Кости сердца - Колин Гувер

поверила в любовь. Здесь я не скептик, потому что могу посмотреть на жизнь сквозь другое стеклышко.

Интересно, каким человеком я стану, когда начну учиться в колледже? Буду ли так же довольна жизнью? Буду ли скучать по Самсону? Буду цвести – или увяну, вернусь к своему прежнему «я»?

Чувствую себя цветком, который пересадили из тени на солнце. Я цвету впервые с тех пор, как пробилась из-под земли.

– Какие на сегодня планы? – спрашивает Самсон.

Пожимаю плечами.

– По-моему, всем уже ясно, что до третьего августа я совершенно свободна.

– Отлично. Хочу арендовать гольф-кар и показать тебе сегодня весь пляж, что скажешь? Я знаю одно уединенное местечко…

– Заманчивое предложение.

Похоже, он приглашает меня наконец побыть вдвоем. Без свидетелей.

Солнце уже встало, и обычно в это время Самсон уходит, давая мне возможность еще поспать. Однако сейчас он не встает, а усаживает меня на колени, откидывает голову на спинку дивана и кладет руки на мои бедра.

– Пожалуй, теперь будем любоваться рассветом в такой позе.

– Ничего, что я загораживаю тебе вид?

Он подносит руку к моему лицу и скользит кончиками пальцев по подбородку – кажется, под ними на моей коже вспыхивают крошечные пожары.

– Ты прекрасней любого вида, Бейя.

Он обхватывает ладонью мой затылок и привлекает меня к себе. Обнимает обеими руками за талию, но я слегка отодвигаюсь, давая понять, что так делать не стоит. Мне по-прежнему неприятны объятия. В моем понимании они – дело куда более личное, чем поцелуи и даже секс.

Мне нравится целовать Самсона. Нравится быть с ним. Но я отказываюсь делить нечто столь сокровенное с человеком, который намерен провести со мной от силы пару недель летних каникул.

Самсон целует меня в подбородок, затем в висок.

– Мне пора, – говорит он. – Дел невпроворот.

Он каждый день чем-то занят – и каждый день чем-то новым. То крышу кому-нибудь кроет, то дорожку чинит. Причем, похоже, делает он это безвозмездно и ради удовольствия, – не знаю, брал ли он хоть раз плату за свои труды.

Я сползаю с него и смотрю, как Самсон исчезает за перилами, так и не взглянув на меня. Откинув голову на спинку кресла, отправляю в рот очередную виноградину.

Совершенно ясно, что он хочет большего. А я не могу дать ему больше, ведь он сам отказался заплывать на глубину. Для него обнимашки с поцелуями – это мелководье, а для меня они покоятся на дне Марианской впадины.

Я скорее займусь сексом без обязательств, чем позволю себя обнять.

Да-да, мне давно пора к психологу – прорабатывать травмы детства или еще что. Ну и плевать.

Бесплатная океанотерапия пока что творит со мной чудеса.

* * *

«Уединенное местечко» – это слабо сказано.

Самсон завез меня в такую глушь, что здесь даже застройки толком нет: дома стоят редко и беспорядочно. Нет здесь и людей, только дюны позади и океан впереди. Если бы мне предложили выбрать место для своего будущего дома, я поселилась бы здесь.

– Почему тут так пусто? Эти края сильно затапливает во время ураганов?

– Да. Раньше здесь было много домов. «Айк» стер их с лица Земли.

Самсон прихватил с собой сэндвичи, воду и покрывало. Говорит, это наше первое официальное свидание – тот вечер, когда мы ходили в ресторан с Сарой и Маркусом, не в счет. Он даже заехал за мной на гольф-каре.

– Думаешь, когда-нибудь здесь все будет как раньше?

Он пожимает плечами.

– Ну, не совсем как раньше. Полуостров здорово облагородили после урагана, сейчас дела здесь идут отлично – даже лучше, чем я думал. Однако работы еще очень много. Понадобятся годы, чтобы хоть частично восстановить прежний облик Боливара. – Самсон показывает пальцем на какое-то место позади нас. – Вон там я нашел лодку Рейка. Наверное, в песке до сих пор лежат ее щепки. После урагана здесь работ практически не вели.

Я скармливаю кусочек хлеба Пи Джею – мы привезли его с собой на гольф-каре.

– Интересно, чей он был? Может, принадлежал семье, оставшейся без дома?

– По-моему, ты его единственная хозяйка.

Слова Самсона вызывают у меня улыбку, хотя я – точно не единственная, кого Пи Джей любил. Он понимает команды, значит, в прошлом кто-то с ним занимался.

Я всегда хотела собаку, но завести не могла – мне попросту не на что было ее содержать. Те бездомные псины, которых я подкармливала, в итоге прибивались к другим домам, где еду давали чаще.

– Что будешь делать с ним в августе? – спрашивает Самсон; он тянется через меня к Пи Джею и чешет его за ушком.

– Понятия не имею. Стараюсь об этом не думать.

Мы переглядываемся. В наших с Самсоном глазах читаются одни и те же вопросы:

Что будет с собакой?

Что будет с нами?

Каково нам будет прощаться?

Самсон вытягивается на песке. Я сижу по-турецки, поэтому он кладет голову мне на колени и поднимает на меня серьезный взгляд. Зарываюсь пальцами в его волосы, стараясь жить в моменте и ни о чем больше не думать.

– Что о тебе думают другие люди? – вдруг спрашивает Самсон.

– Странный вопрос.

На это ему явно плевать: он все равно пытливо смотрит на меня. Я смеюсь, глядя на воду и обдумывая ответ.

– Ну, я не припевочка, и мое поведение иногда ошибочно принимают за стервозное. Знаешь, дома про меня говорили, что яблоко от яблони недалеко падает… Если о тебе судят по человеку, который тебя вырастил, ты либо позволяешь этим суждениям взять над тобой верх и превращаешься в ту, кем тебя считают, либо бьешься изо всех сил. До последнего. – Опускаю взгляд на Самсона. – А что думают о тебе?

– По-моему, ничего.

Качаю головой:

– Я вот постоянно о тебе думаю. Знаешь что?

– Что?

– Мне очень хочется оказаться с тобой в океане.

Самсон усмехается:

– Боюсь, уксуса тут нет!

– Что ж, если меня снова ужалит медуза, сделай так, чтобы оно того стоило.

Самсон вскакивает и поднимает меня на ноги. Я скидываю шорты, он – футболку. Мы беремся за руки и, шагая сквозь волны, уходим подальше от берега, туда, где вода мне по грудь. Там мы останавливаемся, по шею опускаемся в воду и медленно идем друг к другу.

Наконец сливаемся в поцелуе.

Кажется, что с каждым поцелуем мы оставляем друг в друге частичку себя. Жаль, я так мало знаю об отношениях, любви и всем, что раньше считала недостойным своего внимания. Или это я себя считала недостойной? Теперь мне хотелось бы знать, можно ли продлить это