Белое дело в России. 1920–1922 гг. - Василий Цветков

Несколько отличным от столицы «Белого Приморья» было голосование в Никольске-Уссурийском. Здесь зарегистрировались для участия в выборах 12 488 чел. (из них 4 тысячи военных), и, по свидетельствам наблюдателей, «по городу расклеено три кандидатских списка (1-й – «внепартийный», 2-й – «демократический» и 3-й «домовладельческий». – В.Ц.), из которых 2-й список оказался самым левым благодаря бойкоту выборов со стороны левых группировок… Из 13 кандидатов в члены Народного Собрания – 11 мест получили «внепартийный и домовладельческий списки», то есть правительственные. Оппозиция в лице Демократического Союза – 2 места».

Результаты выборов продемонстрировали вполне ожидаемую победу организаций, поддерживавших правительство. «Несоциалисты» получили большинство – 57 % (только по Владивостоку Национал-демократический блок, в составе которого числились С.Д. и Н. Д. Меркуловы, С. П. Руднев получил 22 места). Ведущими были также: правый блок Несоциалистического Съезда (князь А. А. Кропоткин, П. В. Оленин, казак В. П. Донченко) и центристский Демократический Союз, актив которого представляли бывшие деятели аппарата Уфимской Директории (беспартийный генерал Болдырев, энес С. Ф. Знаменский, правые эсеры М. Н. Павловский и А. Н. Кругликов). «Левый сектор» был представлен оратором и публицистом, эсером Д. И. Поздняковым (как писал Руднев «искренним человеком, свободно и красиво владеющим словом и единственным, кажется, ответственным в партии лицом, оставшимся на Дальнем Востоке, тогда как все его однопартийцы уехали в Европу»). Однако заметного участия на заседаниях Собрания он не проявлял. Совместно с Демократическим Союзом выступала на выборах группа Дальневосточного комитета сибиряков-областников. По точному замечанию Руднева, «строго говоря, все направо от Демократического Союза были и правыми, и – в большинстве – монархистами». Работала в Собрании и казачья секция из 7 делегатов. Осенью именно дополнительные голоса казаков гарантированно обеспечивали «несоциалистам» превосходство при голосовании. Кадетскую группу представляли известные деятели, активно участвовавшие в антибольшевистском движении еще с 1918 г., – Л. А. Кроль, В. А. Виноградов.

По неписаной парламентской традиции первое заседание было открыто старейшим членом – князем А. А. Кропоткиным, назвавшим Народное Собрание Государственной думой. Председателем Собрания был единогласно избран К. Т. Лихойдов. Товарищем Председателя стал генерал Болдырев, а Секретарем – С. М. Широкогоров. С 21 октября, в связи с переходом Лихойдова на работу в Правительство (на пост управляющего государственными финансами), должность Председателя была занята получившим большинство (37 – «за», 24 – «против») редактором газеты «Блоха», активным деятелем «Съезда несоциалистических организаций» Н. А. Андрушкевичем. Первоначально необходимый для принятия решений кворум установился, по предложению Руднева, следующим образом: «Для законного состава заседания (кворума) Народного Собрания требуется присутствие не менее трети (по аналогии со статьей 7-й из «Положения о Государственной Думе. – В.Ц.) всего числа членов Собрания… Поэтому перед началом каждого заседания приставской частью на листе записи явившихся членов, сверху обозначивается число избранных ко дню заседания членов, и… делением этого числа на три устанавливается кворум для данного заседания»[1094].

«Демократизм» приморской парламентской модели заключался, как традиционно считалось в российской политической идеологии, в системе взаимоотношения исполнительной и представительной систем: «Хотя Народное Собрание лишено права переизбрания правительства, тем не менее в прениях можно будет подробно осветить всю широту уклона вправо от возвещенных демократических свобод. Не имея права касаться вопроса о составе правительства, как такового, Народное Собрание должно выделить из своей среды Совет управляющих ведомствами и настоять на ответственности перед ним названного Совета. Иначе наш «парламентаризм» будет таким же куцым, как и «конституции 17 октября». Кроме того, следовало озаботиться возможностями расширения сотрудничества «с Западом» в отношении «товарообмена» и в «заключении внешнего займа», а также добиваться предотвращения возобновления гражданской войны, стремясь к «изживанию большевизма мирным путем».

Правда, надежды на развитие «парламентаризма» оказались поколебленными после опубликования окончательной редакции «Положения о Совете Управляющих ведомствами». В нем, как отмечалось в предыдущем разделе, уже не было непосредственной ответственности исполнительной власти перед представительной, а «отчетность» предполагалась только перед будущим Учредительным Собранием края. Демократическая оппозиция немедленно заявила об обмане избирателей («Положение» было опубликовано уже после выборов), об «иллюзиях поддержки правительственного курса», о том, что «воскресла пресловутая 87-я статья» (по которой в период «Думской монархии» правительство могло принимать законодательные акты в перерывах между заседаниями Государственной Думы). Тем не менее законодательные полномочия Собрания никто не отменял, и работа в этой сфере предстояла немалая[1095].

Но повседневная работа Собрания показала, что добиться требуемой стабильности и поддержки не так просто. Как свидетельствуют публиковавшиеся стенографические отчеты о заседаниях, три наиболее активные политические «фракции» Собрания хотя и стремились к согласию, но не всегда этого добивались.

В первый же день работы на сессии Собрания с программной речью-декларацией выступил С. Д. Меркулов. Свое выступление он построил на четкой антитезе – Россия советская и «маленькие оазисы», как он их называл, оставшиеся от «Великой, мощной Родины». Это и Приморская область, которая, правда, «стоит у последней черты». По сути, глава правительства озвучил сформировавшуюся к 1921 году идею возрождения России через эти небольшие, окраинные территории сохранившейся «русской государственности» (это было озвучено еще генералами Миллером и, особенно, Врангелем применительно к белому Северу и белому Крыму в 1920-м году).

«Господу Богу, – верил Меркулов, – угодно начать возрождение нашей великой исстрадавшейся Родины. Я говорю не в том смысле, что Приморье будет возрождать Россию. Я говорю в том смысле, что, может быть, возрождение Приморья, успешное возрождение этой маленькой точки на необъятном пространстве России…, родит надежду, и вслед за ним последует повсюду возрождение путем внутреннего оздоровления путем внутренней непримиримой борьбы с той разрушительной силой, которая задалась целью… разрушить нашу Родину».

Для успешного осуществления заявленных целей Приморской государственности содействовали, по мнению Меркулова, три главных фактора. Прежде всего «национально настроенные русские люди», поддержка и сочувствие со стороны которых способствовали не только укреплению фронта и тыла в Приморье, но и обеспечили бы действенную помощь Белому движению из ДВР и Советской России. Второй фактор – «геройская армия Каппеля», в течение прошедших полутора лет проявлявшая «видимое, твердое, неуклонное решение… ради спасения Русского дела…, ради спасения России продолжать крестный путь». Третий – «фактор международной жизни», поддержка иностранных государств. «Я должен сказать, – говорил Меркулов, – что огромное сочувствие встретили мы со стороны представителей иностранных держав… сильное желание как-нибудь, если не физически, то морально, поддержать нас в том смысле, чтобы русскому делу дать возможность возродиться».