Белое дело в России. 1920–1922 гг. - Василий Цветков

Причина заключалась не столько в слабости данных партийно-политических сил на Дальнем Востоке (весьма сильны были позиции, например, сибирских областников), сколько в общей тенденции развития гражданской войны. Неизбежность же ее возобновления была очевидна для многих местных политиков и военных. Это способствовало тому, что на ведущие позиции выдвигались наиболее активные, наиболее последовательные и непримиримые в своих действиях в отношении «борьбы с большевизмом» военные и политические силы.

В свою очередь, политическая программа правых приняла близилась к принятию в качестве главной основы российской государственности уже не принципы «военной диктатуры», как это было типично для Белого движения в 1917–1920 гг., а принципы откровенно монархические, хотя и скорректированные реалиями прошедших после марта 1917-го лет революции и Гражданской войны. Это и произошло в Приморье уже в будущем, 1922 году.

Действия белой власти в Приморье летом – осенью 1921 г. Дипломатические усилия и возобновление вооруженной борьбы с ДВР, Хабаровский поход Белоповстанческой армии зимой 1921/22 г., его последствия для политического положения в крае, политический кризис весны 1922 г.

После торжественного молебна, совершенного епископом Приморским и Владивостокским Михаилом в праздник Казанской иконы Пресвятой Богородицы 21 июля 1921 г., Народное Собрание приступило к работе. «Приморский парламент» призван был не только стабилизировать обстановку в крае, переведя политические разногласия в русло парламентской работы, но и создать относительно стабильный для правительственной политики фундамент, существенно расширенный по сравнению с представительством Несоциалистического съезда и в то же время без участия «радикалов» – революционных партий и организаций.

Представители местной кадетской группы заявляли: «Задачи нашего края, имеющего возможность пользоваться благами свободной жизни, мы видим в безусловном воздержании от всяких авантюр воинственных «активистов» и в тщательном оберегании той политической свободы, в условиях которой только и возможно в настоящее время мирное строительство жизни. Исходя из этого, в созыве Народного Собарния мы видим положительное явление, ибо каково бы ни было отношение к нему и к создающей его власти, необходимо признать, что существование законодательного представительного собрания внесет необходимую здоровую струю и умерит пыл с обеих сторон».

«Демократический Союз» (список № 8) ориентировался на политическую программу Уфимской Директории, декларируя на первых позициях своих предвыборных деклараций лозунги – «Ни коммунизма, ни реакции», «обеспечение за гражданами действительного пользования своими правами», «борьба – путем запросов – с нарушениями свободы слова, печати, собраний, союзов», «отстаивание демократического строя, местного, городского и земского самоуправления и независимости кооперативных и профессиональных организаций», «государственное регулирование отношений между капиталом и трудом».

Тем не менее нельзя было не отметить фактов бойкота выборов (несмотря на официальную позицию запрета подобных заявлений) со стороны целого ряда организаций. Например, представитель крестьянско-казачьего съезда в Никольске-Уссурийском Г. П. Грачев призывал: «Крестьянство должно обязательно принимать участие в выборах и обязательно должно послать своих представителей, чтобы власть не была в руках отдельных лиц, а в руках всего населения». Неоднократно призывали к участию в выборах деятели кадетской партии, не говоря уже о представителях лояльных к власти структур.

Примечательно, что несмотря на неоднократно заявленный в годы гражданской войны тезис о вредности участия армии в политике и о порочности введения избирательного права в армии в 1917 г., солдаты и офицеры Дальневосточной армии в приморских выборах участвовали, хотя и не вносили своих представителей в какие-либо кандидатские списки. Политическая позиция «каппелевской армии» была озвучена так: «Каппелевская армия с первых дней своего существования заявила о поддержке народоправства и со своей позиции не сошла… Армия отдаст голоса 5-му, 7-му и части 8-го спискам (Прогрессивные демократы, Национально-демократический блок и Демократический Союз – соответственно. – В.Ц.). Четвертому списку, то есть эсерам, армия не отдаст ни одного голоса. Недавнее прошлое еще не изжито в памяти каппелевцев». «Мы ждем от Народного Собрания, – заявляли военные, – полного умиротворения края, дабы оно могло выйти на путь плодотворной, созидательной работы, ведущей Приморье к нашей заветной мечте – истинному Учредительному Собранию». В отличие от «каппелевцев», «семеновцы» игнорировали выборы, называя будущее Собрание «малым совдепом».

Но вот в «рабочих кругах» Никольска было принято решение «участия в выборах не принимать». Это объяснялось, в частности, тем, что «Временное Правительство есть продукт присутствия интервенции…, попирает все законы, изданные избранными трудящимися Областными и Центральным правительствами (ДВР. – В.Ц.)», а главное – «изданные законы для выборов в Приамурское Народное Собрание неприемлемы для трудящихся Приморской области, так как лишают трудящихся свободно выражать свое мнение в защиту своих трудовых интересов». По итогам голосования на конференции профсоюзов в Никольске (81 – «за», 15 – «против») решено было «от выборов в Приамурское Народное Собрание воздержаться».

Это, безусловно, сужало «базу легитимности» приморской власти, однако говорить о «самозванстве» Временного правительства также не было оснований[1093].

Отметим официальные итоги «самых демократических» (как называли их в белой прессе) выборов по наиболее активно участвовавшему населению Владивостока: «По всем избирательным участкам Владивостока голосовало 19 289 граждан, из них военных – 6517». По количеству голосов, поданных за конкретные списки, их расположение (по нисходящей) было следующим: «Список № 7 (национал-демократы) – 10 538, список № 8 (Демократический Союз) – 3327; список № 4 (эсеры) – 1957; список № 3 (правые) – 846; список № 5 (прогрессивные демократы) – 735; список № 1 (кадеты) – 804; список № 2 (инвалиды) – 402; список № 6 (беспартийные крестьяне и рабочие) – 399; список № 10 (еврейский) – 281. При коэффициенте k – 551 и присоединении остатков по 1 депутату к спискам № № 7,8,4 и 3, на первом месте мы имеем список № 7—20 кандидатов, № 8–7 кандидатов, № 4–4 кандидата, № 3–2 кандидата, № 5–1 кандидат, № 1–1 кандидат. Списки № № 2, 6, 9 и 10 не провели ни одного кандидата в Народное Собрание».

Сравнивая выборы в «меркуловское» Собрание с выборами в Собрание ДВР, политические обозреватели отмечали: «Общее число граждан, принимавших участие в избирательной кампании, несколько превышает цифру 14 000 граждан, т. е. по сравнению с выборами в распущенное Народное Собрание (ДВР. – В.Ц.) …мы имеем уменьшение избирателей ровно на 10 000 граждан… Число граждан, принявших участие в выборах, если исключить из этого числа 6517 военных, не превышает 13 тысяч, что, конечно, нельзя признать цифрой «высокой» для города Владивостока». В оценке партийно-политических предпочтений населения говорилось о «победе национал-демократов, собравших совместно с голосами военных 10538 или 54 % всех голосов поданных по г. Владивостоку, следовательно, на долю оппозиции демократической (Дем. Союз, каде и прогр. дем.) и социалистов приходится 6823 или около 34 %… За национал-демократами очевидная победа, второе место по числу поданных голосов за список принадлежит Демократическому Союзу…, заявившему себя крупной политической величиной, способной к быстрому росту и усилению своего влияния на городские массы». Отмечался также «провал прогрессивно-демократической партии и партии кадетов и показательный рост эсеров, получивших вместо 1300 голосов на прошлых, на этот раз, 1900 голосов, при крайне неблагоприятных для выборов условиях».