. Но я не смог сосредоточиться, не смог думать только о том, что должно быть сделано. Я все вспоминал о вас. И вот я приехал, несмотря на обещание никогда вас больше не тревожить. — Саймон бросил на Люси взгляд через плечо, и в этом взгляде смешались отчаяние, смущение и что-то еще, чему она не отваживалась дать определение. Но сердце ее, уже гулко бившееся с самого его прихода, екнуло.

Люси сделала глубокий вдох, чтобы спросить ровным голосом:

— Не желаете присесть?

Саймон помедлил, словно раздумывая.

— Благодарю вас.

Он сел напротив, провел рукой по волосам и вдруг снова встал.

— Мне следует уйти, просто выйти из этой двери и продолжать шагать, пока нас не разделит сотня миль пути, а может, и целый океан. Хотя я не уверен, будет ли даже этого достаточно. Я обещал самому себе, что оставлю вас в покое. — Саймон невесело рассмеялся. — И вот он я, опять у ваших ног, и веду себя как дурак.

— Я рада вас видеть, — прошептала Люси. Все было как во сне. Она ведь и не надеялась, что снова его увидит, а теперь он здесь, взволнованно расхаживает перед ней в ее маленькой гостиной. Люси не смела даже задуматься о том, почему виконт приехал.

Саймон неожиданно обернулся и застыл на месте.

— В самом деле? Вы правда рады?

«О чем он спрашивает?» Люси не знала, но все равно кивнула.

— Я не подхожу вам. Вы слишком чисты; слишком многое замечаете. В конце концов я причиню вам боль, если меня не… — Саймон покачал головой. — Вам нужно быть с кем-то простым и хорошим, а я не такой. Почему вы не вышли за того викария? — Он хмурился, и вопрос его походил на обвинение.

Люси беспомощно покачала головой.

— Вы не говорите со мной, не отвечаете мне, — хрипло продолжал Саймон. — Вы дразните меня? Иногда вы являетесь мне во сне и насмехаетесь надо мной, милый ангел, когда мне не снятся… — Он упал перед ней на колени. — Вы не знаете меня, не знаете, кто я. Спасайтесь. Вышвырните меня из своего дома. Сейчас же. Пока еще можете, потому что я потерял свою решимость, свою волю, даже свою честь — то немногое, что от нее осталось. Сам я уйти не в силах.

Саймон предостерегал ее, Люси понимала это, но не могла приказать ему уйти:

— Я не стану вас прогонять. Вы не можете просить меня об этом.

Руки его легли на диван по обе стороны от Люси. Они словно обняли ее, не касаясь. Саймон склонил голову, и все, что теперь видела Люси — это стриженую светлую макушку.

— Я виконт, вы это знаете. Род Иддесли довольно древний, но титул мы получили только пять поколений назад. Боюсь, у нас привычка выбирать не ту сторону во время королевских войн. У меня три дома. Городской в Лондоне, еще один — в Бате и имение в Нортумберленде, то самое, о котором я вам рассказывал в первый день, когда очнулся. Я говорил, что это глушь — и не соврал, однако там по-своему красиво. Земля, разумеется, приносит доход, но если вы не хотите, можно туда вовсе не ездить. У меня есть управляющий и уйма слуг.

Люси на глаза навернулись слезы. Она еле слышно всхлипнула. Саймон говорил так, словно…

— А еще я владею несколькими шахтами, то ли медными, то ли оловянными, — продолжал виконт, глядя на колени Люси. Он что, боялся посмотреть ей в глаза? — Никак не могу запомнить, которыми, но это и не важно: за дела отвечает специальный человек, а вот прибыль шахты приносят неплохую. У меня три кареты, правда, одна из них еще дедова, так что она, пожалуй, старовата. Я могу заказать новую, если пожелаете иметь…

Люси, обхватив дрожащими руками подбородок Саймона, заставила его поднять голову и теперь видела бледно-серые глаза, в которых отражалось такое волнение, такое одиночество. Люси прижала большой палец к его губам, чтобы прекратить поток слов, и попыталась улыбнуться сквозь слезы, уже струящиеся по щекам.

— Шш! Да. Да, я выйду за вас замуж.

Она чувствовала под пальцами тепло его кожи и неистовое биение пульса, которое, словно эхо, вторило дикому стуку ее сердца. Такая радость, неведомая ей доселе, переполняла Люси, что она вдруг горячо взмолилась: «Прошу тебя, Господи, пусть этот миг не кончается! Пусть навсегда останется в