Кости сердца - Колин Гувер

на него с кулаками – тот испуганно отпрыгивает, хватает со стула вещи и уходит прочь.

Чудесное зрелище.

Самсон падает на стул и хватается за подбородок.

– С тех пор, как ты приехала, мне уже дважды прилетало от парней и один раз – от девушки.

– А ты меньше за меня заступайся.

Самсон слегка усмехается, как бы говоря: «Вот еще!»

– У тебя кровь. – Хватаю ближайшее полотенце и вытираю его рассеченный подбородок. Видимо, у Бо на пальце было кольцо. – Надо наложить повязку.

Самсон поднимает взгляд на меня, и его лицо сразу меняется.

– У меня дома есть все необходимое.

Он встает с шезлонга, обходит костер и направляется к дому.

Хотя меня он не зовет и не ждет, пока я встану, в его взгляде я прочитала приглашение. Прижимаю ладони к щекам – они горят огнем, – встаю и кошусь на Сару.

– Помни, – шепчет она. – Жду намеков!

Я смеюсь и ухожу за Самсоном. Он опередил меня на несколько ярдов, однако дверь оставил открытой – знал, что я пойду следом.

Поднимаюсь по лестнице на веранду и пытаюсь перевести дух. С чего я так разнервничалась? Вчера мы уже целовались, значит, самое трудное позади.

Вхожу в дом и закрываю за собой дверь. Самсон стоит у раковины и мочит под краном бумажное полотенце. Свет он включать не стал: кухня освещена только дисплеями приборов и лунным светом из окон.

Я прислоняюсь к кухонному столу и осматриваю его рану. Он слегка наклоняет голову, чтобы мне было лучше видно.

– Еще кровит? – спрашивает он.

– Немножко.

Я отстраняюсь и наблюдаю, как он прижимает влажную салфетку к рассеченному подбородку.

– Никаких пластырей и бинтов у меня нет, – говорит Самсон. – Я соврал.

Киваю.

– Ага. У тебя тут вообще шаром покати.

Уголок его губ дергается, словно он хочет улыбнуться, но что-то явно его гнетет. И не только его, меня тоже.

Он отнимает салфетку от лица и бросает ее на кухонный стол, а потом крепко вцепляется руками в край столешницы, будто пытается себя удержать.

Нет, сегодня первый шаг будет не за ним, как бы ему этого ни хотелось. А я, хоть и нервничаю, могу думать лишь об одном: каково это – поцеловать Самсона? И довести поцелуй до конца?

Его взгляд – как магнит. Я делаю несмелый шаг навстречу. И хотя со стороны наверняка видно, как сильно я нервничаю, Самсон не двигается. Просто ждет. Мое сердце бьется как бешеное, ведь теперь нам обоим ясно: я готовлюсь к поцелую.

Сегодня все иначе. Нынешний поцелуй весомей и значительней, чем вчерашний; мы оба целый день о нем думали и, очевидно, определились со своими желаниями.

Мы неотрывно глядим друг другу в глаза, когда я приподнимаюсь на цыпочки и легонько прижимаюсь губами к его губам. За миг до того Самсон делает резкий вдох, будто заново набираясь самообладания, которое полностью его покинуло.

На долю секунды я отстраняюсь, ловлю его сосредоточенный взгляд и в приоткрытых губах вижу многообещающий намек на то, что случится дальше. На сей раз я не выбегу из кухни, нет, ведь последние сутки я только и делала, что жалела об этом своем поступке.

Я невольно запрокидываю голову – хочу вновь ощутить на своих губах его губы. Самсон принимает мое безмолвное приглашение и тихонько целует меня сперва в уголок губ, затем в центр. И не может сдержать судорожного вздоха, предвкушая остальное.

Запустив пальцы мне в волосы, он еще сильнее запрокидывает мою голову и наконец целует меня решительно и уверенно.

Это глубокий, медленный поцелуй: кажется, Самсон хочет выпить часть моей души, иначе ему просто не выжить. У его губ вкус морской воды, и кровь в моих венах бушует, как море в непогоду.

Хочу, чтобы этот миг не кончался, хочу в нем жить, спать, просыпаться.

Однако Самсон уже сбавляет напор – бережно, щемяще, словно поезд, который мчал на всех парах, а теперь вынужден остановиться.

Самсон отпускает меня, но я не отхожу, все еще прижимаюсь к нему всем телом. Сам он опять вцепился руками в край столешницы – чтобы не вцепиться в меня. Я ему благодарна. На сегодня с меня достаточно поцелуя. Хотя поцелуй я выдержала, к объятиям пока не готова. Тем более он уже знает мое к ним непростое отношение.

Я прижимаюсь лбом к его плечу и закрываю глаза.

Слышу, как Самсон глубоко и надсадно дышит, едва касаясь щекой моей головы.

Так мы стоим какое-то время. Что я должна сейчас думать? Нормально ли после поцелуя ощущать внутри такую боль, такую тяжесть? И в то же время меня не покидает чувство, что мы с ним – единственные люди на белом свете, которые все делают правильно.

– Бейя, – шепчет он мне на ухо.

Тело мгновенно отзывается мурашками. Я не отнимаю головы от его плеча и не открываю глаз.

– Что?

Самсон долго молчит и наконец произносит:

– В августе я уезжаю.

Что на это ответить? Всего четырьмя словами он провел на песке очень глубокую черту. Конечно, я понимала, что рано или поздно он это сделает.

– Я тоже, – говорю я.

Поднимаю голову и невольно останавливаю взгляд на кулоне. Поглаживаю его кончиками пальцев. Самсон смотрит на меня так, словно хочет снова поцеловать. Сегодня я готова целовать его хоть тысячу раз: страхи и сомнения позади. Все прошло отлично… но у меня почему-то мороз по коже. Казалось, он поцеловал меня изнутри. Он и смотрит иногда так же: будто сперва заглядывает внутрь и лишь потом замечает то, что снаружи.

Указательным пальцем Самсон приподнимает мой подбородок и вновь запечатывает мои губы поцелуем. На сей раз его глаза открыты, и он жадно впитывает ими меня всю. Потом чуть отстраняется и выдыхает мне в губы:

– Если мы будем вместе, нам нельзя заплывать на глубину.

Я киваю, а потом растерянно качаю головой. Не пойму, согласна я или нет.

– Что значит – на глубину?

Взгляд у него напряженный, и я внутри тоже вся напряжена. Он задумчиво облизывает верхнюю губу, будто пытается подобрать мягкие слова, которые не причинят мне боли.

– Я имел в виду… Если мы будем вместе, то пусть это будет летний роман, не более того. Я не хочу уезжать, думая, что совершаю ошибку, оставляю здесь что-то важное.

– И я не хочу! Мы же будем на разных концах страны.

Его пальцы скользят по моей руке: сперва вниз, потом опять вверх, но на плече не останавливаются. Едва задев ключицу, Самсон прикасается к моей щеке.

– Знаешь, люди тонут