Последние стражи Аарона - Мира Драгович

в лесу. Это стало поводом для радости Мириам и теперь она, отослав конюха прочь, сама обхаживала Звездочку — смыла с нее грязь, бережно расчесывала мягкую гриву. А Ивэн вдыхал ароматы сена и поздней осени и молча наблюдал за девушкой. В ее присутствии он будто становился целым, но никак не мог разъяснить себе этого и подобрать верное слово.

— Не каждая кобыла подпустит мага к себе, — довольно проворковала Мириам. — А эта меня любит.

В подтверждение тому лошадь тихонько фыркнула и смешно задергала ушами. Ивэн счел время подходящим для лакомства и потянулся к корзинке с яблоками и морковью, принесенной из замковой кухни.

— Держи! — предупредил он и подкинул красное яблоко в воздух.

Девушка ловко поймала его одной рукой и протянула Звездочке. Та нетерпеливо захрустела сочным плодом.

Ивэн приметил, что Мириам не обронила и слова о Галене, не говоря о благодарности, словно ее любимица нашла дорогу в стойло сама. За дни, проведенные в замке, он понял, что об Аароне может расспрашивать сколь угодно — она отзывалась о нем с упоением и горящими глазами, но слыша имя его первого сына, она становилась мрачнее тучи.

— Я вспомнила, как Морган обещал тебе любого коня из королевских конюшен, — улыбнулась девушка Ивэну, приобняв Звездочку за шею. — Кто же тебе понравился?

— Тот, что черен, как сама тьма, — признался он. — Я хотел бы угостить его.

— Он откусит тебе пальцы, — расхохоталась Мириам. — Внутри он такой же черный, как и снаружи. Это боевой конь из Корсии. Его прислали в дар твоему отцу, вот только оседлать его никому так и не удалось.

— Я не знаю, какой из меня король, но наездник — превосходный, — бросил Ивэн с небрежным вызовом.

Выхватив из корзины еще одно яблоко, он направился к стойлу, где стоял приглянувшийся ему конь, огромный и устрашающий, с широкой грудью и крепкими ногами. У него перехватило дух от его красоты, и он захотел заполучить этого коня, как только увидел собственное отражение в черных блестящих глазах.

Мириам окликнула его, но он не остановился и лишь улыбнулся, услышав, что она последовала за ним.

— Ты же не думаешь войти к нему?

— Знаю, что это может быть опасно, но я научен обращаться с лошадьми, — отозвался Ивэн. — Все это время он ждал меня. Вот увидишь.

Дворцовая конюшня была достаточно велика. Разномастные лошади игривые, безразличные или же сонные, чувствуя присутствие людей, выпрашивали внимание и угощение. Все, кроме массивного коня из Корсии. Он флегматично стоял, отвернувшись к стене, и не разделял оживления сородичей.

— Прости, что не зашел к тебе сразу, — обратился Ивэн к нему, облокотившись на ограждение стойла и протянув яблоко на раскрытой ладони.

Мириам встала рядом с ним так, что они соприкасались плечами.

— Как его зовут? — спросил Ивэн, понимая по взгляду девушки, что та разделяет его восторг, но опасается.

— Если он выберет тебя, ты сможешь сам понять это. Придумаешь ему имя.

Конь лишь косился на пришедших незнакомцев, беспокойно встряхивая лохматой лоснящейся гривой. Ивэн, потеряв терпение, сам захрустел спелым яблоком.

— Зря ты отказался, — оповестил он животное. — Но не думай, что я сдаюсь, ведь я стану приходить к тебе каждый день.

— Хотелось бы знать, кто из вас двоих окажется более упертым, — заключила Мириам, не скрывающая облегчения, испытанного, когда Ивэн проявил осторожность и не ринулся в загон к коню, наделенному крутым нравом. Она рассчитывала, что ему приглянется кто-то иной, более мягкий и покладистый, но ошиблась.

Ивэн лишь улыбнулся девушке. Ее сомнения были ему вполне понятны — она слишком мало знала о нем и думала, что его жизнь до приезда в Дагмер, прошла лишь за книгами и молитвами. Ивэн мысленно поблагодарил отца за возможность видеть удивление в глазах Мириам, хотя понимал, что тот позаботился о его воспитании вовсе не для того, чтобы он впечатлял этим девушек.

— Думаю, мы засиделись здесь, — выпалила она, небрежно стряхнув с его плеча соломинку, упавшую с утепленной крыши. — Еще немного и про нас поползут слухи.

Она шутила, но говорила подобное так часто, что Ивэн начинал злиться. Он желал видеть ее, не оглядываясь на возможные сплетни и не слушая предостережений. Но собственное имя и будущая корона его ко многому обязывали. Смятение нападало на него все чаще — он не был уверен, что поступает должным образом. Изо дня в день, находясь в Дагмере, ему представлялось, как он жонглирует горящими поленьями и каждое неверное движение может привести к краху. Ему было стыдно, но более всего его занимала Мириам.

Ранее ему не приходилось общаться с девушками, в особенности с такими, как она, но и поговорить об этом было не с кем. Однажды он хотел спросить совета у Моргана, но не решился, думая, что подобные проблемы с его высоты, покажутся совсем ничтожными. Оттого Ивэну ничего не оставалось, кроме как быть собой, но не забывать об условностях.

— Пожалуй, ты права, — угрюмо кивнул он, чувствуя, что девушка хочет увести его подальше от коня, сочтенного ею опасным.

Он согласился не только потому, что хотел угодить ей. Снаружи доносились звуки, напомнившие о его прошлом, и любопытство распирало его.

— Закрывайся, Фестер! Шевелись! Тесса, никто не будет тебя жалеть только потому, что ты девочка! Резче! Вот так! Отражай!

В подобных криках учителя, его ударах, от которых он не всегда успевал укрываться, еще не так давно для него таилась надежда. Он был единственным мальчишкой из всех послушников, которому разрешалось покидать монастырь. Его учитель — мрачный бородатый наемник из Тирона — каждый день в любую погоду вкладывал в его руку меч на поле у высоких монастырских стен. Ивэн пытался выведать, кто нанял его и по какой причине, но не получил ничего, кроме оплеухи. В тот день, когда он отказался выходить за стены, наемник выволок его сам и знатно поколотил.

С тех пор Ивэн брался за деревянный меч с большей охотой, желая отомстить. Стремление поставить на теле учителя лишний синяк вело его до тех пор, пока он не стал наслаждаться боем. Со временем он понял, что каждая ссадина, каждое падение дается ему не зря, что ему уготована особая жизнь, которая рано или поздно настигнет его. Так и случилось. В одночасье все обрело смысл.

— Нападай! Вперед! Пропустишь снова — отправлю тебя назад к теткиной юбке!

Голос Стейна Ивэн научился различать безошибочно. С той самой первой встречи в саду под галереей. Всякий раз, видя его, Ивэн волновался. Он рассудил, что должен расположить к себе городского старосту