Дурнушка для мажора, или Уроки соблазнения - Яна Лари

больше, чем ноль. Хотя в наших кругах изгоями становятся быстро. Чуток недотянул и всё, с тобой уже не престижно показываться на людях. — С наигранным сочувствием хлопаю его по плечу и поднимаюсь. — Без обид, но Варю понять можно. Я бы тоже не спешил за тобой на край света. Слушок пошёл, и вот уже не ты кем-то пренебрегаешь, а пренебрегают тобой.

— Где она?

Понимаю, что он в бешенстве. До такой степени в бешенстве, что готов угождать ей и ходить по пятам, пока Варя не сдастся, или пока прилюдно не пошлёт его открытым текстом.

— Если Варя сама не посчитала нужным тебе сказать, то я не стану тем более, — блефую уверенно.

Чёрт его знает, где её носит. Что хотел, я выяснил — если Раф тоже ищет Варю, значит, Варя не с ним. Остальное вполне подождёт до утра.

— Понятно всё с тобой. Боишься, что уведу, — подытоживает он с преувеличенной бравадой.

— Боюсь, что испортишь ей вечер, — смеюсь.

— Заливаешь, — огрызается Адриан, осатанело отряхивая одежду от невидимых насекомых.

— Слегка.

— Эгоист, — тычет в меня пальцем.

— Только не говори никому, — ухмыляюсь. — Шучу. Проваливай. Я тебя не приглашал.

Он ещё некоторое время медлит под предлогом борьбы с муравьями, наверное, не теряет надежды найти нашу пропажу. Я терпеливо сопровождаю Рафа до самых ворот, затем объявляю конец вечеринки.

И вот тут меня поджидает засада. О нашем с Тианой разрыве знает уже каждая собака. От посыпавшихся на меня нетрезвых намёков тянет проблеваться. Не получается вытолкать всех страждущих согреть моё холостяцкое ложе, даже спустя час каторжных увещеваний.

Нет, претендентки все как на подбор, начиная от модельных форм и заканчивая фанатично отрепетированными ужимками. Беда во мне.

Пора признать, что время, проведённое рядом с Варей, не прошло для меня бесследно. Красивые женские лица кажутся резиновыми, и в каждой паре профессионально подведённых глаз сквозит пустота. А я подсел на эмоции: живые, затягивающие, заразительные.

Ладно, наконец, я в кровати. Что немаловажно — один. Лежу распаренный, после того как долго проторчал под душем, и понятия не имею, почему сон опять не идёт. Бесцельно разглядываю потолок, слушаю, как сопит Беня у меня в ногах, и думаю о том, что хочу уснуть с Варей в обнимку. Пусть потом проснусь с плечом, затёкшим под весом её головы, и с зудящим от чужих волос лицом, но оно того будет стоить.

На лежащий в расслабленной руке телефон приходит сообщение: «Привет».

Тело как будто только и ждало команды — пружинит моментально. Одной рукой натягиваю на себя футболку, а другой уже нажимаю видеовызов.

Конечно, хочется иначе. Хочется дерзко, по-взрослому — подразнить себя, зажечь её воображение… Да много на самом деле пикантных идей проносится, пока я жду ответа. Но времени у нас с каждым разом всё меньше. Если не успею донести, что близость начинается с доверия, Варя не сможет сделать правильный выбор. Мы потеряемся, как теряют друг друга сотни людей, не сумев присмотреться друг к другу.

Прячу тело под одеждой, морально готовлюсь жёстко фильтровать свою речь, но…

Но.

Варя смущённо сжимает над грудью края полотенца. Смотрит с опаской. Кусает губы алые.

И я первой же фразой ставлю крест на своих благочестивых помыслах.

— Варь, я бы тебя…

Глава 40

Варя

Много ли я знаю о любви в свои двадцать три? Что, если подумать? Болтать-то с мачехой нам всё равно не о чём, второй час выслушивать её бубнёж я просто не выдержу, а париться не горю желанием.

Выхожу в предбанник, не полежав на лавке и пяти минут. Наверное, в сотый раз за вечер трогаю свои губы. Кажется, будто до сих пор горят. Надо же такому присниться! Никогда бы не подумала, что так бывает. А ведь Раф занимал мой ум ещё со старших классов, грезила им, как неприкаянная, всё ждала, что Адриан обратит на меня внимание и когда-нибудь станет моим парнем. Не сложилось. По-хорошему я обжигаюсь уже дважды.

Несколько уроков, пара пикантных моментов… И очередное разочарование.

Как я вообще умудрилась запасть на Вяземского? Ааа! Даже себе в этом признаться стрёмно.

Повезло, что Тиана пришла вовремя! Иначе не представляю, чем всё могло закончиться. Точнее, очень даже представляю, аж приснилось во всех деталях, и это повергает меня в шок.

За окном темно. Артур наверняка сладко спит после вечеринки в обнимку с будущей матерью своих детей. А я здесь места себе не нахожу, страдаю ерундой, бессовестно представляя, какие на вкус его губы в реальности. Почему-то уверена, такие же дерзкие и горячие.

Интересно, он жалеет, что не успел?

Беспомощно взвыв, иду в раздевалку, лезу в карман куртки за телефоном. Хотя бы для очистки совести нужно попытаться отвлечься. Но куда там! Пальцы в обход разума первым делом проверяют пропущенные. От Рафа пару десятков и всего один от Артура.

Пока первый снова ударяется в крайности, второй просто напоминает о себе. Почему-то этот единственный звонок цепляет меня куда больше.

«Я аннулирую сделку. Расплачусь, как договаривались» — пишу и стираю несколько раз, прежде чем отправить: «Привет» и ужаснуться, глядя на время.

В ответ, конечно, тишина. Спустя несколько томительных минут, от Артура по-прежнему ни слова.

Кажется, я не вовремя. Вряд ли он спит один, нужно быть осторожнее. И это ещё одна причина, почему нам надо прекратить общение. Ладно, оно и к лучшему. Завтра на свежую голову говорить будет проще.

Входящий звонок застаёт меня в предбаннике. В панике озираюсь по сторонам как загнанный кролик, натягиваю полотенце повыше — до самых ключиц, приглаживаю волосы. Злюсь на себя, снова взъерошиваю влажные пряди…

Неважно, что он подумает и то, как я выгляжу. Артур меня видел всякой, но всё равно отчего-то так нервничаю, что хочется матом себя обложить, пока он сглатывает, беспорядочно шаря по мне глазами.

— Варь, я бы тебя… — выдыхает отрывисто вместо приветствия.

Такой домашний в мятой футболке, вывернутой наизнанку. Кто-то другой на его месте смотрелся бы нелепо, но только не Вяземский. Чистый порок во плоти. Магнит для моих мыслей! И вроде бы я нашла тысячу причин поставить точку, а на деле слушаю его хриплый голос и пульс стучит в висках многоточием.

— Ты бы меня что? — Поджимаю губы, ощущая, как на щеках бурно выступает румянец, и становится до глубины души обидно, что не могу это контролировать.

— Убил бы.

Боже… Нельзя угрожать так многообещающе. Это порождает губительные желания.

— Я не с Рафом, — оправдываюсь, пытаясь унять странное напряжение, что набирает