Теодосия и изумрудная скрижаль - Робин Лафевер

Раньше я о том ударе хлопушкой не задумывалась, была уверена, что Генри надежно защищен. Но амулет, который я ему дала, валялся, оказывается, все это время на полу подвала. Я подобрала амулет и надела себе на шею.

Не нашедший упокоения ба – дух Тетли – превратился теперь в мут, стал привязанным к земле, унылым и несчастным.

Он, вне всякого сомнения, был подавлен тем, что так и не дождался погребения по всем правилам и теперь сам деловито собирал все, что могло ему понадобиться в загробной жизни. Это были не просто пирожное и шарики, это были вещи, которые станут поддерживать его силы и помогут коротать время в путешествии по Подземному миру мертвых.

Бедный Тетли! Но теперь, по крайней мере, мне есть, что ответить Генри. Эта жалкая кучка вещей заставит его если не поверить мне до конца, то как минимум призадуматься над тем, стоит ли рассказывать родителям о порванной книге.

Я решительно направилась к лестнице и тут почувствовала, как мне по ноге ударило что-то тяжелое. Я хлопнула себя по лбу, вернулась к жертвеннику и переложила в него из своего передника золотой шар бога Ра.

– Прости, – сказала я статуе Анубиса и поспешила наверх, где меня ждали новые дела.

Час был ранний, и помощники, по счастью, еще не явились на работу. Проходя через холл, я прикидывала в уме, как лучше и правильнее все объяснить Генри, и вздрогнула от неожиданности, когда кто-то постучал снаружи в окно. Уилл! Я совершенно забыла, что мы с ним договорились встретиться сегодня. Я выбежала на улицу, и мы с Уиллом отошли от музея в укромный уголок, в кусты за березовым деревом.

– Доброе утро, мисс.

– Доброе утро. А я, если честно, совсем забыла, что ты обещал прийти сегодня.

– Я уже говорил тебе, что не позволю парочке надутых ослов лишить меня самой интересной за всю мою жизнь работы.

– Говорил. Теперь к делу. За это время здесь столько всего случилось, что Вигмеру, я думаю, будет наплевать на свой запрет. Он должен обо всем узнать как можно быстрее, – затем я рассказала Уиллу во всех подробностях о налете Троули с его Скорпионами и вмешательстве Ови Бубу. Когда я закончила, Уилл присвистнул.

– Жду не дождусь услышать, что скажет об этом Вигги.

– В любом случае, это очень важное сообщение. Да, между прочим, – улыбнулась я, – можешь сказать ему, что Фагенбуш до сих пор не появился, поэтому я не могла передать все это через него. Ты все запомнил? Пересказать мне не хочешь?

– Нет, не хочу, я все помню, – Уилл коснулся пальцами козырька своей кепки и сказал: – До скорого.

Отведя взгляд от Уилла, я заметила спешащую к музею одинокую фигуру. Стилтон явился. Ну, что ж, предатель, сейчас я с тобой поговорю.

Я решила подождать Стилтона в его кабинете, в засаде, так сказать. Это было наименьшее, чего он заслуживал, предав не только меня – весь наш музей! – когда привел сюда Троули, которому просто не терпится что-нибудь у нас стащить.

Ждать долго мне не пришлось, Стилтон вскоре вошел в свой кабинет.

Выглядел предатель неважно – усталый, бледный – и был так глубоко погружен в свои мысли, что заметил меня только после того, как я кашлянула. Услышав мой кашель, Стилтон весь передернулся и уронил маленькую белую коробочку, которую держал в руках. Она мягко плюхнулась на пол.

– Мисс Теодосия, – сказал Стилтон, – как вы меня напугали.

– Прошу прощения, если так, а сейчас нам нужно поговорить.

Он виновато отвел глаза и нагнулся, чтобы поднять уроненную коробочку. Когда Стилтон снова выпрямился, до меня долетел густой аромат горячего хлеба, от которого немедленно заурчал мой желудок. Хотелось надеяться, что этот звук не был слишком громким.

Стилтон нерешительно открыл коробочку и протянул ее мне.

– Я подумал, что вы с утра будете голодна после вчерашней ночи в музее и тому подобного, – сказал он.

Стилтон выглядел таким жалким и смотрел на меня так заискивающе, что часть моего гнева улетучилась.

– Благодарю вас, – сказала я, беря коробочку. Будем считать, что он принес мне еду в знак примирения – это делу никак не повредит. Открыв коробочку, я увидела в ней горячие «крестовые» булочки. – Благодарю вас, – повторила я, на этот раз с гораздо большим чувством. Затем я вытащила из коробочки одну булочку, наслаждаясь ее ароматом и теплом, согревавшим мои пальцы.

Пока Стилтон вешал на крючки свою шляпу и плащ, я уже прикончила булочку, присев на краешек стула.

– Берите еще, – сказал Стилтон, занимая свое место за столом.

– А вы? – спросила я, беря вторую булочку.

– Я не голоден, – покачал он головой. – Это все вам. И Генри, если захотите его угостить.

Я доела вторую булочку, взяла третью, а затем заставила себя закрыть коробочку, и мысленно поклялась отдать то, что в ней осталось, Генри. Кстати, это будет отличным приношением в знак примирения с моей стороны – особенно после вчерашнего случая с книгой.

А Стилтон действительно выглядел отвратительно. Под глазами у него легли синие тени, весь он казался удрученным и упавшим духом.

– Теперь, – сказала я, – поговорим о вчерашней ночи…

Стилтон потупился и принялся перебирать бумажки на своем столе.

– Извините меня, мисс Тео. Мне очень неловко…

Я подождала, будет ли продолжение, но его не было. Третий помощник увлеченно продолжал перекладывать с места на место одни и те же бумажки.

– Стилтон, – сказала я, устав ждать. – Зачем вы привели Троули и остальных в закрытый на ночь музей?

Стилтон дернул плечом и рассыпал по столу очередную пачку бумажек.

– По правде сказать, у меня не было выбора, – пробормотал он.

– Что значит – не было выбора?

Неправда, у взрослых всегда есть выбор, это у детей его никогда нет.

– Иначе он выгнал бы меня из Ордена.

Судя по виду Стилтона, такая перспектива казалась ему катастрофой.

– Что, это в самом деле так плохо? – мягко спросила я.

– О, да! – испуганно взглянул он на меня. – Это было бы ужасно! Ведь члены нашего Братства – моя семья.

– Они вам не семья, – заметила я.

– Орден – это все, что у меня есть, мисс, – он снова отвел глаза в сторону и принялся катать ручку по листу промокательной бумаги.

– А как же ваша настоящая семья? У вас есть братья, сестры? – наверное, неприлично задавать человеку такие вопросы, но мне казалось, что они помогут мне лучше понять Стилтона. Особенно если я намерена когда-нибудь вновь начать доверять ему.

– Четверо братьев и две сестры, мисс. Все старше меня, – он поднял голову и быстро моргнул. – Таких, как я, называют последышами. Во всяком случае, отец именно так меня и называл, – сказал Стилтон, пытаясь улыбнуться. Лучше бы не пытался. Затем он засуетился, зачем-то отошел к книжной полке и продолжил уже оттуда: – Все мои братья высокие крепыши, здоровяки, а я с детства был хилым.