Кисть ее руки. Книга 1 - Содзи Симада

Наконец я спустился по ступеням, обогнул каменную стену и вышел на террасу. Торопливо разулся, вбежал в коридор и оказался у входа в ее комнату.

Это была комната в два татами. Я тут же врезался в широкую спину детектива и не смог пройти дальше. Там было слишком тесно.

Слева стоял буддийский алтарь. На татами перед ним, спиной ко мне, лежала молодая женщина. Темно-красная липкая кровь текла из-под ее волос и разливалась по татами.

– Госпожа Накамару, госпожа Накамару! – звал Фукуи, слегка приподняв ее голову. Судзуки взял правую руку женщины и пощупал пульс.

– Бесполезно. Пульса нет, – сказал он.

Танака протянул правую руку и коснулся ее шеи.

Я решительно подошел ближе и взял Харуми за левое запястье. Это, без сомнения, была рука мертвого человека. Как это лучше объяснить? Можно, наверное, сказать, что ощущение было такое, будто держишь тяжелый кусок мяса. Если человек живой, даже когда он спит или без сознания, вы почувствуете какую-то реакцию. Но тело Харуми не подавало никаких сигналов. Это был просто тяжелый предмет. Словно для того, чтобы подтвердить, что человек был жив всего минуту назад, рука оставалась еще слегка теплой. Но, наверное, под влиянием воздуха с улицы она быстро холодела прямо под моими пальцами. Свидетельство безвозвратно уходящей жизни.

– Ладно, в любом случае зафиксируйте место происшествия, – грозно крикнул Судзуки.

Его раздражало, что убийство произошло, несмотря на присутствие в доме его полицейских.

– И чтобы никто не касался трупа!

Он грубо оттолкнул мою руку.

Тело женщины медленно положили обратно на татами, и я увидел, что веки ее открыты, белки глаз закатились, а из слегка приоткрытых губ капает слюна.

Только тут я заметил, что четырехлетняя Юки плачет на руках у матери, сидящей на татами в углу комнаты.

Снова прозвенел колокол. Этот звук отозвался глубоко в моем мозгу, и мне показалось, что он мгновенно заморозил мои мысли. Голова, которая и так не особенно напряженно работала, совершенно опустела, и я почувствовал усталость.

Меня снова охватило отчаяние. Но это было лишь мгновение, а когда оно прошло, мое тело начало непроизвольно дрожать. Я находился в состоянии сильного смятения, как физического, так и морального.

«Я ничего не могу понять!» – кричало мое подсознание.

Что, черт возьми, происходит? Меня привезли из Иокогамы в эту глухую деревню в Окаяме, и я даже не успел перевести дух, как произошла череда необъяснимых событий. Даже в ночном кошмаре не бывает такого наплыва ужасных происшествий. Я не мог ни о чем думать спокойно. Что же это такое? Неужели все происходит на самом деле?

– Вы можете рассказать, что случилось? Как все это произошло? – Судзуки отрывисто задавал вопросы матери ребенка. Несмотря на смуглую кожу, ее лицо заметно побледнело.

– Я даже не знаю, что произошло. Харуми играла с Юки, а в шесть часов я стала молиться у этого алтаря. Харуми и Юки держали меня за руки, а потом Харуми упала на нас с Юки.

– Выстрел слышали? – почти крикнул Фукуи.

– Выстрел? – с удивлением спросила мать. – Какой выстрел?

– В нее стреляли, вот сюда, – Судзуки раздраженно ткнул указательным пальцем в свою лысеющую макушку.

– Стреляли в Харуми?

– Да, стреляли. Вот почему я спрашиваю, слышали ли вы выстрел.

– Нет, совсем ничего не слышала.

Она покачала головой из стороны в сторону. Детективы переглянулись.

– Ладно, это зависит от того, где вы находились. Значит, вы все трое сидели прямо перед этим алтарем, держась за руки?

– Да, совершенно верно.

– Покажите, кто где находился. Все трое.

– Я была здесь.

– Так, вы дальше всех от двери…

– Посередине девочка.

– Так.

– А Харуми – она ближе всех к коридору.

– Гм, а дверь была открыта?

– Закрыта.

– И снаружи никого не было? За этой дверью?

– Нет, я не знаю. Из-за холода я вон дверь завесила.

На тростниковой двери висели две вешалки с женской одеждой. Вероятно, они немного сдерживали сквозняк. Если бы не они, за такой дверью человек был бы заметен. Однако дверь загораживала одежда, через которую едва ли можно было кого-нибудь увидеть. Но это означает, что человеку, стрелявшему снаружи, тоже не было видно, что происходит внутри.

Детективы глубоко задумались, не говоря ни слова. И, как всегда, столкнувшись с непонятным, стали действовать привычным для себя образом.

– Так, выходите! Выходите! – грозно сказал Судзуки, выгоняя дилетантов с места происшествия. Таким образом, мы с Кайо оказались в коридоре. Там уже были священник с сыном, пришедший, кажется, в себя Кадзуо Инубо и повара Мория и Фудзивара.

Они наперебой стали расспрашивать, что произошло. Так что я рассказал им обо всем, что видел и слышал. Мы все стояли небольшим кружком в коридоре, пытаясь осознать произошедшую трагедию.

Я думал, глядя из коридора в комнату, где произошло убийство. Эта комната, как и большинство выходящих в коридор комнат в «Рютэйкане», закрывалась с внешней стороны тростниковой дверью, и если кто-то находился в ближайшей к двери комнате в два татами, любой, стоя в коридоре, мог его видеть. Точно так же все было видно и из сада, только с несколько большего расстояния.

Самое важное здесь то, что тростниковая дверь – это прямо подарок для стрелка, она легко проницаема для пули. Конечно, выстрел не может не повредить тростину, и экспертиза при внимательном обследовании, вероятно, сможет определить, где прошла пуля. Но сделать это с первого взгляда не получится. Еще одно преимущество преступника состояло в том, что он легко мог целиться в находящихся в комнате из коридора или внутреннего двора.

Но вот что я подумал. В комнате, где жили мать с ребенком, тростниковую дверь занавешивали одеждой, чтобы девочка не простудилась. Расстояние между вешалками с одеждой очень маленькое. Поэтому с места в коридоре, где я стоял, невозможно было заглянуть внутрь и прицелиться в голову человека, сидящего перед алтарем. Тем более сделать это из сада.

Для проверки я обулся и вышел в двор. Мать с дочерью жили в комнате под названием «Мукадэаси-но-ма», сразу возле входа в «Рютэйкан». Коридор в этом месте идет еще низко, около одного метра над землей, поэтому здесь достаточно удобно целиться. Однако из-за одежды, висевшей за тростниковой дверью, практически невозможно увидеть, что происходит внутри. Правда, если преступник знал, что женщина молится, сидя перед алтарем, он мог бы направить выстрел примерно в область головы.

Вот оно, подумал я. Стоя в саду, я видел, что пальто висело как раз между мной и местом, где сидела Харуми, а это позволяло представить траекторию пули. Пальто перекрывало ее, не давая возможности