Нефритовая орхидея императрицы Цыси - Юлия Алейникова

Но это было еще не все. Снова раздалась барабанная дробь, и кто-то невидимый принялся раскручивать колесо. Тут уже Алексей плюнул на все и зажмурил глаза. Колесо крутилось все быстрее, галстук болтался, то и дело чиркая по носу, и действовал на нервы, а в невероятной близости от его несчастной головы с треском втыкались в дерево ножи, кинжалы. Судя по вою публики, там были даже топоры.

— Але оп! — услышал он вдруг. Он открыл глаза. Колесо больше не вращалось. Спиной к нему раскланивался коварный двурушник Бергамеско, а публика визжала и аплодировала стоя. Эх, если бы руки не были стянуты ремнями, задушил бы гада!

Его отстегнули. Скорее всего, он рухнул бы прямо посреди арены, если бы Бергамеско не подхватил его руку и не предложил зрителям оценить мужество добровольного помощника.

— Ну погоди! — прошипел Алексей и попытался улыбнуться в сторону слепящих огней.

— Ой, Алешенька, ты такой храбрый! Такой! У меня чуть сердце от страха не разорвалось! — стрекотала Людочка, когда они в антракте прогуливались в фойе. На девушек, которые бросали на героя восторженные взгляды, она посматривала свысока. Проходящие мимо парни хлопали Алешу по спине и жали руку, отчего как-то сами собой распрямились плечи и засияли глаза.

К концу антракта Алеша даже стал получать удовольствие от своей новой роли. Все на самом деле было бы прекрасно, если бы не ощущение, что над ним от души посмеялись.

Еще одним человеком, вкусившим в этот день заслуженной славы, был Жорка Остапенко.

Счастливый и сияющий, он вечером явился домой и прямо с порога принялся делиться событиями этого необыкновенного дня.

— Ты представляешь, мам? Нас с Федькой сегодня бесплатно мороженым угостили! Тетенька-мороженщица, которая у самого входа в парк стоит. А пока мы его ели, она всем рассказывала, как мы вчера девчонку из воды вытащили! Она так расписывала, что другая тетенька, которая пирожками торгует, ее вчера не было, нас тоже бесплатно угостила! А еще взрослые дяди взяли нас с собой на лодке покататься. А потом нас два раза совершенно бесплатно на карусели прокатили, и парень из радиорубки рассказал про наш подвиг, вот! Завтра мы с Федькой с самого утра в парк пойдем.

— Нет, завтра ты в парк не пойдешь. — Любовь Сергеевна положила на тарелку котлету и потрепала сына по затылку.

— Это еще почему? — обиделся Жорка.

— Потому что настоящий герой должен быть скромным.

И Жорка, тяжело вздохнув, с ней согласился.

1861 год

— Госпожа, беда! Войска белых дьяволов приближаются к Пекину! — На евнухе, обычно невозмутимом, не было лица.

Щеки Цыси вспыхнули, она вскочила с лежанки. Англичане и французы, эти ненавистные подлые варвары, уже приближаются к Пекину! Сколько раз она говорила императору, что монгольских воинов недостаточно, что нужно укреплять крепости и набирать войска из маньчжуров.

Как она ненавидела их, людей Запада! Самоуверенных, насмешливых, надутых, с их пушками, канонерками, ружьями и отравой. Они наводнили Китай опиумом, их хитроумные миссионеры шныряют по всей стране, подстрекая жителей к бунту против императора. Это их руки управляют главарями тайпинов. Новообращенные христиане, «младшие братья Христа», стоят во главе самозваного государства. Западные варвары оскорбляют императора своими требованиями, заставляют подписывать все новые договоры и предоставлять все новые послабления. И вот теперь за то, что Сяньфэн не был так сговорчив, как им хотелось, они пошли войной на Пекин!

Цыси задыхалась от ненависти и бессилия.

— Госпожа! — Евнух по-прежнему был рядом. — Собирайтесь, госпожа, надо срочно бежать! Его величество уже укладывает вещи.

Весь двор пребывал в Старом летнем дворце, включая императрицу Цыань, наследника престола и драгоценную наложницу императора.

— Укладывает вещи? Нас гонят из собственного дома? Нужно возвращаться в Запретный город! — Она подобрала юбки и, не слушая увещеваний евнуха и воя перепуганных служанок, бросилась из комнаты.

Ли Ляньин поспешил за ней.

— Сейчас же разыщи великих князей и веди их в покои императора! Не медли.

Сама Цыси поспешила в покои императрицы. Ей нужна была помощь.

Наверняка Цзай Юань и Су Шунь, этот влиятельный начальник управления двора и налогового приказа, уже явились вместе с прочими подпевалами в покои повелителя. Трусливые душонки!

Цыань, как всегда, нянчилась с наследником. Она души не чаяла в этом ребенке и редко поручала его нянькам. Лицо ее было спокойно и полно тихого достоинства. Цзайчунь играл у ее ног гладкими разноцветными камешками — пересыпал их, раскладывал, строил башни. При виде ворвавшейся, словно порыв ветра, Цыси, оба испуганно вздрогнули. Императрица протянула руки к ребенку.

— Ваше величество, нам нужно поговорить, — торопливо склонилась перед ней Цыси и выразительно глянула на сидевших поодаль наложниц.

Те немедленно поднялись и поспешили на выход.

— Что случилось, сестра моя? Что-то с его величеством? Он нездоров? — Императрица усадила Цыси рядом с собой.

— О нет, все намного хуже. Белые дьяволы идут на Пекин. Их войска не сегодня-завтра будут в столице. Император собирается бежать!

— Бежать? Это невозможно! Это позор! Империя падет! — Цыань изменилась в лице, в ее глазах зажглась непривычная решимость.

Да, Цыси не сомневалась в ее поддержке.

— Мы должны остановить его! Идемте, надо спешить, — торопила Цыси.

— Да-да, конечно. Суин! Возьмите его высочество и глаз с него не спускайте. Мне нужно посетить его величество.

Обе дамы вышли и, соблюдая этикет, двинулись в покои императора в сопровождении свиты евнухов. Каждая несла себя с достоинством и двигалась неторопливо — со стороны ни за что не догадаешься, чего стоило обеим удерживать кипящее, как лава, негодование.

Если бы не присутствие императрицы, ее бы просто не пустили в зал Совершенной гармонии, уж Цзай Юань постарался бы. Но не пустить императрицу у них не выйдет.

Император, по своему обыкновению, полулежал в кресле. Расслабленный, несчастный, он растерянно озирался, словно ища спасения. Евнухи внесли ширму и отгородили императора и его жен от князей и военачальников. Дармоеды, что они здесь делают? Их дело с оружием в руках защищать монарха и его семью, а не протирать колени в государственном совете. Цыси задыхалась от ярости, подходя к императору с нежной улыбкой.

При виде обеих своих жен Сяньфэн несколько приободрился. Евнухи поставили кресла, и императрица Цыань, поинтересовавшись самочувствием повелителя, немедленно перешла к тому, что сейчас занимало всех.

— Ваше величество, нам нельзя убегать от западных варваров — это подорвет престиж династии. Мы должны вернуться в Запретный город. Они не посмеют ворваться туда, пока вы будете там, — уговаривала она императора, поглаживая его руку.