Жених со знаком качества - Людмила Милевская

— Это Варвара.

Мария очень болезненно восприняла сообщение о том, чтопришла ее дочь.

— Сейчас выйду и надаю ей пощечин, — прошипела она.

— За что? — удивился я.

— Разве это прилично? Негоже молодой девчонке таскаться квзрослому неженатому мужчине.

“Да уж, — подумал я, — девчонке совсем негоже, а вот еематери в самый раз”.

Мария негодовала:

— Роберт, что у вас общего? Почему она шляется сюда? Дрянь.Гони ее вон. Ей всего восемнадцать, а уже такое себе позволяет. Восемнадцать.Соплячка. И это моя дочь. Позор.

Я молчал, потому что ничего не имел против Вари. Она,конечно, не подарок: взбалмошная и своевольная, но это касается характера, авозраст у нее чудесный.

Во всяком случае, восемнадцать — не самый мой нелюбимыйвозраст.

— Спрячь меня, — потребовала Мария, вскакивая с пола изапихивая в блузку свою соблазнительную грудь.

Поскольку выбора не было, я сразу предложил кухню.

— Мне все равно, — прошептала она, заглядывая в зеркало ипоправляя прическу.

В коридоре подозрительно заскрипел паркет.

— Маша, хватит, — рассердился я и, схватив ее за руку,потащил в кухню.

Каково же было мое изумление, когда, открыв дверь, яобнаружил там Заславского. Он сидел за столом и энергично налегал нафранцузский паштет из гусиной печенки, привезенный мной из командировки дляособых случаев.

Дверь я захлопнул с видом человека, увидевшего самогоВельзевула.

— В чем дело? — прошептала Мария, из чего я понял, что мужаона не заметила.

— Я передумал. Тебе будет лучше посидеть в столовой. Вдругзахочу покурить.

— Какая разница, — рассердилась она. — Пойдем в столовую,там привычней.

Закрыв Марию в столовой, я заглянул в кухню и показалЗаславскому кулак. Он виновато пожал плечами и пояснил:

— Я не учел, что в столовой пустой холодильник. Пришлосьизменить дислокацию.

— Ты хоть предупреждай.

— Как?

— У меня есть мобильный.

— Ах, да, — ехидно усмехнулся Заславский. — Но он всегдазанят.

— Иди ты к черту, — прошипел я, закрывая дверь и отправляясьвстречать Варвару.

Она была при параде: пугающая (дыбом) прическа, короткаяузкая юбка, кожаная жилетка, немыслимого цвета чулки, цепи, перья, погремушки,татуировки на щеках и плечах, кольца во всех частях тела и даже в носу… Всеброское, яркое — папуасы и индейцы отдыхают. Открыв дверь, я шарахнулся, нобыстро пришел в себя и спросил:

— Как твои критические дни?

Варвара пришла в восторг:

— Роб! Это круто! Ты настоящий мэн! Дай я тебя расцелую!

Она прыгнула на меня и хорошенько облобызала.

— Хватит! Хватит! — взмолился я. — Лучше расскажи, как твойлюбимый.

Варвара мгновенно оставила меня в покое и помрачнела:

— Ой, Роб, и не спрашивай. Долгий разговор, но я не спешу.Два часа на тебя у меня найдется.

Я испуганно присвистнул, а она пошарила глазами по прихожейи спросила:

— Где тут можно придиваниться?

— В гостиной, будто не знаешь, — ответил я, ломая голову какбы поскорей от нее избавиться.

Уже несколько лет я воспринимал Варвару как стихийноебедствие. Дружба с ней, конечно, тонизирует, порой даже пьянит, но чаще грозитжестоким похмельем — если прибегать к образам. Больше всего (на этот раз) ябоялся, что Варвара снова начнет стаскивать с себя джинсы, точнее юбку, но онапридумала похлеще.

— Я с ним встречалась вчера, — падая на диван, сообщилаВарвара. — Роб, только прикинь, как клево получилось. Выхожу от тебя, анавстречу он. Хиляет с кентами. Они тут рядом в соседнем баре напостоянку клубятся.Я сразу упала на хвост. Он разозлился, понес такую пургу, но Екмен за меняподписался.

— Екмен? — удивился я. — Это что, матюк у вас новый?

— Роб, перестань, — рассердилась Варвара. — Ты же знаешь, явоспитанная девочка из хорошей семьи, не шыряюсь, колес не глотаю, с кем попалоне трахаюсь и не матерюсь. Папик может мною гордиться. Екмен, это кличка. Насамом деле он Рома, работает в баре, что за углом. Ты его знаешь.

Я вздохнул с облегчением:

— А-аа, это Рома-бармен. Хороший парень.

— Да, неплохой, — согласилась Варвара. — Но очень небрежноотносится к своим профессиональным обязанностям: стойка, это единственноеместо, где его невозможно найти. За это и кличку свою получил. Надеюсь, ты вкурсе: “бар” — по-турецки “есть”, “ек” — “нет”. Так вот он не бармен, а екмен —мужчина, которого никогда нет. Но дело не в этом. Екмен мне открыл, откуда моипроблемы. Оказывается, я трахаться не умею. Роб, ты должен меня научить.Срочно. Прямо сейчас.

Варвара умеет нанести удар — у меня даже в горле пересохло.

— Но у тебя же критические дни, — растерянно промямлил я,нервно оглядываясь сразу на все двери.

— Роб, это не помеха. К тому же все на исходе. Не тяни, Роб,через два часа у меня свидание. К этому времени я должна все классно уметь.

Она вскочила с дивана и бросилась ко мне.

— Нет! — закричал я не своим голосом, прячась за кресло. —Нет, это сумасшествие!

Варвара начала меня уговаривать:

— Роб, прекрати, ты же умный и современный, не то, что моипредки. Они эгоисты, совсем забросили меня. В восемнадцать лет не уметьтрахаться позорно. В наше время этому учатся уже в двенадцать. Со своимиучителями. Роб, тебе не стыдно за меня?

— Нет, я тобой горжусь.

Она рассердилась:

— Перестань, Роб, меня успокаивать. Я динозавр, это срочнонадо исправлять. Роб!!! Кто-то ведь должен помочь неопытной девушке. Чтоплохого, если это будешь ты? Я тебе доверяю. Ты мой друг.

Клянусь, говорил с ней не я, говорил мой ужас:

— Варя, ты болтаешь глупости. И прошу, болтай их потише,желательно шепотом. Я твой друг, ты права, а между друзьями сексуальныеотношения невозможны.

— Ерунда, — отмахнулась она. — Я со всеми друзьями переспа…

Я не мог этого слышать и тем более не мог позволить услышатьэто ее родителям, а потом закричал: