Куда он денется с подводной лодки - Наталья Труш

– Я вообще не курю.

– Прекрасно! – Инге показалось, что в этом слове у полковника Панина «прорычало» не меньше десятка «р».

– Как сказать, – снова задумчиво ответила ему Инга и внимательно посмотрела в глаза полковнику. – Это значит, что в компании кальянщиков я не появлюсь. Что же касается танцев... Танцы я люблю, но...

– Никаких но, никаких но!!! – шутливо перебил ее новоиспеченный кавалер. – Я же вам сказал, что застолбил вас на танцы. Я, между прочим, танцую профессионально, поэтому за ваши ножки можете не опасаться – не отдавлю.

– Да я за свои не опасаюсь, я за ваши опасаюсь... – Инга хитро посмотрела на Панина. – Я в бальных танцах плохая партнерша. Увы, знаете ли, не получилось в детстве ни музыке поучиться, ни танцам, хоть и хотела очень.

Она завидовала тем, кто ловко умел выделывать замысловатые па, уверенно вытанцовывая ча-ча-ча или румбу, но сама не рискнула бы попробовать. Медленное танго – переминание с ноги на ногу, которое по сравнению с настоящим аргентинским танго танцем-то и назвать было неудобно, – не в счет. Это все умеют. На вечеринках и в ресторанах, не обойденная мужским вниманием, она с удовольствием выходила потанцевать. И, качаясь в руках партнера под красивую музыку, представляла, как это могло бы быть, будь у нее в ногах и во всем гибком, податливом обучению теле то умение, которое и делает танец танцем. Как великолепно смотрелась бы она в изумрудном (почему-то именно в изумрудном!) платье с открытой спиной, с пышной, с оборками юбкой, подчеркивающей тонкую талию и открывающей в разрезах красивые стройные ноги, и, конечно, в открытых босоножках на высоченном каблуке! Ко всему этому великолепию прилагался бы партнер в черном смокинге с бабочкой, стройный, похожий на кузнечика.

Увы, на деле попадались упитанные сослуживцы, друзья Стаса Воронина, какие-то случайные мужчины в ресторане, с которыми муж «отпускал» ее потанцевать. Все они, все без исключения, танцевали так, как научились в юности: переминаясь с ноги на ногу, они не «вели» даму никуда. Хорошо еще, если брали ее руку в свою, а не складывали: одну – на плечо, а другую – вообще ниже талии!

– Э-э-й! Инга-а-а-а! Вы тут? – отвлек ее от воспоминаний полковник Панин. – Скажите, Инга, вы, надеюсь, взяли с собой вечернее платье?

Вечернее платье Инга взяла с собой совершенно случайно. Просто когда она закидывала в чемодан вещи у себя дома, платье случайно попалось ей под руку, и Инга машинально подумала, что не за горами Новый год, и, скорее всего, ей захочется провести праздник в гостях у Тонечки, как тут без платья? Оно было новое, ни разу не надетое. Очень красивое. Платье весной ей привез брат. У Ингмара был удивительно тонкий для мужчины вкус. От папы.

– Да. Вечернее платье я взяла. – Инга сделала глоточек из высокого хрустального бокала – вино было терпким, не обжигающим, а приятно согревающим. И послевкусие тонкое, запоминающееся. Инге очень нравилось.

– Вино на свой вкус выбирали?

– На свой. Это чилийское. Лос Андес Каберне Совиньон, – со знанием дела ответил Панин. – Чувствуете в нем вишенку и сливку?

– Странный вы полковник, однако, господин Панин, – не ответив на его вопрос, посмотрев в глаза собеседнику, сказала Инга Валевская. – Чилийские вина – это, в общем-то... Ну ладно, пусть это будет проявлением вашей эрудиции!

– Именно! – восторженно воскликнул Панин, явно польщенный оценкой. – Я вам больше скажу: полковники ведь разные бывают... – Он хитро прищурился.

– Вот-вот, я это и имела в виду, – кивнула Инга.

К огорчению Панина, Инга всего лишь поужинала. Она отказалась от вечера танцев, на который «настоящий полковник» ее заманивал, и от «просто прогуляться» по парку тоже отказалась. «Устала», – сказала ему в ответ на все предложения и позволила только проводить ее до домика.

Панин не настаивал. От Инги не укрылось, что он расстроен. Но и еще кое-что она сумела разглядеть в нем за те несколько минут, которые длилось их прощание у резного крылечка, – в полковнике проснулся азарт настоящего охотника. Впрочем, это ее не удивило. Не откажи она кавалеру, никакого азарта не было бы. Ловить то, что само идет в руки, совсем не интересно. А вот когда дичь убегает – это уже охота.

«Ну-ну, охотничек, попытай счастья!» – подумала про себя Инга, решив, что симпатичный полковник вполне может рассчитывать на взаимность в рамках отпускного романа. Ежели, конечно, не будет примитивен и банален.

Она удивилась тем переменам, которые произошли в ней. Она напропалую кокетничала с незнакомцем и всем своим видом давала ему надежду на большее, чем просто ужин при свечах.

«Поживем тут и увидим», – благоразумно подумала Инга, запирая дверь в домик на тяжелый, сработанный умелым кузнецом под ветхую старину засов.

...Ей ничего не снилось. Просто, как говорят про такой сон, сладко спалось, – без задних ног. Проснувшись рано, она увидела деревянную стену, украшенный резьбой карниз, укрытую снегом сосну за окном. И не сразу поняла, где она. Лишь окончательно выплыв из сна, Инга сладко потянулась, вылезла из-под теплого пухового одеяла и совершила подвиг: выскользнув из шелковой пижамы, боязливо приоткрыла балконную дверь и шагнула в глубокий и мягкий сугроб. Пятки жгло от холода. И она, не теряя времени даром, зачерпнула горстями снег и плеснула себе в лицо, как водой. Снег попал на плечи и грудь. Инга взвизгнула и начала быстро-быстро растирать себя. Пока ступни могли терпеть холод, топталась на снегу. А потом пятки стали жечь уже невыносимо, словно огнем опалило. И Инга пулей вылетела с балкона. Скользя мокрыми ногами по натертым до блеска ступенькам, сбежала на первый этаж. Мельком глянула на себя в зеркало, отметила: «Как Маргарита на шабаше!» – и нырнула в теплое нутро сауны.

Как еще десять минут назад тело набирало в себя холод от снега, так на горячем полке, застеленном белоснежным полотенцем, оно начало впитывать густой жар. «Минус» на «плюс»! Ах, какое блаженное состояние! Инга быстро согрелась, и тело пролилось потом. «Как с Гуси вода!» – скаламбурила она, вспомнив к месту имя, которым звал ее папа. И рыжий мальчик из детства, который вдруг нечаянно снова появился в ее жизни.

* * *

Баринов в день бегства Инги из дачного поселка тоже уехал – по делам в город. Впрочем, это он сам себе объяснил, что едет по делам, просто надо было как-то объяснять, а себе, как известно, это делать куда сложнее. Вернувшись через три дня, он с удивлением обнаружил, что Инги дома нет. Он еще из своего окна разглядел, что дорожка от калитки к ее дому завалена снегом и две ступеньки крыльца, не попадающие под навес, тоже заметены!

Баринов кинул в печь принесенные из сарая сухие дрова, на скорую руку разжег огонь и, накинув на плечи овчинную безрукавку, отправился к соседке.

Да, судя по всему, Инга не выходила из дому несколько дней. «Не заболела бы...» – озабоченно подумал Баринов, но разглядел на входной двери крошечный замочек, не серьезный для незваных гостей, но указывающий на то, что внутри никого нет. Баринов вздохнул с облегчением: значит, с Гусей все в порядке, просто она тоже уехала.